Моя ревность тебя погубит (СИ) - Лиза Лазаревская

получается. Они стягиваюют с меня одежду, когда я прорываюсь сквозь них вглубь квартиры. Где-то на полу звонит мой телефон, но он так далеко.

Мои слёзы смешиваются со слюной, когда мне не дают дышать. Я пытаюсь бороться, кричу, плачу. Я умоляю, чтобы меня отпустили, когда меня кидают на пол и садятся сверху.

— Пожалуйста, умоляю вас, не трогайте, — прошу я, когда они трогают моё тело и поднимают моё платье.

Они собираются изнасиловать меня, они пыхтят надо мной, не давая мне встать.

— Прошу… — выдавливаю из себя я, но им всё равно.

— Просто сладкий персик, а не девочка.

Слёз на моём лице так много, что я ничего не вижу. Они пытаются изнасиловать меня, но я вспоминаю лицо Стаса, его нежные прикосновения, его поцелуи, его слова. Единственное, что я хочу, чтобы он оказался здесь. Только это. Господи, только это.

23. Я всё исправлю

Заблокировав машину, я собираюсь побыстрее пойти к подъезду, но моё внимание отвлекает отсутствие машины её охраника. На парковке полно пустых мест, но машины нет. И я не понимаю, с какого хуя он уехал, если я не говорил ему оставлять её одну, даже если она сама попросила его.

Набрав его номер, я недолго жду, прежде чем он возьмёт трубку.

— Станислав Юрьевич?

— Почему ты, блядь, решил, чтобы можешь уехать посреди рабочего дня? Разве это входит в твои обязанности?

— Я не уезжал, — я слышу немного нервозности в его голосе, но он отвечает быстро. — Я сейчас на старом адресе.

— Что ты там делаешь?

— Меня попросили приехать сюда.

— Зачем? — спрашиваю я, а затем в один момент открываю свою машину и сажусь обратно на водительское сиденье. Не понимаю, какого чёрта ей понадобилось посреди вечера отправиться в эту помойку, о которой я пытаюсь заставить её забыть.

— Мне не сообщили.

— Она рядом с тобой?

— Она пошла в дом.

— Блядь, — ругаюсь я, со свистом разворачивая машину и выезжая с парковки.

Обычно я не пологаюсь на интуицию, но не когда дело касается Полины. Когда что-то связано с ней, я могу даже поверить в Бога, будучи атеистом всю свою жизнь.

— Никуда не уезжай. Я сейчас буду.

— Понял.

Сука, что-то не даёт мне успокоиться. Что именно? То, что её планы резко поменялись и она даже не предупредила меня? Я не стараюсь держать её на поводке, хотя очень хочется, но она рассказывает мне о своих планах. Я могу понять то, что она хочет увидеться с отцом. Я принял это, но какого хрена её потянуло туда? Я звонил ей совсем недавно и она даже прислала мне сообщение, что купила торт и едет к отцу. Даже через это сообщение я мог услышать радостную интонацию в напечатанных ею словах.

Что могло поменяться? В городу, с вечерними пробками мне ехать минут двадцать к её старому дому. Учитывая то, как я протискиваюсь между рядами в своём джипе, выезжаю на встречную и выжимаю максимальную скорость, я буду ещё быстрее.

Когда я забрал её, мне казалось, что я хотя бы немного успокою своего внутреннего зверя — но на самом деле, я стал ещё более диким и бешеным. И я превращаюсь в неадекватное животное, когда не имею представления, что с ней происходит — или что происходит у неё в голове.

По дороге я звоню ей не один раз, но она игнорирует каждый звонок, отчего я становлюсь ещё более бешеным.

Чёрт, она издевается надо мной.

Или пытается проучить за то, что я помешан на контроле.

Быстро пересекая очередной светофор, я сворачиваю налево и в узкий проулок, ведущий к её дому. Охранник уже стоит у машины, я вижу его в свете единственного горящего фонаря неподалёку. Здесь почти нет машин, у владельцев этих домов их либо нет, либо они все стоят в старых гаражах.

Припорковавшись, я выхожу и бросаю на него сердитый взгляд.

— Почему, блядь, ты не мне не сообщил, что вы здесь?

— Я не был уверен, что это нужно.

— Заткнись, нахуй. Это нужно, если ты знаешь, что этот адрес не входит в обычные места, которые она посещает, — я бы разбил его лицо, но не мог больше терять времени. Игнорирование Полины это то, что выводит меня из себя больше, чем что-либо. — Можешь ехать и впредь будь уверен, что мне нужно сообщать всё, что с ней связано, если это выбивается из её обычного графика.

— Я вас понял, — отвечает он, как солдат, после чего я ухожу в сторону старого подъезда и вхожу внутрь. Быстро поднимаюсь наверх, пересекая по три-четыре ступеньки за раз.

Подойдя к двери, я опускаю ручку и понимаю, что она закрыта на цепочку и не открывается в полную силу.

— Полина, — говорю я, понимая, что если дверь закрыта изнутри, то она точно здесь. Но она не отвечает, вместо этого я слышу странные звуки спереди — они напоминают всхлипы, смех, крики, всё вперемешку. Чуть дальше от коридора я замечаю её мобильный, на полу. Кровь в моих руках закипает, когда резкое осознание вторгается в голову. Одним резким движением я открываю двери, выламывая эту цепочку нахуй. Они ударяются о стенку, а я вбегаю внутрь и быстрым шагом иду на звуки.

В ванной.

Я захожу в ванную и вижу свой самый жуткий кошмар, который напрочь отключает мой мозг.

— Давай, красотка, тебе понравится.

Два блядских отродья держат мою девочку таким образом, что она вжимается поясницей в раковину. Одежда на ней разорвана, красные от слёз глаза закрыты, даже зажмурены, чтобы она видела этих ёбанных рож. Они стоят над ней, готовясь сделать самые ужасные вещи, готовясь сделать то, что я с ней не делал.

Я, её, блядь, любимый мужчина.

Я их убью.

Нет, я их замучаю, зубами перегрызу их глотки, а потом подвешу, как свиную тушку, на их собственных кишках. И только потом убью, если они не сдохнут от болевого шока.

Когда они наконец обращают на меня внимания, я уже не сдерживаюсь и отдёргиваю одну от Полины. Я беру за сзади за шею и ударяю лицом о стену с такой силы, что с первого раза она превращается в сырой фарш. Безжизненным грузом он падает на пол, и я подавляю в себе желание забить его ногами, потому что беру второго ублюдка за грудки и впечатываю спиной в стену. Одной рукой я хватаю его за горло и поднимаю вверх, когда он хрипит и пытается вырваться, барахтается ногами и всем