Вектор Пути. - Степан Мазур

Битвы, сражения, сечи, истребления, войны, погромы, разрухи…

Да, ему сложно испортить аппетит. Но осанка горда, манеры и осанка на поверхности, словно прикрывают лживой оболочкой чудовище внутри. И слова, всегда правильные слова, всегда верные действия. Миру, где нарушен закон баланса, ему сложно что-то предъявить. За тысячи лет он уже прошёл тот период, когда мог быть остановлен просто… Прошёл с кровавым опытом, циничной походкой, с едва заметной улыбкой недостижимого уровня гроссмейстера, которому осталось пару ходов до того, как последний противник увидит безнадёжный мат.

— Скажи, Сёма, если бы ты знал, что все изначально обречены, для тебя бы что-нибудь имело значение?

Сёма закинул в рот пару очищенных от скорлупы лесных орешков и разжевав, беспечно обронил:

— Всё фигня… — Подумав, добавил. — …кроме пчёл. — Ещё подумав, продолжил. — Хотя если подумать… — Глаза Сёмы засветились, он даже подался немного вперёд, подняв перед собой руку. — … то и пчёлы такая фигня. Так что зачем париться и пусть всё проваливается ко всем чертям? Нет, я так не думаю. Мне нравится сам процесс решения сложных глобальных проблем. Мы не из тех, кто ждут лишь результата, не прилагая никаких усилий, чтобы он был другой, лучше. И ты тоже, Меч. Можешь говорить мне что хочешь, но ты уже втянут в нашу суету. Возможно у тебя свои планы на нас, но ты вмешан и от роли своей тебе не уйти. Роли игрока нашей команды в том числе.

Блондин в какой-то момент ощутил, что смертный час близок. Брат исчез ещё в лесу, Рысь, накрыв стол, забрав Наталью с сыном и Владлену, исчез следом. Сказал, что собирались в город и планы менять, не собирался. И странный собеседник на краю стола, изведавший по жизни до безобразия много, остался с ним один на один. Непонятно к чему должна была завести предстоящая беседа. Меч наверняка уже видел все возможные варианты диалога. И в каждом следующем ответе Сёма видел мат, поставленный себе в партии…

Мат, если играть стандартно, как привык Меч и ему подобные фигуры. Он наверняка привык получать от человека стандартные схемы поведения. Стандартного человека с унифицированным мнением о мире, жизни и своей роли по жизни, распределённого для него системой с момента рождения и до момента перехода.

Потому ответы блондина получались весьма нестандартными. Оставалось только не скатиться до общенародного юмора и не прыгать выше головы. Говорить о том, о чём понятия не имеешь даже приблизительно — ставить себя под сомнения. А позволить сомневаться в себе Такому собеседнику это всё равно, что подставить шею под топор палача. Подставлять самому, да ещё и просить наточить лезвие поострее.

— Кстати о птичках, — продолжил Сёма. — Куда делись титаны? Не думаю, что после вымирания последних динозавров им стало нечего есть, и грустная весна заставила всех покончить жизнь массовой сеппукой. Так ведь? Вряд ли у этих ходячих небоскрёбов было подобное чувство юмора. Пусть даже титаны были ниже ростом, чем лемуры.

— Никакой живой вид не истребляет себя, если есть возможность продолжать жить, Сёма. Подобной возможности их лишили. Лишили возможности жить.

— Гравитация повысилась?

— Ты не далёк от истины.

— Значит, планету всё-таки двигали.

— Все кому не лень. Экспериментаторов хватало. Им только волю дай.

— А вот эта мелочь, что потом от титанов осталась. Ну, двадцати-тридцати метровая гигантомания, на которую архонты удобно мифы о нифилимах понастроили, она вся потонула?

— Деградировавших одиночек доконали люди. Люди вообще интересные существа. Только цепь чуть ослабишь, тут же тянет на подвиги, на открытия. Вы таких называете пассионариями. А я просто — загнанные, припертые к стенке. Ну а прикончить тех, кто малость отличается ростом, формой ушей или количеством сердец, глаз и формы бровей, так это вообще человеческая традиция в крови. Враги заканчиваются — чистки начинаются среди своих. Без этого грустно и неинтересно играть в жизни. Закон песочницы.

Сёма подхватил, не давая опомниться:

— А ты видел все три луны разом? Ну, Месяц, Фатту и Лелю.

— Три разом нет, хотя помогал Перуну уничтожить вторую. Очень уж там занятная база была для этой галактики. Лезут всякие. Из тех же…хм… экспериментаторов.

— Да брось, время для тебя давно не имеет значения. Видел же, наверняка.

Меч приблизился, поймав в перекрёстье взгляда, спросил понизившимся голосом:

— Продолжают сниться сны?

— Случается, — кивнул Сёма. — Другое дело, что спать стало некогда. А про выспаться я вообще не говорю. Так ты утверждаешь, что первый человек появился пятьсот миллионов лет назад?

Меченый слегка опешил, отстранившись.

— Я не утверждал!

— Тебе и не положено утверждать. — Кивнул Сёма, отмечая, как резкий выпад заставил собеседника уйти в отрицание. — По логике твоей системы, даже поломавшейся и порядком заглючившей, ты можешь только кивать или моргать. Но опять же, если только шея затекла или солнце в глаза. И больше ни-ни. А мы вроде как должны читать все эти случайные жесты и интерпретировать на свой лад.

Меч хмыкнул, раскусив пристальный, изучающий взгляд блондина.

— Сёма, не говори больше, чем могут услышать твои же тела. Все тела. Ты ещё не целостен, чтобы слышать всего себя. Поверь мне, звон идёт такой, что глушишь всё вокруг.

— Вот с такими заморочками — «не говори», «не делай», «не лезь», большая часть мира в апатии и прозябает. А одиноких потом как орешки щёлкают. Приходи потом странники и бери мир голыми руками. Своих защитников не взращиваем, всё больше стращаем.

— Сёма, не волнуйся. Период откровений у тебя ещё впереди. Мне последствий и за снятие одной печати на десять тысяч лет хватило. Потому что решил, что могу дать шанс всем. Мировую лестницу так качнуло, что даже самые падшие, всеми проклятые получили доступ к восхождению. Вроде как честно дать каждому второй шанс, но всплыли и такие, кому этот шанс давать совсем не стоило…

— Но дал же. Знания попали туда, где не могли в принципе существовать. Души получили возможность дальнейшего восхождения.

— И ты туда же. — Меч притворно вздохнул, вовлекаясь в игру Сёмы на угадывание правды и лжи собеседника. — Один баланс шатает, второй лезет туда, где такие ветра, что крылышки ваши слюдяные пообломает.

— У нас стальные.

— Тогда покорёжит… Ну, ничего, я первые три тысячи лет тоже в максималисты метил…

— А вот…

Сёма не успел задать новый вопрос. У веранды появился Скорпион с Андреем Аном на руках. Вихрастый брат сделал пару шагов к веранде и упал в траву. Лёжа на Андрее и тяжёло дыша, захрипел: