Змея, крокодил и собака - Барбара Мертц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неразборчивое бормотание женщины вызвало насмешливый смех атамана.
– Полагаю, угрозы будет достаточно. А если нет... ну, дорогая, я не причиню тебе такого вреда, который нельзя исправить.
Всё бурное негодование, подавляемое мной на протяжении прошедших дней, теперь кипело во мне, и к нему добавилось бешеное любопытство. Я осознала то, что планировал злодей, и горела желанием увидеть своего двойника. Презренный обман может достичь цели, если копия окажется достаточно качественной.
Дверь распахнулась, в комнате посветлело – но не от солнца, которое уже опустилось за горизонт. Вошедший нёс с собой лампу. Поверьте, Читатель, я впилась взглядом в его лицо. Голос был знаком, но черты лица, видимые мной, не соответствовали моим ожиданиям: искажены тенями, замаскированы массивными чёрными усами и эспаньолкой. Я не могла быть уверена, что это – тот, о ком я подумала[131].
Поставив лампу на стол, он наклонился над Эмерсоном и грубо потряс его. Ответа не последовало. Выпрямившись, монстр выругался и повернулся к дверям:
– Я же сказал, чтобы ты держалась подальше!
Голос женщины был почти неразборчив:
– Он лежит так неподвижно.
– Последняя доза опиума, вероятно, была слишком сильной. Ничего, я заставлю его проснуться и проклясть это мгновение.
Он взял иглу и погрузил её в бутылку. Шёпот возобновился:
– Слишком большая доза. Он умрёт.
– Нет, пока это не соответствует моим целям, – последовал жёсткий ответ. – Вернись на место. Он скоро очнётся.
Я заставляла себя смотреть и оставаться недвижимой. Игла вошла в вену с небрежным мастерством, указывающим на определённый медицинский навык. Я не могла не отметить этого, хотя всё внутри меня сжималось от отвращения и ненависти. Что бы это ни было за вещество, оно оказало эффект. Спустя несколько мгновений Эмерсон пошевелился. И первое, что он произнёс – слабое, но искреннее ругательство. Слёзы заволокли мне глаза, и я пообещала себе, что больше никогда не буду жаловаться, какие бы выражения ни пришли ему в голову.
Злодей рассмеялся:
– Проснулись, да? Ещё пару слов, если вас не затруднит. Я хочу увериться, что вы в состоянии оценить то удовольствие, которое я приготовил для вас.
Эмерсон не замедлил с подробным описанием предполагаемого происхождения своего похитителя. Человек вновь рассмеялся.
– Отлично. Я полагаю, вы по-прежнему не желаете почтить меня своим доверием?
– Наш разговор становится утомительным, – ответил Эмерсон. – Сколько раз я должен повторять, что не имею ни малейшего представления, о чём вы говорите? Даже если бы я мог предоставить сведения, которые вы желаете получить, то не стал бы: вы мне не нравитесь.
– Откажитесь от надежды на спасение. – Голос другого человека оледенел. Носком туфли он указал на квадратный предмет, который (теперь я различила) был деревянным люком или крышкой. – Помните, что находится внизу, или тоже забыли?
– Вы повторяетесь, – последовал скучающий ответ. – Не знаю, откуда вы черпаете эти мелодраматические выходки. Из какого-то романа, скорее всего.
Этот комментарий, похоже, чуть не лишил негодяя рассудка. Он рванулся вперёд, и на мгновение я подумала, что он ударит беспомощного заключённого. Овладев собой с усилием, из-за которого его поднятая рука задрожала, он прошипел:
– Колодец, по крайней мере, сорока футов глубиной. Если кто-то попытается пробиться сюда, охранник предоставит вам возможность измерить его точную глубину.
– Да, да, вы уже говорили, – зевнул Эмерсон.
– Хорошо. Посмотрим, не найдётся ли у меня способ убедить вас передумать.
Оставив лампу на столе, он направился к двери. Глаза Эмерсона следовали за ним, казавшись чёрными, а не синими, из-за расширенных зрачков. Через мгновение дверь снова открылась, и мужчина вошёл, толкая перед собой более хрупкую фигуру.
Она обманула бы даже МЕНЯ. Её костюм был точной копией моей старой рабочей формы: турецкие брюки, сапоги и так далее – даже пояс с висящими инструментами. Чёрные, как смоль, волосы спадали на плечи, создавая впечатление изнеможения после борьбы. Предполагаемый похититель, держа руки женщины плотно прижатыми к бокам, не подходил близко к свету, так что черты трудно было разглядеть, даже если бы белая ткань не закрывала нижнюю часть лица.
– К вам посетитель, сэр, – сказал неизвестный, насмешливо пародируя манеры дворецкого. – Разве у вас не найдётся ласковое приветствие для своей жены?
Лицо Эмерсона оставалось бесстрастным. Только его глаза скользнули по женской фигуре с макушки до сапог и обратно.
– Кажется, это женщина, – произнёс он, вызывающе растягивая слова. – Трудно сразу определить в такой диковинной одежде...
– Вы утверждаете, что не признаёте свою жену?
– У меня нет жены, – терпеливо сказал Эмерсон. – Я многое забыл, но уж в этом-то я уверен.
– Вы противоречите себе, профессор. Как вы можете быть уверены, если заявляете, что страдаете от амнезии?
С потрескавшихся губ Эмерсона сорвался смешок.
– Что бы ни случилось с моим разумом, едва ли я мог забыть что-либо настолько монументально глупое. Даже в моменты наивысшей слабости я не стал бы чёртовым болваном, обременившим себя женой. – Сузив глаза, он продолжал:– Она, случайно, не та женщина, которая вчера принесла мне еду и воду... или накануне... не помню.
Его глаза закрылись. Женщина склонила голову – надеюсь, от стыда. Державший её ослабил хватку. Она отпрянула от стены и сорвала тряпку с лица.
– Он потерял сознание, – прошептала она – Позвольте мне дать ему что-нибудь – хотя бы воды…
Уперев кулаки в бёдра, злодей окинул её взглядом, сардонически улыбаясь.
– О, женщина! Ты так лукава,
Капризна, как осины тень,
Нередко лжива ты… Но, право,
Ты – сущий ангел в скорбный день[132].
Что ж, сыграй роль ангела, я разрешаю. Если он умрёт прежде, чем эта чёртова баба окажется в моих руках, я лишусь возможности заставить её заговорить. – Он повернулся к двери, бросив через плечо: – Недолго.
Она ждала, пока захлопнулась дверь, и только тогда позволила себе расслабиться. С её губ слетел долгий вздох.
– Я никогда не понимал женский пол, – раздался голос с кровати. – Почему вы терпите такое обращение?
Она повернулась к нему.
– Вы не спите? Я так и
