Тысяча и одна ночь Майкла Дуридомова - Марк Довлатов

Михаил вышел из подъезда и подошел к харлею.

– Ну че там, брат?

– Все путем. Поехали.

– Ну ты циркач! Садись. Куда теперь?

– Подкинь меня к больнице – отдать надо.

– А че там пишут? Читал?

– Да на хрен оно мне. Пусть себе тешатся, Бэкингемы. Я свое дело сделал. Поехали.

– Ладно. Держись.

Харлей рыкнул как голодный лев и рванул вперед. На повороте от дома они разминулись с подъезжающим такси. Михаил достал свой телефон и набрал номер Белки.

– Ну что?! Где ты? Уже час!

– Уже еду к тебе.

– Достал?!

– Для тебя – хоть луну с неба, Бельчонок. Но шею чуть не свернул.

– Ну ты у меня прям герой, Мишка! Спасибо! С меня бонус!

– Какой?

– Какой хочешь! Массаж тебе сделаю! Шеи.

– Не, Белка, этого мало.

– А что ты хочешь?

– Не меньше, чем ночь африканской страсти. С танцем живота. На балконе.

– Ладно! Будет тебе ночь живота! Побежала к Анне Сергевне! Целую!

– Куда?

– Туда!

Михаил выставил голову из-за плеча Тимура, подставил лицо ветру, не хотелось ни о чем думать, утренняя мряка в душе рассеялась, было легко и радостно. Хорошая она у тебя, а, Майкл. Хорошая. Не то слово. Самая лучшая. А готовит как! Котлеты с вермишелью. Горчицей так намажешь… А есть же как охота!

Мотоцикл заехал на стоянку перед райбольницей, Тимур заглушил мотор.

– Я твой должник, Тимка.

– Да уж – упаковка с тебя.

– «Carlsberg»?

– Пойдет.

Они хлопнули в воздухе ладонью об ладонь, Тимур подмигнул и уехал. Михаил поднялся по ступеням, миновал холл с регистратурой и на втором этаже зашел в сестринскую – Белка была одна. Она бросилась к нему, обняла за шею, поцеловала в губы и отстранилась.

– Привез?!

– Ну я же сказал. Даже ключи привез.

– Правда?! Ну пошли скорей! Анна Сергевна извелась вся!

– Да отдай сама. Я-то тебе зачем.

– Ну ты что! Пойдем! Ты ж ее спас! Пошли.

– Ну пошли. А то лучше бы мы с тобой тут…

– Ну Мииишка! Ну потом! Идем.

– Ладно. Идем.

Они вышли в коридор, дошли до кабинета с надписью «Заведующая терапевтическим отделением», Белка постучала, взяла Михаила под руку, и они вошли.

– Вот, Анна Сергевна. Миша мой. Он привез! И ключи нашел! Ваши.

Михаил почему-то ожидал увидеть круглолицую растрепанную тетку. Из-за стола поднялась плотная женщина лет сорока: длинные волосы цвета воронова крыла чуть вились, окаймляя овал лица, и густыми волнами спадали на белый халат, солнце из окна слегка просвечивало его, и было видно, что под ним ничего нет, кроме кружевного белья; вырез на груди был не треугольный, а полукруглый и почти наполовину открывал внушительный бюст – в ложбинку его опускался золотой крестик с темными, почти черными гранатами. Анна Сергеевна двинулась им навстречу, лицо ее было совершенно спокойно, ни следа тревоги не осталось на нем, в ушах мерно покачивались длинные серьги; темно-синими глазами она смотрела прямо на Михаила.

– Здравствуйте, Мишель. Вы мой спаситель сегодня. Но как Вам это удалось? Так быстро. Рассказывайте.

– Здравствуйте, Анна Сергеевна. Тимка на харлее подбросил. За десять минут всего. Потом лестница. Форточка на балконе была открыта. Ничего сложного. А ключи Вы на тумбочке забыли, у двери. А телефон – на столе. Держите. Вот и все кино.

Михаил оторвался от Белки, двинулся вперед, вынул из карманов телефон и ключи и протянул их Анне Сергеевне; она подняла вверх руки и обняла снизу своими ладонями его ладони и слегка сжала их, глядя ему в глаза.

– Я Вам так благодарна! Не всякий бы на такое пошел.

– Не стоит благодарности, мадам, – последнее слово взялось неизвестно откуда и само слетело с языка; он слегка наклонился вперед в подобии поклона, как будто хотел поцеловать женщине руку. Пряный шанельный запах от ее груди ударил ему в нос, крестик призывно поблескивал и указывал на расщелину, он не мог оторвать взгляд от роскошной плоти – она бесстыдно звала его и обещала райское наслаждение, притягивала к себе как магнит, размер пятый, что ли, или даже больше, – меня же Белка попросила. Я бы для нее и не такое сделал.

Женщина отпустила, наконец, ладони Михаила, оставив в своих телефон и ключи, двинула быстро большим пальцем по экрану, глянула и спрятала Galaxy в карман халата.

– Так Вы Бэлу Белкой называете?

– Ну да.

– Как мило. А меня бы Вы как назвали?

– Пантерой. Царя Соломона. Извините. Вырвалось. Нечаянно.

– Да ничего. А у Соломона была пантера?

– У Соломона была царица Савская.

– Интересный у Вас ход мыслей, юноша. Повезло Вам, Бэла, – хороший у Вас… друг.

– Дааа, он у меня такой хороший! Только ему нельзя это часто говорить!

– Вы говорите, Бэла, говорите. А то другие скажут.

– Хорошо, Анна Сергеевна! Так мы пойдем уже?

– Конечно, конечно. Спасибо Вам огромное еще раз, Михаил! Заходите, если что. Я у Вас в долгу. Может хворь какая приключится, не дай бог. У Вас ничего не болит, надеюсь?

– Нет, я здоров как конь. Шею вот только о подоконник ударил. Когда в форточку нырял.

– Да что Вы говорите! У меня дома? Это моя вина!

– Да пустяки, пройдет.

– Нет, я не могу этого допустить. Дайте, я посмотрю. Руками. Говорят, они у меня волшебные, – Анна Сергеевна улыбнулась и опять приблизилась к Михаилу, подняла руки и завела их ему за уши, прошлась пальцами по затылку, позвонкам и основанию шеи; грудь ее уперлась в его футболку как таран в ворота осажденного города, бедра коснулись джинсов, пуговица халата ткнулась в ширинку, ноздри его наполнились ее запахом, уши Михаила покраснели. Ну, блин, сиськи у тебя точно волшебные, MILFушечка ты Савская.

– Ничего страшного нет. Все на месте. Можно ему на ночь компресс поставить. Сможете, Бэла?

– Да уж я ему поставлю! Компресс! Куда надо! Не сомневайтесь! Я это умею!

– Ну и отлично. Заходите к нам, Миша. Буду рада Вас видеть.

– Ладно. До свиданья тогда. Пошли, Белка.

Они вернулись в сестринскую, Белка закрыла дверь и всем телом прижала к ней Михаила, правая рука ее скользнула вниз, нащупала ширинку и сжала изо всех сил.

– Ну ты что, Белка! Раздавишь к черту! Пусти!

– Я тебе щас пущу! Ты на какое это свиданье ее уже пригласил, подлец?!

– Ты что, сдурела?! Просто до свиданья сказал.

– Просто, говоришь?!

– Ну да.

– Да я видела, как она тебя щупала!

– Так она ж врач! Это ее работа! Пусти, больно!

– Работа?! А чего он у тебя торчит до сих пор?!

– Ну ты ж его… приласкала. Вот он и…

– Не ври мне! И вчера на Дашку торчал! Нет?!

– Белка, ну это у него работа такая! Я тут при чем?