Её вина - Анна Джолос

не иначе. В довесок ко всему, она ещё и мокрая до нитки. Попала под дождь, видимо.

– Привет, Захар, – здоровается со мной она. – Надо поговорить. Только это… я тут не одна. Прицепился, не могу от него отделаться. Заявил, что пойдёт со мной.

Выглядываю влево.

– Опять ты? – от злости стискиваю челюсти.

Явился. Снова.

Дорохов еле стоит на ногах. Ему сейчас даже дорогой костюм погоды не делает, настолько дерьмово он выглядит.

– Ксюха у тебя, что ли? – Арина косится на Егора, пьяного в хлам.

– КСЮХА!

– Проваливай отсюда, Егор! – выхожу на площадку, прикрывая за собой дверь.

Не хочу, чтобы Самойлова его услышала. Вчера она полночи из-за него рыдала. Приходил, только трезвый был.

– Дай мне… с ней… поговорить, – требует он заплетающимся языком.

– Тебя с лестницы спустить или сам найдёшь выход на улицу? – спрашиваю, глядя на его жалкие попытки удержать равновесие.

– КСЮЮЮШ! КСЮЮЮХА! – как заорёт истошно.

– Замолчи!

– Я ЩАС ПОЕДУ И РАЗОБЬЮСЬ, ЕСЛИ НЕ ВЫЙДЕШЬ! – угрожает он.

– Да заткнись ты, кретин! – хватаю его за костлявые плечи. – Пошёл вон!

– Пусти… меня в квартиру. Почему… ик… она вообще с тобой?

Его лицо вдруг становится чересчур серьёзным. Он нервно дёргает галстук и стаскивает его с шеи.

– Вали восвояси, планктон офисный.

– Я замдиректора на минуточччку! – хорохорится, скорчив недовольную мину.

– Да начхать мне, кто ты!

Истеричное «Ксюш» снова раздаётся на весь подъезд.

Отвешиваю Егору звонкий подзатыльник и уже намереваюсь вышвырнуть его, как из квартиры выходит Самойлова. Одетая в свои вещи. Сумка через плечо, в руках телефон.

– О… зай, – Дорохов расплывается в косой улыбке.

– Куда ты собралась? – не верю своим глазам.

– Отвезу его домой, пока у него не хватило ума сесть за руль, – смотрит на своего бывшего и достаёт из кармана ключи от машины. – Где ты так набрался, Егор?

– Выпил чуток, в баре… тут рядом… Ксюх. Ты прости меня, а? Я ж это… просто запутался, понимаешь?

Запутался… Такой формулировки, отражающей причину походов налево, я ещё не слышал.

– Давай не здесь, – она морщится будто от его слов ей физически больно. – Идём.

– Да ты серьёзно, что ли? – отпускаю Дорохова, и тот от неожиданности едва не валится на пол.

Вовремя успевает схватиться за Арину, молча наблюдающую эту сцену.

– Никуда ты не пойдёшь с ним, – пытаюсь затолкать девчонку обратно в квартиру.

– Захар, ну перестань, мне надо с ним поговорить! – выныривает из-под моей руки.

– Да на кой он нужен! О чём можно говорить с этим ублюдком? – ору уже и я.

Соседка из двести тринадцатой высовывает любопытный нос на лестничную клетку.

– Идём, Егор, – Самойлова меня будто не слышит.

– Ксюх… – нагоняю её у лестницы и касаюсь плеча. – Не делай глупостей, на черта тебе сдался этот выродок?

– Ээээ, фильтруй… речь, – пытается что-то предъявить мне её недожених.

Стоит, вцепился в перила, лупится на меня ничего не соображая.

– Да скройся ты с моих глаз долой! – бросаю на него взгляд, полный плещущегося через край презрения и отвращения. — Морду бы тебе твою противную расквасить ещё разок! Не дошло, я смотрю…

– Не трогай его, не надо! – Ксюша торопится закрыть этот кусок дерьма собой.

– Ксюх, вернись домой, – прошу спокойно, пытаясь унять клокочущую в груди злость.

– Я тоже считаю, что тебе не надо никуда ехать, – присоединяется к моим словам Арина.

– Ребят, – качает головой. – Ну куда он в таком состоянии?

– Да плевать, пусть что хочет, то и делает! – хватаю её за руку. – Идём.

– Пусти.

– Не поедешь ты с ним!

– Захар, – упирается, вынуждая меня остановиться.

Хмурится, смотрит на меня во все глаза. Пытается выдернуть кисть из моей мёртвой хватки.

Непривычно ей видеть такого Захара. Ну извините, я тоже не железный!

– Захар… – этот её взгляд пробирает до самых костей. – Спасибо тебе за всё, но сейчас я хочу уйти…

Хочет уйти! И главное с кем! С ним!

Моему возмущения нет предела.

– Да не будь ты дурой! – раздражённо цокаю языком. – Не разочаровывай меня, Самойлова! Ну где твоя гордость?

Клянусь, я не хотел давить на больное, но она реально просто выбесила меня своим поведением.

– Отпусти. Мою. Руку, – обиженно чеканит по слогам.

– Прекрасно мать твою! – разжимаю пальцы, и она тут же спешит к ступенькам.

Довольный ситуацией Дорохов, который вызывает во мне только одно желание – придушить, плетётся за ней следом. Внизу ноги видать заплетаются, и он ничком падает на пол. Ксюша бросается к нему и помогает встать. Передать не могу, насколько тошно наблюдать за этой картиной.

Я просто не понимаю её. Никогда не понимал! Но конкретно сейчас вообще поражён. Этот человек втоптал её чувства в грязь, а она…

– Дура… – качаю головой.

– Шоу бесплатное вам тут, что ли? – слышу голос Арины за спиной.

– Шелупонь!

– Скройтесь за дверью, – громко советует соседке Барских.

– Устроили мне за стеной блядушник, – огрызается та в ответ. – То одна у него путана ночует, то другая… весь в папашу!

– Регина Львовна, закрыли бы вы свой рот! – не выдерживаю я.

Отец в гробу уже, наверное, перевернулся. Дважды за сегодня про него вспомнили.

– У ты хамло какое! – начинает