Золотой шар - Михаил Белозеров

– Одним мутантом стало больше, – грубо ответил Лыткин.

Наступила тишина. Все смотрели, как вспыхивают и с жаром горят дрова. Угли в глубине костра походили на кровавое зарево.

– Какой ты все-таки хам! – воскликнула Юлечка. – Хам и свинья!

– Я свинья?! – вскочил Лыткин. – А ты сама?! Не успел Серега монстром стать, как ты завела дружка.

– Это кто завел?! – медленно стал подниматься Жора Мамыра, снимая с плеча автомат и сжимая огромные кулаки.

Лыткин против Жоры не тянул. Хлипковат он был против Жоры, но хорохорился, потому что, во-первых, Жора как-никак был чужаком, во-вторых, Лыткин и сам не прочь был поухаживать за Юлечкой, а в-третьих, надеялся на помощь гибкого и сильного Пантыкина. Но Борис Пантыкин отвернулся и в драку не полез.

– Так! Брек! – скомандовал Калита. – Тоже мне петухи! А то сейчас живо наряд обоим выпишу вот этой ладонью, – и Калита показал.

Ладонь действительно у него была знатная, не меньше штыковой лопаты. Если Жора за время службы не раз был лично с ней знаком, то Лыткин еще не удостоился этой чести. Однако он почувствовал, что дело пахнет керосином, и сделал вид, что удовлетворен таким поворотом событий.

– Правильно, – одобрил профессор Яблочников. – Выйдем из Дыры, а потом, если повезет – из Зоны, а там разбирайтесь. Покажи, что ты наснимал, – попросил он огорченного Гена, который думал о том, что зря поперся в эту экспедицию, не найдут они никакого «шара желаний», и с тоской взирал в темноту.

– Да чепуху всякую, – отмахнулся Ген. – Чего зря смотреть?! Все равно у меня «гемуса» нет!

Он был расстроен до такого состояния, что даже общаться не хотел.

– Подарю я тебе одного «гемуса», – пообещал Яблочников в сердцах. – Подарю! Но… после пресс-конференции. Извини, по-другому не получится.

– Да я понимаю… – махнул рукой Ген. – Хрен редьки не слаще. На, смотри… – и сунул ему свой фотоаппарат.

С минуту Яблочников рассматривал архив.

– А это… это, где ты снял?!! – с дрожью в голосе вопросил он.

Ген посмотрел:

– В старом городе.

– Это же «дзётай»!!!

– Какой «дзётай»?

– Не какой, а какая. Праматерь «гемусов».

– А… ну-у-у! – Ген сунулся к экрану. – Точно… вот она, мама пендула.

– Ну да, ну да… А ты куда смотрел?

– Да разве здесь разберешь?

– Вот твоя еще одна «нобелевка». Бери, мне не жалко!

И Александр Ген возгордился до такой степени, что пустился в пляс. Он даже хотел запеть романс «Клен ты мой опавший…», но боялся привлечь к себе внимание «гемусов». Потом откуда-то возникли водка и сало.

– А селедка есть? – как всегда, спросил Жора Мамыра.

Потом пели «Гудбай, Америка…», «Подлодку», и Жора добился-таки своего – сорвал жаркий и чувственный поцелуй с пухлых губ Юлечки после того, как она расчувствовалась.

В результате этой пьянки у профессора Яблочникова родилась следующая тирада:

– Это не пикник на обочине, как писали Стругацкие! Они ошиблись! Это просто галактическая свалка!!! И не каких-то таинственных и непонятных инопланетян, а бездны, которая таким образом реагирует на потуги и чаяния человечества. То есть она собирает со всех галактик все, что находит, нужное и ненужное человечеству, хлам, материальный и полевой, все под гребенку – и сбрасывает в Зоны. А люди радуются и пытаются приспособить к собственной цивилизации. Что-то у них получается, что-то нет. Но, в основном – пустые хлопоты. В этот раз бездна подарила человечеству Дыру. Никто не знает, что это такое, но питают надежду, что это именно то, что нас осчастливит. Поэтому все и лезут, и ищут, и убивают друг друга. Только какое это все имеет отношение к счастью, я не понимаю.

– Да… – подумав, согласился Александр Ген. – Наверное, ты прав. Но ты называешь бездну Глобулой. По-твоему это нечто более конкретное, чем метафизическая бездна.

– Я готов поспорить, – добродушно сказал профессор Яблочников.

На этом пьянка прекратилась, и все обратились в слух, потому что нет ничего интереснее спора великих, хотя и чудаковатых ученых.

– Да, это то, что периодически возникает в глубинах вселенной и разносится во все стороны в виде черного облака. Естественно, неся с собой и перед собой информацию в виде материальных объектов. Что мы и наблюдаем.

– И никакого сознания?

– Никакого! Одна небесная механика!

– Я с тобой категорически не согласен! – заявил Александр Ген. – Бездна – это нечто сродни коллективному разуму Земли. Возможно, человечество, само того не зная, запустило космические механизмы сознания. Чем больше мы будем погружаться в космос, тем больше, глубже и непонятнее будущее бездны.

Глава 10

РЕАЛИИ МИРА

Что, кроме «дровосека», «аттракта», «ведьминого студня», «капкана», «вихря» и «рока судьбы», везли в обозе туземцы, никто так и не понял. Должно быть, Давыдов, на радость американским лазутчикам, прихватил что-то новенькое, чтобы сотворить грандиозную катастрофу в Зоне и все свалить на троих русских, убитых этими самыми ловушками. Но провокация не удалась, только Зона стала непроходимее. Ее забросали ловушками и хабаром для привлечения сталкеров и других экстремалов. И попер народ, и умерли многие. А еще больше стало мутантов и монстров. В скором времени власти, озаботившись этим, послали специальные бригады саперов, вооруженных современной техникой. Понадобилось три года, чтобы очистить Зону хотя бы до уровня предыдущих лет. И еще десять лет земля Зоны хранила смерть.

Во время шабаша ловушек Бараско, Березина и Костю Сабурова выкинуло из Зоны неведомой силой. Бараско списал это на действие «анцитаура» и был недалек от истины. Однако оказалось, что не все так просто. Должно быть, у «анцитаура» не было другого выхода, как закинуть их в Заполярье. Наверное, это был самый длинный, но зато безопасный, самый безопасный из всех безопасных путей.

– Если бы были только известные нам ловушки, такого бы не случилось, – рассуждал Бараско. – Что-то там еще было, что практически уничтожило город и ЧАЭС.

– Может, рота «дантай»? – наивно предположил капитан Березин, не упоминая однако о своем личном знакомстве с «камбуном» Гайсином.

«Этот мог, – думал он с гордостью. – Только зачем, если он Зону сам оберегает?»

– «Дантай» – это всего лишь охранник, биологический объект с полевыми свойствами, – ответил Бараско. – Надо жратву найти. А то у меня от этих ягод и грибов понос.

– У меня тоже, – признался Костя, дрожа, как осиновый лист, на холодном ветру.

Одни капитан промолчал, не оттого, что он избежал этой участи, а потому что понял, что именно произошло в Зоне: «камбун» Гайсин сцепился с теми ловушками, которые привезли туземцы, и они разбабахали всю Зону. «Вот это да! – восторженно думал Березин. – Почище ядерного фугаса. Но говорить об этом нельзя, иначе меня заподозрят в измене. В следующем романе так и напишу: он был большим и сильным, по имени „камбун“ Гайсин».

Они шли по грейдеру – каменистой, шершавой дороге, и Березин жалел, что не послушался покойного Давыдова и не обулся хотя бы в кроссовки. Его беговые тапочки для такого путешествия абсолютно не годились.

С севера налетал пронизывающий холодный ветер, приносящий с собой запах йода и океана. Справа и ниже тянулся бесконечный залив со свинцовой водой. На другом его берегу возвышались покатые скалы. А на самой вершине, так далеко, что едва хватало глаз, виднелись какие-то строения.

Бараско не знал этих мест, потому что был в Дыре всего пару раз, а потом только и делал, что ждал, когда она откроется. Он так привык ждать, что неудача с «шаром желаний» его нисколько не расстроила.

Когда и как они преодолели Край мира, никто из них сказать не мог. Просто вдруг очнулись идущими по грейдеру.

– Я только не понимаю, – сказал озадаченно Березин, отворачивая щеку от ветра, – почему мы избежали участи обоза?

Бараско только хмыкнул. При других обстоятельствах он бы не рассказал правду, но капитан, похоже, давно подозревал о наличии у Кости знаменитого хабара – «анцитаура». Да и они сами пару раз проболтались. Так что винить было некого.

– Есть у него камень, который нам помогает.

– В смысле?..

– Ты что, с луны свалился?

– Нет, конечно.

– А о хабаре слышал?

– Слышал.

– Ну тогда в том смысле, что судьбу, где надо выправляет, – пояснил Бараско.

– Врешь?! – Федор Березин так возбудился, что перестал дрожать, а выбитые зубы у него перестали болеть.

– Поверь мне, друг, он у него есть. Но показывать бессмысленно, потому что опасно. Пусть меня Зона сожрет, если вру!

– Что за военная тайна! – воскликнул Березин. – Мы в одной компании или нет? А ну покажи!

Бараско вопросительно посмотрел на Костю.

– Ладно, – сказал Костя, – покажу, только не хватай, а гляди издалека.

– А то что?

– А то будет «бо-бо».

Костя не без гордости достал «анцитаур». Он относился к нему, как к личной собаке, которая предана до гроба.