Панкрат - Андрей Воронин

Их смех разбудил Рахубу и Подольского. Суворин и двое спецназовцев переглянулись между собой, думая об одном и том же — молодые могли и отказаться, на их долю и так выпало слишком много всего в самом первом рейде. Они вполне могли потребовать возвращения, и тогда их неминуемо пришлось бы сопровождать, поскольку выйти отсюда самостоятельно, избежав стычек с боевиками и не привлекая нежелательного внимания, они бы не смогли. К тому же, они не принадлежали к Службе и могли рассчитывать на обращение помягче того, которое ожидало офицеров, хотя Суворин и сомневался в последнем.

Однако все оказалось проще, чем он думал. Услышав, о чем они вели речь, спецназовцы практически одновременно согласились, не утруждаясь раздумьями. Словно всю ночь они не спали, взвешивая “за” и “против”, а к утру уже приняли выверенное, обстоятельно продуманное решение.

Впрочем, вполне возможно, что так оно все и было…

На завтрак Суворин предложил своим новым подчиненным копченое мясо.

— Лучше ничего нет, — развел руками Панкрат, — Раньше имелись галеты и консервы, но закончились дня три назад. Пришлось украсть барана. Вот, закоптил беднягу.

Бойцы от угощения отказались.

— Пока пайка есть, я воздержусь, пожалуй, — прямо ответил Рахуба, доставая из рюкзака съестное. — Присоединяйтесь и вы, если баранина надоела.

— Животом занедужить боишься? — с хитринкой в глазах поинтересовался Шумилов. — Правильно, воздерживайся. Еда не секс, потерпеть можно.

— А у меня невеста вообще мяса не ест, — ни с того ни с сего брякнул Подольский. — Она вегетарианка, — пояснил он, встретив удивленный взгляд сержанта.

— Хорошая у тебя невеста, — подал голос Чепрагин. — Все экономия в хозяйстве. Тебе можно будет двойную порцию шашлыков съедать, Рома.

— Да, невеста хорошая, — согласился Подольский. — А папаша ее! Мешок — нет, вагон бабок. Директор завода в Подмосковье. Пластмассу производит…

Шумилов — единственный, кто не отказался от баранины, — взмахом ножа отделил добрый шмат мяса и, жуя, подключился к разговору:

— Фигня все это, Рома, — сержант усердно заработал челюстями. — По мне, так все это — извращения. Откуда у такой бабы здоровье, скажи пожалуйста, если она мяса не ест? Она тебе здорового ребенка родит?

Подольский пожал плечами, с отсутствующим видом подняв глаза к небу. Видно, вспоминал свою невесту… Сержант между тем продолжал, доедая только что отрезанный кусок:

— Я, салага, тебе авторитетно скажу — такие девки хороши в качестве любовниц. Ну, ты не обижайся, — он предостерегающе поднял руку, заметив, что рядовой нахмурился. — Я ж в порядке свободной дискуссии… Знаешь, жену надо выбирать из деревенских — они здоровые, выносливые, нарожают кучу крепких детишек. А эти… — он неодобрительно поморщился и замолчал, полностью посвятив себя пережевыванию пищи.

Суворин сидел, механически доедая баранину, и совершенно не чувствовал ее вкуса. Слушая разговор спецназовцев, он казался себе робинзоном, к острову которого после десяти лет одиночества пристал корабль из родной страны. Ему с трудом верилось, что там, за пределами пещеры, таится смерть, во власти которой жизни и Подольского, и Рахубы, и всех остальных, включая его самого. У него ведь тоже была невеста…

Панкрат невольно сжал кулаки. С силой, до хруста суставов, от которого невольно вздрогнули все, кто находился в пещере.

— Что случилось? — первым спросил Чепрагин, увидев, как исказилось лицо Суворина.

— Ничего, — мотнул головой тот и поднялся, взяв стоявшее в углу ведро, — Схожу за водой, тут близко. Я скоро.

Выбравшись из пещеры, он первым делом осмотрелся вокруг. Солнце вставало над котловиной, и воздух, отсыревший за ночь, клубился туманом. Прохладой дышала земля; блестели от росы, еще не успевшей испариться под солнечными лучами, голые ветви деревьев. Ключ, в котором Панкрат набирал воду, находился в трехстах метрах от пещеры, чуть ниже по склону. Он выбивался из-под замшелого валуна, прислонившегося одним своим боком к сосне, и негромко журчал, превращаясь постепенно в ручеек, серебристой змейкой струившийся вниз, к маленькому озерцу на самом дне котловины.

Первым делом он напился, зачерпнув сложенной в ковшик ладонью прозрачной и холодной — аж заломило зубы! — воды. Затем до краев наполнил помятое, но чистое жестяное ведерко и двинулся в обратный путь.

И тут до его ушей долетел приглушенный кашель. Потом хриплый голос в некотором отдалении что-то пробормотал по-чеченски — что именно, Суворин не смог разобрать. Приблизительно определив направление, откуда донесся звук, он аккуратно опустил на землю ведро, вытащил из-за пояса пистолет с навинченным на ствол глушителем и бесшумно улегся в мокрую траву.

Кто-то спускался вниз по склону. Вскоре Панкрат уже ясно слышал шум и треск раздвигаемых ветвей, и он мог с уверенностью сказать, что идет не один человек, а несколько. Боевики — больше некому. Выслали патруль, чтобы прочесать все те подозрительные места, где мог бы скрываться так досадивший им за последний месяц неуловимый диверсант.

Собственно, со стороны чеченцев это была уже не первая попытка отыскать Суворина. Он не слишком опасался таких рейдов — у него почти везде были приготовлены укрытия, в которых он мог переждать, пока боевики уйдут, не солоно хлебавши. Он был в высшей степени мобилен и без труда проскальзывал сквозь цепи, прочесывавшие те участки, где его могли предположительно отыскать.

Но теперь он был не один. И со склона спускалась не дюжина боевиков, как обычно, а гораздо больше. Они практически не скрывались, в полный рост двигаясь между стволами деревьев.

Четверо спецназовцев по-прежнему оставались в пещере, даже не подозревая о приближении чеченцев.

Возвращаться было поздно — Панкрат уже не мог сделать этого незамеченным.

Голоса становились все громче. Боевики шли прямо на него. Черт, куда девать это ведро?

Выплеснув воду, он подхватил пустую жестянку и скатился в неглубокую, но густо заросшую орешником лощину. Ветви упруго хлестнули по шее, оставив мокрый холодный след, и снова замерли, словно никто и не тревожил их всего секунду назад.

Чеченцы прошли мимо Панкрата, коротко переговариваясь между собой. Суворин изо всех сил вжимался в землю, вдыхая шедший от нее пар, оседавший на лице крупными каплями, словно пот. Пальцы сжимали рукоять пистолета, указательный — на спусковом крючке.

Голоса и шаги прозвучали совсем рядом, по краю лощины, и начали затихать. Посчитав про себя до десяти, Панкрат приподнял голову над краем ямы, в которой лежал, и осторожно раздвинул обеими руками плотную стену кустов.

Группа боевиков разделилась. Чеченцы двинулись в обход по обеим сторонам котловины, и маршрут одного из отрядов должен был неминуемо пройти поблизости от пещеры, где устроил себе укрытие Панкрат. Правда, особенно беспокоиться не стоило — вход в пещеру был надежно замаскирован, и отыскать его для непосвященного стоило бы немалых трудов. Так что, если ребята не будут вести себя слишком шумно (а Суворин был уверен, что такого они себе не позволят) и не выйдут за пределы укрытия, ничего им не угрожает.

Он попробовал сосчитать удалявшихся чеченцев, но те уже почти исчезли среди деревьев. Успел заметить только шестерых, но это скорее всего был арьергард того отряда, что двинулся по направлению к пещере. Один из боевиков даже тащил “Утес” — крупнокалиберный пулемет на треножном станке, разработанный российскими оружейниками.

Все-таки наше предпочитают вахи. Российское… Аллах, видать, не против.

Панкрат выбрался из лощины, оставив ведро валяться на дне, и, пригибаясь, двинулся следом за боевиками, стараясь держаться на безопасной дистанции. Если те не заметят пещеру, то все и так обойдется, думал он. Если же заметят, то его атака с тыла в любом случае приведет чеченцев на некоторое время в замешательство и отвлечет их внимание, поможет отбиться ребятам. Впятером вполне реально рассеять отряд и, пока подоспеют на помощь те боевики, что отправились в противоположном направлении, он сможет увести бойцов “Омеги” на другую сторону хребта.

А там…

Черт возьми! Внезапно он вспомнил, что в пещере остался ноутбук, из-за которого — он не сомневался — сейчас и заварилась вся эта каша.

Чеченцы не могли взяться здесь просто так, от балды. Скорее всего эта падла Череп вышел на Рашида и попросил отловить остатки группы вместе с Панкратом. Чтоб, значит, ни нашим, ни вашим. А может, рассчитывал при случае увести информацию у полевого командира — кто их знает, этих бойцов невидимого фронта.

Так что вперед, и побыстрее. И поосторожнее.

— Что-то задерживается Панкрат, — произнес, ни к кому конкретно не обращаясь, Шалимов. — Может, утонул?

Рахуба хмыкнул.

— Этот? — он покачал головой. — Этот не утонет. Надо же — целый месяц под носом у вахов продержаться. В одиночку, против армии “освободителей”. Крутой мужик…