Имя всего Сущего - Дженн Лайонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне было почти жаль его, но времени на сантименты не было.
– Не стоит зря расходовать воздух. – Я повернулась к Нинавис: – Успокой его. У нас много дел и очень мало времени.
Она и сама выглядела немного удивленной, но расправила плечи и коснулась ладонями рук Кэлазана:
– Мы и так зашли очень далеко. Просто пойдем со мной еще немного дальше.
– Что здесь творится? – Он никак не хотел успокаиваться.
– Колдовство, – огрызнулась я. – Настоящее колдовство, а не те сказки, которые используются как предлог, чтобы убить старых кобыл, у которых слишком много бородавок на подбородке. Нам нужно уходить, Кэлазан. И как можно скорее. Сейчас. Клянусь, как только мы уйдем отсюда, я все тебе объясню.
Его лицо побледнело от страха, или гнева, или и от того, и от другого одновременно.
– Это сделал барон?
– Нет, – сказал брат Коун. – Я видел женщину, которая произнесла это заклинание. Если бы они были с бароном заодно, она бы не оставила его умирать[56].
Кэлазан замер:
– Он мертв? Тамин мертв?
В его голосе звучала такая надежда, такой ужас, такое… сожаление, что у меня просто разбилось сердце.
Я заглядывала в знамя Барсину лишь по особым случаям, подбирая в качестве оправдания турниры. Кэлазан вырос вместе с Тамином. Они вместе играли, вместе исследовали мир, шепотом делились тайнами и мечтали стать рыцарями.
– У нас нет времени выяснять это. Дорна, нужно… – Я поморщилась, вспомнив, что Дорна на площадке для турниров. – Неважно. Я соберу наши вещи. Каждый пусть возьмет свои, но даю на это всего пять минут. Берете, что можете, и следуете за мной.
– Не хотелось бы портить такой хороший план, но дым, похоже, убивает не только людей, но и лошадей. – Нинавис оглянулась на конюшни.
Я выругалась. Она была права. Наши животные были беззащитны.
Сэр Барамон, склонившийся над павшим рыцарем и державший его за руку, поднял голову. Прежде чем встать, он поцеловал его в губы и снял с тела мужчины полосатый шарф.
Я стиснула зубы и отвернулась. Вот уж что мне не было сейчас нужно, так это напоминание о том, что погибшие были людьми, которые жили своей жизнью, любили кого-то, были для кого-то важны. Задумавшись об этом, я бы просто не смогла жить дальше, так что я прогнала эти мысли и попыталась быть как можно жестче.
Думаю, мне это было проще, чем остальным.
У меня было больше практики.
Я поймала себя на мысли, что рада тому, что синий дым мешает видеть. Колдовской дым клубился в воздухе, над землей, скрывая под туманом мертвые тела. А еще мне бы хотелось, чтобы он замаскировал зловоние, идущее от такого количества трупов.
Сэр Барамон повязал шарф вокруг руки.
– Если Таларас и Арасгон готовы, они могут какое-то время выполнять тяжелую работу. По крайней мере, до тех пор, пока мы не установим, насколько большую площадь заполняет дым. Может быть, он не достиг города.
– Если на то будет воля Восьми, – согласилась я. – Собери все, что тебе нужно. Арасгон, не будешь ли ты так добр, чтобы позволить Нинавис еще раз воспользоваться твоим седлом? Мы сможем встретиться на ярмарке и найти там остальных.
– Ган? Данго? Ты сказала, с ними все в порядке? – спросила Нинавис.
– Если только с ними не случилось что-нибудь в мое отсутствие. Но нам нужно узнать это как можно быстрее.
Я побежала наверх. Все наши пожитки мы везли в одном саквояже и нескольких тюках. В том, чтобы путешествовать налегке, есть свои преимущества, хотя для меня это означало, что на торжественный вечер у местного аристократа у меня практически не было красивой одежды.
О вечеринках я сейчас думала меньше всего.
Затем я опустила подъемный мост, и мы отправились в путь.
Для того чтобы разгрузить ногу Нинавис, она ехала верхом на Арасгоне, а я пошла рядом с ним, так что мы помогали друг другу ориентироваться в этом непроницаемом тумане.
Я задумалась, было ли это похоже на путешествие через песчаные бури Хорвеша или метели в далеком Северном Йоре. Если, конечно, не считать воздушные пузыри вокруг головы…
Ладно. Думаю, если бы не свежий воздух, державшийся вокруг головы, я бы была не в том состоянии, чтобы ломать голову над этим дымом.
Уже на полпути к ярмарочной площади я заметила, что кто-то движется по главной дороге. Не идет, как кто-то, отмеченный знаком, а ползет. Как раненый. А может быть, умирающий.
– Брат Коун, там кто-то есть… – Я не могла поверить, что кто-то мог выжить в этом проклятом дыму. Судя по тому, как этот кто-то корчился в конвульсиях и полз на коленях, ему было очень больно. Если у него и был знак на лбу, то он был ранен.
Я подошла и наклонилась, чтобы получше разглядеть этого человека. Желудок подкатил к горлу, и я почувствовала привкус желчи на губах.
– Во имя Восьми! – прошептала я.
Это был Тамин.
У него не было знака на лбу, да и где бы то ни было тоже. Белокожая колдунья оставила его умирать. Каким-то образом он не умер.
Хотя и пытался.
Лицо Тамина безобразно побагровело. Синий дым танцевал вокруг его губ и ноздрей. Он открывал рот, хватая ртом воздух, но, несмотря на это, он каким-то образом все еще был жив.
Однажды я слышала о девочке, которая утонула в реке, протекающей недалеко от замка Толамер. Она провалилась зимой сквозь тонкий лед, а потом обнаружила, что не может подняться на поверхность. К тому времени, как местные фермеры пробили лед и привели ее к жрецу, она была без воздуха целых десять минут – и выжила. Все согласились, что такова была милость Восьми. Ну и, конечно, ее спасла холодная вода.
У Тамина таких преимуществ не было, и будь я проклята, если Восемь были на его стороне.
Брат Коун опустился на колени рядом со мной. Он не колебался ни мгновения. Впрочем, как никогда не колебался, если чья-то жизнь была в опасности. Он нарисовал символ на лбу Тамина.
Я покачала головой:
– Дым уже проник ему в легкие.
– Я найду способ вытащить его, – сказал он. – Какая-то сила удерживает этого человека в живых. Его случай не похож на другие. Если из раны не вытащить меч, ее не получится излечить даже магией.
Я услышала за спиной крик Нинавис:
– Кэлазан, нет!
Мне этого было достаточно.
Я вскочила и обернулась как
