Василика Даль: Возрождение - Василина Жидких

порту. – Там правда не досчитались несколько коробок, на мой вопрос, куда они могли деться, мне сказали звонить туда, откуда привозили.

– Да? Пусть Арнест с этим разбирается. Возьми парочку ребят, пусть выгружают и поднимают сюда.

Я кивнула и ушла, стараясь не обращать внимания заинтересованный взгляд Тео.

Глава 12: Я билась за саму себя!

– Мы купили все что нужно, и если сейчас начнем, то к ночи все будет готово. Ну, и жарко тут, вымотался, – простонал Матвей, когда мы втроем шли по коридору ко мне в номер.

По дороге я им рассказала о том, что произошло после их ухода. Как и ожидалось, Матвей был в бешенстве, сказал, что Тео напрашивается сам, и он терпеть такое хамство не намерен. На аргумент, который я ему высказала, напомнив, что это всего лишь игра, тот сказал, что это не аргумент, и спрятался за меню, оставляя меня одну с Алиной. Она очень старалась не рассмеяться в голос.

Мы только что пообедали в ресторане отеля, и я весь обед от нетерпения ерзала на стуле. Меня так распирало желание похвастаться ребятам, но нужно было выбрать момент.

– Сейчас бы в бассейне искупаться, а не на выставку идти.

– Я бы на пляж съездила вместо того, чтобы сидеть в запертой комнате с вонючими пробирками, – жаловалась Алина, потерев рукой уставшие глаза. Они вдвоем явно вымотались больше меня, работающей под кондиционерами и орущей на людей. Хотя я честно пыталась сдерживать свою злость, но тщетно.

Это Везувий так на меня действует, или я истеричка?

От нарастающего напряжения я нервно покусывала губы, и по мне было видно, что я нервничаю, но ребята были сильно уставшими, чтобы это заметить.

Затолкав Матвея с Алиной в мой номер, я заперла дверь изнутри.

– Ты какая-то странная, – запоздало заметила Алина, внимательно разглядывая меня.

– Есть повод, – радостно сказала я, одаривая их безмятежной улыбкой.

Ухмыльнувшись, я подошла к шкафу, открыла его, и удовлетворенно оглядев содержимое, отошла в сторону, давая поглазеть моим друзьям. Удивленно вскинув брови, они переглянулись.

– Господи, – пораженно протянула Алина.

– Я не знаю, что сказать, – выдохнул Матвей, проводя рукой по вьющимся волосам, уставившись во все глаза на содержимое моего шкафа, будто бы не верил в то, что видел.

– Так и знала, что вам понравится, – восторженно ответила я, скрестив руки на груди, тихо восхищаясь собой, когда смотрела на те самые ящики, которых якобы не досчитались при доставке. – Круто, правда?

– Как? Мы тебя оставили на час или больше, не суть, но ты обокрала выставку! Без нас?! Ты сделала это у них под носом, среди бела дня! Я впечатлен, хранитель. – Матвей первый решился осмотреть коробки, и, когда он утвердительно кивнул, мол это те самые, Сперанский подпустил к ним Алину. Так, как только она могла понять, что из них реально было частью того шара, а, что просто кусок золота. И после ее проверки оказалось, что один ящик был лишним. – И мы можем съезжать теперь? – поинтересовался Матвей, засовывая эти ящики обратно в шкаф и прикрывая сверху покрывалом, которое я сняла с кровати.

– Нет, – ответила я, сев на стул у стола, почувствовав сильную усталость. – Сделаем, как и планировали, только без проникновения. Я в некотором роде облегчила нам задачу. Алина, принимая во внимание новые обстоятельства, мысли другие появились?

– Вообще да, – та согласно кивнула и присела на кровать. – Вместо того, чтобы полностью воссоздавать эти экспонаты, можно сделать иллюзию на самый обычный камень. Разницы никто не заметит, все будут смотреть и видеть то, что на картинке самой витрины. Это займет намного меньше времени, чем мы планировали.

– Чтобы создать стойкую иллюзию на очень долгое время, у нас уйдет около двух часов, – сообщил Матвей, восторженно смотря то на меня, то на Алину. Видимо, мы и правда ему пригодились, чем сильно удивили и его, и самих себя, упростив дело до нельзя.

– Тогда вы можете уйти с банкета пораньше, а я останусь, и буду создавать иллюзию вашего нахождения там. Иллюзия здесь, иллюзия там, день иллюзий прям, – весело объявила я, слишком счастливо улыбаясь. Почувствовав знакомый холодок прикоснувшегося к затылку, я взглянула на Алину, которая пыталась просмотреть воспоминания, но я не впустила ее в свою голову.

Захлопнула между нами дверь.

– Все равно ты какая-то странная, – уверенно произнесла она, настойчиво прорываясь ко мне в голову.

– Расходимся, – объявил Матвей, по-учительски взирая на меня с Алиной. Как же иногда сложно выключить этого «учителя», прочного засевшего в моем товарище. – Не спорю, что вы прекрасны во всем, но даже вам надо подготовиться, и, чем раньше начнем, тем лучше.

– Тебя что-то тревожит, – сказала Алина, когда за Матвеем захлопнулась дверь, все так же внимательно изучая меня заинтересованным взглядом. – И я не могу понять…

– Увидеть, – поправила я ее, скрестив руки на груди. – Ты не можешь увидеть, что именно беспокоит.

– Хорошо, – она согласно кивнула и поднялась на ноги, принявшись расхаживать по комнате, иногда задерживая на мне долгий взгляд. – Я не могу увидеть, что именно, потому что ты не пускаешь меня в голову, поэтому спрашиваю еще раз, – она замерла напротив меня, – что тебя тревожит?

– Тео, – выдохнула я, решив, что таить этот факт бессмысленно. – Меня то ли смущает, то ли пугает его настойчивость на пустом месте. Тебе не кажется это странным?

– Может у них культура такая? – спросила она, вопросительно пожимая плечами. Алина снова принялась расхаживать по номер туда-сюда, туда-сюда, как давно запущенный маяк. – Не обращай на него внимания, нам его немного осталось терпеть, и если ты его так боишься, то держись от него подальше.

– Я его не боюсь, – запротестовала я усмехнувшись, а Алина обернулась ко мне удивленная моим раздражительным тоном не меньше, чем я сама. Без понятия, откуда он взялся.

– Ого, он тебя сильно задел, – сказала она, все так же изумленно смотря на меня сверху вниз. – Просто давай…

– “Просто” никогда не бывает, – снова раздражительный тон, снова Алина пораженно округляет глаза и неосознанно пятится к своей двери, желая уйти.

– Как знаешь, но не принимай все близко к сердцу.

После этих слов мое хорошее настроение, знатно подпортилось, потому что фраза «не воспринимай все близко к сердцу» действовала на меня неожиданно неприятным образом.

Почему я разозлилась на это? Почему меня стала раздражать правда? Да потому что это истина, с которой я борюсь на протяжении всей своей жизни. С этой правдой я вроде бы смирилась и научилась жить, но, когда мне напоминают о том, что ни хрена у меня не получается, я взрываюсь. Я на самом деле слишком восприимчива к миру и к людям. Эта восприимчивость стала моей огромной проблемой в жизни.

Даже сейчас, когда я могу отодвинуть странного Тео на второй план, я этого не делаю, потому что меня