Василика Даль: Возрождение - Василина Жидких

Василики. Это вообще нормально, что я говорю о втором своем имени в третьем лице, как об отдельном персонаже? Я была бы рада прокатиться на ней, жаль только за рулем Томми, ничего против него не имею. просто люблю водить.

Мне открыли заднюю дверь и я благодарно улыбнулась Тео. Снова.

Сев в машину, я ждала, когда он закроет дверь, но молодой человек застыл, повиснув на двери.

Я кожей чувствовала его внимательный взгляд, и мне это не нравилось. Он слишком навязчив, а я люблю, когда незнакомые люди держат границы, но этот видимо сам их стер. Я неловко кашлянула и отвела взгляд, готовая смотреть куда угодно, только не в глаза Тео, потому что это все странно. Об этой странности кричало все вокруг! Слышали все, кроме самого Тео.

Возможно, для итальянцев это в порядке вещей, просто и незамысловато, но для меня это слишком, и, если бы еще секунда под его изучающем взглядом, я бы сама дернула дверь и закрыла бы ее перед его носом.

– У тебя очень красивые глаза, – тихо говорит он, и когда я замечаю легкое движение его руки, то всем телом подаюсь назад. Он это видит и, неловко улыбнувшись, опускает руку вниз. – Цвет меняется в зависимости от освещения, а такое ощущение, будто под настроение. Когда ты радостная, они горят, а, когда ты думаешь, они темнеют, приобретают глубокий темно-зеленый оттенок.

Чего они делают? Горят? Я, что ведьмой стала?

Вот Алина нашлась бы что ответить на эту пургу, а мне в голову ничего не приходит. Я могу конечно послать далеко и надолго, но так ли это необходимо? А можно вообще от меня отстать?

Боги, кто его учил делать комплименты?

– Тео, я замужем, – твердо произнесла я, демонстрируя руку с кольцом. Не забыла и одолжила у Алины. – Я люблю своего мужа, и я верна ему. Прошу прощения, если дала тебе повод думать иначе, но это факт, который тебе стоит принять.

– Мы обсудим это позже, без свидетелей, – без свидетелей ты сразу пойдешь на хер, милый мой.

* * *

В конце причала, где пришвартовывались разных размеров частные яхты, я увидела множество деревянных ящиков рядом с белым грузовиком, и двух рабочих, скорее всего выходцев из восточных стран, посмевших сесть на ящики с черной отметкой: «Музейная ценность». Почему я не удивлена?

Томми подъехал к ним и остановился у грузовика. Я не спеша вышла из машины и сразу же вежливо попросила их подняться.

– Это музейные экспонаты, они требуют бережного отношения, – пояснила я.

Вместо того, чтобы подняться, после моей вежливой просьбы, они лишь лениво повернули головы и бросили на меня невразумительный взгляд, мол чего раскудахталась, а затем снова принялись обсуждать портовых шлюх, если я правильно перевела их слова.

Спустя пару минут молчаливого наблюдения, я поняла, что правильно перевела услышанные обрывки фраз.

Они сидели на музейных экспонатах и обсуждали шлюх. Женщин, время которых в таких портах, как я думала, давно прошло, но оказывается, оно очень даже в разгаре.

– Для них приказ женщины не больше, чем просто звук, – сказал мальчик лет пятнадцати, сидевший на причале, спустив ноги в воду.

– Спасибо за информацию, – поблагодарила я его, снова строго посмотрев на рабочих.

Дискриминация, сексизм.

Ну, что лукавить? Я часто с этим сталкивалась в тренировочных залах, когда старшие хранители мужского пола обучали меня мастерству холодного оружия. Мальчики не любят девочек, которые на деле оказываются сильнее и умелее их самих. И мне всегда приходилось отвоевывать свое место под солнцем.

– Предлагаю послушать меня внимательно, – спокойно говорю я подходя ближе. – Дважды я не повторяю, – один чуть повернулся, а второй все еще продолжал делать вид, что меня не слышит. Что за бред? Тебе за что платят? – Предлагаю сиюминутно начать работать, иначе сегодня вы работаете бесплатно. У вас ровно час, мальчики. А это, – я сделала фото и убрала телефон в задний карман, – доказательство того, что я не лгу. Вперед, – ругаться было бессмысленно, даже не смотря на то, что меня ужасно разозлило их поведение.

Вам платят за работу, так работайте.

Грузчики повставали с мест, что-то недовольно бормоча себе под нос. Не надо знать итальянского, чтобы понять очевидное – меня матерят. И испугались они не меня, а денег, точнее того, что они могут их не получить. Работы в Помпеи и Неаполи не так много, и я думаю, что им нельзя рисковать своим рабочим местом.

Они начали погрузку, синхронно передавая ящики друг другу. Каждый раз, когда они подкидывали их в воздухе, мое сердце замирало, и пару раз я уже была готова остановить погрузку и заставить их чувствовать себя куда хуже падших женщин, что обслуживают их по выходным.

Но мой взгляд в основном притягивала маркировка на ящиках с довольно масштабными фотографиями, по которым я смогла определить, что там внутри. На очередной фотографии я узнала артефакт. Это был один из предполагаемых осколков шара.

Я не отводила пристального взгляда от этого ящика, пока думала, что с этим можно сделать.

Матвей с Алиной сказали, что из предоставленного нам списка настоящими частями потерянного артефакта были всего три экспоната этой выставки, но как выглядели три этих экспоната, я не знала, этого показать они мне не успели. Я только сейчас поняла, что Алина прошлым вечером обвела экспонаты карандашом, говоря, что среди них есть обычные куски состаренного золота, но не показала какие именно.

Я не знаю, что среди них артефакт, а что нет.

– Этот ящик надо положить с краю, – скомандовала я, когда грузчик понес ее к грузовику, но услышав меня, он оставил ее с краю. И последующие несколько ящиков были «нашими», и их по моей просьбе тоже оставили с краю.

Какая относительно гениальная идея пришла мне в голову!

Посмотрев на часы, я сдержала в себе желание запульнуть в них что-нибудь тяжелое для ускорения, потому что до открытия выставки осталось чуть больше двух часов. Им надо торопиться, но меня эти рабочие полностью игнорируют, а применять физическую силу просто так, без угрозы для жизни, не входило в мои правила.

Решив отпустить ситуацию, я попросила скучающего Томми передать этим оболдуям, что сегодня они работают бесплатно и уже из салона комфортабельной машины, я наблюдала за тем, как ускорилась их работа.

Деньги – это страшная сила. Ради них люди готовы пойти на все.

* * *

Томми высадил меня возле отеля и сам куда-то уехал, что было мне на руку. Я поднялась на третий этаж и попыталась найти Тео.

– Уже все? Я думал, что это займет больше времени, – сказал он, не отрываясь от бумажек, которые только что просто болтались в его руке.

– Я немного ускорила процесс, – я не стала сообщать о том, что наговорила грузчикам в