Иван Федоров - Израиль Бас

Во всех этих типографиях работали ученики Ивана Федорова, его помощники, вместе с которыми он выпускал первопечатный «Апостол», — Никифор Тарасиев и Андроник Невежа. Начав учеником первопечатника, Андроник Невежа самостоятельно работал на этом славном поприще около тридцати пяти лет (с 1568 по 1602 год). После его смерти, с 1602 года, во главе московской типографии стал его сын Иван Невежин.

Долго еще московские печатники подражали прежним, федоровским образцам.

Характерно, что враги русского государства всячески стремились воспрепятствовать книгопечатанию в России. Мы знаем, как еще в 1547 году ганзейские купцы и ливонские рыцари бросили в тюрьму московского посланца, имевшего поручение набрать разных мастеров, в том числе и типографщиков.

Поляки-интервенты во время хозяйничанья в Китай-городе в 1611 году разыскали типографию, разгромили и сожгли ее.

С гневом и возмущением рассказывает современник о варварском уничтожении московской типографии поляками: «Печатный двор и вся штамба того печатного дела от тех врагов и супостат разорился и огнем пожжено бысть и погибе до конца». Работники типографии бежали из Москвы, очевидно, захватив с собой некоторые типографские принадлежности. После изгнания поляков возвратился из Новгородской области печатник и «словолитец» московской типографии Аника Фофанов; типография была восстановлена.

По взглядам того времени, из-за предрассудков, в достаточной степени присущих и Ивану IV, трудно было начинать печатание книг явно светского содержания.

Но самый факт начала книгопечатания неизбежно должен был в недалеком будущем привести к появлению и светской печатной книги. В 1634 году в Москве была напечатана «Азбука», составленная Василием Бурцевым. В 1637 году вышло второе издание ее. Через десять лет вышел первый учебник военного дела «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», в полиграфическом отношении интересный тем, что в нем впервые в России появилась гравюра на меди (до того гравюры резали на дереве). Еще через два года напечатаны были русские законы: «Уложение государя царя Алексея Михайловича».

При Петре I, в 1703 году, появилась в России первая печатная газета «Ведомости». В 1708 году древний славянский шрифт был заменен новым, легким для чтения русским шрифтом. Петр сам утверждал проект нового шрифта и вносил в него поправки.

Петр содействовал также широкому созданию и печатанию светских книг самого разнообразного содержания — от учебников и трудов по математике, географии, истории, до переводов древнегреческих писателей (басни Эзопа и другие) и занимательных повестей для легкого чтения.

Даже это краткое перечисление характеризует, какой толчок был дан введением книгопечатания, показывает исключительное значение его для культурного развития страны, а тем самым подчеркивает и значение деятельности Ивана Федорова, первого русского книгопечатника, сумевшего своим исключительным мастерством обеспечить успех нового дела, сразу поставить его твердо на ноги.

Продолжала существовать и действовать также острожская типография. Константин Острожский выделил из нее часть и отправил в Киев, где до того книгопечатания не было. Таким образом, первая киевская типография также оказывается связанной с именем Федорова: в ней употреблялись шрифты и принадлежности, созданные первопечатником. Затем Острожский выделил часть печатного оборудования и основал третью типографию при Дерманском монастыре.

Львовская типография Ивана Федорова была выкуплена через несколько лет из залога у ростовщика и снова начала действовать.

Так продолжало давать плоды дело рук Ивана Федорова, первопечатника.

Его деятельность оказала влияние не только на дальнейшее развитие русского книгопечатания, но и на книгопечатание западное. Исключительная красота и художественность его шрифтов вызвали подражание в ряде западных изданий, например, в книгах славянской печати в Сербии и Болгарии.

Церковники с самого начала встретили введение книгопечатания враждебно. Отношение митрополита Макария к книгопечатанию уже тогда не находило поддержки среди попов.

Сочувствие главы русской церкви Макария вытекало из самой церковной политики митрополита, его стремления к централизации церкви, подчинению ее московскому руководству; этого он думал достигнуть, в числе других мероприятий, и централизацией производства книг для церквей и для религиозного чтения.

Однако впоследствии церковники, и высшие и низшие, поняли, что книгопечатание, это мощное орудие распространения просвещения, не укрепляет, а подрывает господство церкви и религии. Церковники оказались злейшими врагами не только светской, научной, просветительной книги; они стали бояться распространения даже церковных книг. В начале XIX века митрополит Платон горевал о введении книгопечатания в Москве: «И так, печатанием книги в лучшее пришли совершенство, а через печатание умножением их, особливо в нынешнее время, больше ли пользы или вреда произошло, решить трудно». Как известно, «в совершенство пришли» церковные книги, в которых перед печатанием исправлены были описки и т. п. Значит, митрополит здесь говорит как раз о церковных книгах и сокрушается именно об их размножении.

От церковников не отставало и царское правительство. С первого же момента возникновения издательской деятельности, не связанной с правительством, оно обрушилось на печать с запретами и гонениями. Известна печальная судьба первого русского частного издателя Новикова; известна расправа над Радищевым, выпустившим без цензуры книгу против крепостничества и царизма.

Недаром в 1909 году, когда открыт был в Москве памятник Ивану Федорову, один из юмористических журналов обличил цензурные гонения на печать в царской России: карикатурист язвительно напоминал, что для большей близости к тогдашней действительности памятник деятелю печати следует дополнить… фигурой цензора.

«Пропущенная деталь в памятнике первопечатнику — фигура первого цензора». Карикатура из журнала «Будильник», 1909 г.

Идеологи буржуазного общества, чьей победе над средневековьем так сильно способствовало изобретение и распространение книгопечатания, также не могли понять всего значения деятельности Ивана Федорова и в лучшем случае сводили ее к культуртрегерству в том узком смысле, какой придавали этому понятию филистеры буржуазной науки. Нередко Ивана Федорова рассматривали только как первого русского ремесленника-типографа, как родоначальника современных наборщиков и метранпажей.