Похищенный - Макс Коллинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эти комментарии не повлияют на размер ваших чаевых. Неужели я похож на транжиру?
Наверное, я все-таки был похож на него. Я сделал маникюр, я был вычищен, выутюжен, напомажен и имел презентабельный вид, начиная от пальто и кончая ногтями на пальцах ног. На мне было чистое нательное белье и все прочее. Линдберг всучил мне пятьдесят долларов на непредвиденные расходы и попросил подготовиться к отъезду, чтобы я мог задержаться столько, сколько понадобится.
Таксист остановил машину перед домом, который был ненамного меньше, чем здание муниципалитета в Чикаго. Я решил, что произошла какая-то ошибка.
– Это не тот дом, – сказал я, наполовину высунувшись из машины.
– Как же не тот? Тот, – растягивая слова, произнес он, – Массачусетс Авеню 2020.
– Но мне нужен жилой дом. А это какое-то чертово посольство или что-то в этом роде.
Передо мной стояло четырехэтажное кирпичное здание, чем-то похожее на итальянский царский дворец: у него были изогнутые стены, многие окна забраны черными решетками и украшены белыми колоннами; однако, несмотря на всю эту пышность, здание почему-то производило впечатление учреждения, казалось чем-то средним между виллой и большой бесплатной средней школой.
– Вы к кому приехали?
– К миссис Эвелин Уолш Мак-Лин.
– Здесь и живет миссис Мак-Лин, – сказал он. – А вы что, надеялись увидеть перед собой бунгало, приятель?
Калитка в остроконечной железной ограде оказалась незапертой. Будучи сыщиком, я быстро сориентировался и по извилистой дорожке через двор с вечнозелеными растениями прошел к оригинальному, украшенному колоннами крыльцу, находящемуся почему-то не снаружи, а внутри здания – что-то вроде вдавленного в стену портика. Массивные, из темного дерева и хрусталя двери были обрамлены гладкими круглыми мраморными колоннами с зелеными прожилками. Неожиданно даже чистое нательное белье представилось мне не таким уж впечатляющим.
На дворецкого, который открыл мне двери на звонок, я явно не произвел впечатления. Он был высоким, плотным и лысым, как бильярдный шар, с массивным бледным невыразительным лицом и полными презрения глазами. На вид ему было лет пятьдесят.
Я привык к тому, что чаще всего не нравлюсь слугам, и поэтому не стал ждать, когда он пригласит меня войти, а проскользнул мимо него со словами:
– Натан Геллер. Миссис Мак-Лин ждет меня.
Однако вся моя спесь моментально пропала, когда я вошел в зал для приема гостей, в котором запросто бы поместилась гостиница на Диерборн-стрит в Чикаго, где я проживал, и еще бы осталось много места.
– Ваше пальто, сэр, – сказал дворецкий. – И ваш багаж? – У него был четкий английский выговор, но англичанином он не был.
Я выбрался из пальто и отдал ему вместе с саквояжем, стараясь не задеть челюстью пол, когда с изумлением разглядывал все вокруг. Зал для приема гостей вздымался на все четыре этажа до огромного окна с цветным стеклом, купающего роскошное, отделанное темной древесиной помещение в причудливых цветных тенях. Невероятно широкая лестница под этим громадным окном вела на площадку, где две классические мраморные статуи застыли в изящном танце; по обеим сторонам статуй две ветви лестницы поднимались к прогулочным галереям верхних этажей.
Мне показалось таинственным, что в это позднее время, когда небо было покрыто облаками, свет, проникающий через огромное окно в потолке, превращал этот зал в золотой храм. Потом меня осенило: свет здесь ни при чем – просто дом этот строил отец Эвелин Уолш Мак-Лин, Томас Ф. Уолш, разбогатевший на колорадских приисках в короткий срок миллионер-золотодобытчик.
Дворецкий вернулся без моих пальто и сумки, но с тем же высокомерным видом.
– Скажите, этот дом случайно не принадлежал раньше семейству Уолш? – спросил я.
– Да, сэр.
Этим и объяснялось преобладание цвета золота в интерьере здания.
– Кто сейчас живет в нем?
– Миссис Мак-Лин, сэр, и трое ее детей, когда они не в школе, сэр.
– А мистер Мак-Лин?
Он поджал губы:
– Мистер и миссис Мак-Лин живут раздельно, сэр. Пожалуйста, пойдемте со мной. Миссис Мак-Лин ждет.
Наши шаги многократным эхом отражались от дубового паркетного пола. Дверь слева, которую он открыл для меня, была маленькой; едва ли кто-нибудь мог бы предположить, что за ней находится нечто грандиозное.
Но это было бы ошибкой.
Мы оказались в помещении, похожем на бальный зал: округлый потолок в нем украшала замысловатая фреска, изображающая пухлощеких ангелов в небе играющих на музыкальных инструментах; стены были покрыты на удивление скромной штукатуркой, однако вся деревянная отделка была с золотыми образами. Под потолком висела хрустальная люстра, ближе к стене располагалась сцена, окна за ней были закрыты желтыми шторами, окрашивающими зал в золотистый цвет.
– Что это? – спросил я, стараясь не отстать от дворецкого, когда мы по диагонали пошли по гладкому деревянному полу в направлении мраморного с золотыми прожилками камина.
– Бальный зал Людовика XV, сэр.
– Я никогда раньше не бывал в домах с бальным залом.
– Наверху есть еще несколько таких залов, сэр. Не говоря уже о разбитом на крыше саде.
– О нем можно не говорить.
Он открыл дверь рядом с камином и жестом предложил мне войти. Застекленная терраса в форме полукруга, в которую я вошел, казалась маленькой по сравнению с бальным залом, но на самом деле была больше четырехкомнатной квартиры. Горизонтальные золотистые стеклянные панели над окнами окрашивали комнату в желтоватый цвет. Создавалось впечатление, что весь этот чертов дом болен желтухой.
Мебели там было немного: в разных местах стояло лишь несколько стульев с твердыми спинками и плюшевыми сиденьями. Миссис Мак-Лин не воспользовалась ни одним из этих стульев, а стояла у окна и смотрела на улицу поверх запорошенного снегом и удивительно чахлого бурого газона. Маленького роста, она была в желто-коричневом клетчатом капоте, который можно меньше чем за доллар приобрести в любой лавке. Она стояла ко мне спиной, но ее рука с сигаретой и бриллиантами и рубинами на пальцах была обращена ко мне; дымок от сигареты поднимался к изображенным на витражах голубям.
Дворецкий кашлянул и проговорил с таким выражением на лице, словно держал двумя пальцами за хвост дохлую крысу:
– Мистер Геллер пришел на встречу с вами, мадам.
Все еще стоя к нам спиной, она сказала:
– Спасибо, Гарбони.
Так я узнал, что он не англичанин.
– Оставьте дверь открытой, Гарбони. Я жду Майка с минуты на минуту. – У нее был чувственный гортанный голос, хрипловатый от непрерывного курения.
Он покинул нас, а я продолжал стоять вдалеке от нее, ожидая, когда она вспомнит про меня.
Она повернулась медленно, словно балерина на музыкальной шкатулке. Это была сумрачно-красивая женщина с печальными глазами, тонким носом и покрашенными кроваво-красной помадой губами, которые нельзя было назвать ни тонкими, ни толстыми. У нее были короткие темно-каштановые волосы, несколько локонов аккуратно лежали на ее гладком, бледном лбу. Скромный, достающий до пола халат был туго затянут лентой на ее тонкой талии; из-под него выглядывали серебристые комнатные туфли. Она была тонкой, почти крошечной, но зато груди ее были большими и высокими, а фигура и лицо не хуже, чем у красоток на картинах Чарльза Гибсона. Ей можно было дать лет тридцать, хотя сорок, наверное, были бы ближе к истине.
Она улыбнулась, но от этого глаза ее еще больше погрустнели.
– Мистер Геллер, – сказала она и быстро пошла ко мне, вытянув руку с красным маникюром на ногтях и украшенными драгоценностями пальцами. – Это очень любезно с вашей стороны, что вы приехали. И полковник Линдберг поступил очень любезно, послав вас сюда.
Я взял ее руку, не зная, следует ли мне поцеловать ее или нет, хотя ничего против этого не имел – надо же когда-то начинать. Но не успел я принять решение, как она потянула меня к одному из двух стульев, стоящих по обе стороны стола со стеклянным верхом, где переполненная окурками пепельница соседствовала с квадратной декоративной зажигалкой, таким же квадратным и декоративным портсигаром, на котором с модернистскими завитками были выгравированы три буквы: «ЭУМ».
Она присела на краешек стула напротив меня, положила ногу на ногу, полы ее халата разошлись, обнажив белые, гладкие и стройные ножки. Ей шло быть богатой.
– Извините меня за мой внешний вид, – сказала она, покачав обрамленной локонами головой и виновато улыбнувшись. – Когда я дома, я ужасная лентяйка.
– Вы выглядите совсем неплохо, миссис Мак-Лин.
– Если бы я знала, что вы окажетесь таким симпатичным молодым человеком, – улыбка ее превратилась в озорную, – то могла бы попытаться произвести на вас впечатление. Я ждала полицейского.
– Я и есть полицейский.
– Но не неряшливый и не толстый. – Она сбила пепел с сигареты в пепельницу. – Вы из Чикаго?