Отряд зародышей - Андрей Быков

Вот со стороны лагеря горцев донёсся неясный, приглушённый расстоянием шум. Вот почудилось, будто некое большое тёмное пятно поплыло по полю, быстро смещаясь ближе к посёлку.

Приглядевшись, я понял — началось! И заорал, что было мочи:

— Тревога! Тревога! Нападение! К бою!

Справа и слева от меня, дальше по стене, раздались такие же крики. Значит, и там дозорные успели заметить начало штурма.

Спавшие у стены защитники, едва открыв глаза, тут же вскакивали на ноги и, выглядывая из-за парапета, торопливо натягивали тетивы на луках и арбалетах, накладывая на них стрелы и болты.

Я, зарядив свой арбалет, положил его на край стены и спокойно ждал, когда толпа штурмующих подойдёт поближе. Справа и слева от меня почти в полном составе расположился мой десяток, так же, как и я, изготовившись к стрельбе.

Горцы, до последнего момента кравшиеся в полной тишине, услышав шум в посёлке, ответили слитным рёвом и, уже не скрываясь и не таясь, бросились вперёд. Их лучники дали через головы атакующих парочку слитных залпов. А потом переключились на одиночную стрельбу, стараясь снимать со стен защитников поодиночке. Стреляли они довольно неплохо. Сказывались охотничьи навыки. Вот только луки у них были слабоваты. Охотничьи, рассчитанные на шкуру зверя, а вовсе не на прикрытого доспехами (хотя бы и кожаными) воина. Потому большинство стрел, хоть и долетало до нас, урона почти не наносили. Только если уж в открытую часть тела попадёт…

Едва наступавшие горцы достигли определённой невидимой черты, как со стен навстречу им устремилось не менее сотни стрел и арбалетных болтов. Из пращей полетели камни. Кто-то из нападающих упал, да так и остался лежать. Некоторые, будучи только ранены, начали отползать (или отходить, в зависимости от ранения) назад, к лагерю. Остальные, прикрываясь лёгкими круглыми щитами, ускорили движение, стараясь как можно быстрее сократить расстояние до вала и начать штурм.

Мы стреляли, не останавливаясь, торопясь выбить как можно большее число наступающих ещё на подходе. Забыв про рычаг взвода, тетиву на арбалетный крюк натягивали рывком, ухватившись за неё пальцами рук и заступив ногой в стремя арбалета. Толпа штурмующих была довольно густая. И почти каждый выстрел наносил противнику хоть маленький, но урон.

Но вот пришёл момент отложить арбалеты в сторону и взяться за пики и мечи.

Горцы подобрались уже к самой стене, приставили лестницы и, не смотря на градом летевшие в них камни, поленья, льющийся из больших котлов кипяток, полезли вверх, на стены, прикрывая головы щитами.

— А ну, сержант, подвинься, — рядом со мной появился дюжий поселковый мужик с вилами в руках.

Взяв одну из опор лестницы в развилку, он поднатужился и попытался отпихнуть её от стены. Но лестница, заполненная штурмующими, оказалась для него уж слишком тяжела.

— Подмогни, — просипел он с натугой.

Я махнул мечём, сбивая шлем с головы первого горца, попытавшегося влезть на стену и схватился за черенок вил. Горец, выронив топор, с глухим стоном полетел вниз. Вдвоём с селянином мы оттолкнули лестницу, опрокинув её вместе со штурмующими. И тут же перешли к следующей. То же самое происходило и на других участках стены. То там, то тут горцы с криком летели к подножию вала вместе с лестницами. В двух-трёх местах нападавшие всё же сумели прорваться на стену. Но были сброшены вниз набежавшими со всех сторон защитниками. Не выдержав столь напористого сопротивления, горские воины откатились назад, к своему лагерю, подбирая по пути раненых и убитых.

— Фу-ух, — тяжело дыша, я уселся на камень прямо там, где стоял, и откинулся спиной к стене.

Рядом опустился Хорёк и, стянув с головы шлем, шумно высморкался.

— Ты как? — покосился я на него.

— Нормально, — криво ухмыльнулся он, — пока живой…

— Хорошо, — я глубоко вдохнул и выдохнул, восстанавливая дыхание, — тогда пройдись по нашим, проверь, всё ли нормально. И собери всех ко мне.

Хорёк кивнул и, нахлобучив шлем, поднялся. Оглядевшись по сторонам, направился вдоль стены собирать рассеявшийся во время боя отряд.

Увидев какого-то мальца, тащившего мимо ведро, я подозвал его поближе, зачерпнул поданным мне деревянным ковшиком холодной колодезной воды и вдосталь напился. Пока я пил, мои бойцы собрались вокруг, шумно обсуждая подробности прошедшего боя. Вполне нормальная реакция людей, впервые попавших в ситуацию, когда-либо ты убьёшь, либо убьют тебя. По себе помню: ощущения, переживаемые в такие минуты, запоминаются на всю жизнь. Потом, когда ты уже проходишь через десятки боёв, это становится нормальным, даже в некотором смысле — обыденным, состоянием. Ты относишься к этому равнодушно. И после боя ничего, кроме усталости и опустошённости не испытываешь. Но вот самый первый твой бой… Наверное, в мире нет ни одного воина, кто не помнил бы её — свою самую первую битву за свою жизнь. Потому что во время этой битвы ты забываешь о том, что за твоей спиной твоя страна, твой дом, твои близкие. И всё прочее, о чём тебе твердили твои командиры. Ты дерёшься и убиваешь других потому, что четко осознаёшь: если ты не убьёшь вот этого конкретного вражеского воина, то он сам доберётся до тебя и снесёт твою дурную голову, не успевшую вовремя понять истинные причины той кровавой мясорубки, что вертится вокруг. И ты убиваешь с одной единственной целью. Чтоб не убили тебя…

После меня ковшик с водой пошёл по кругу. Схватка была горячая, да и день обещал быть жарким. Потому каждый и торопился утолить жажду, а то и напиться впрок. Кто его знает, как дальше день сложится.

— Не особо-то расслабляйтесь, — посоветовал я своим бойцам, — могут ещё раз полезть.

Так и случилось. Спустя пару часов горцы предприняли вторую попытку захватить посёлок. Но на этот раз довольно вялую, быстро завершившуюся и, соответственно, не давшую никаких результатов. Собственно говоря, всё нападение свелось к непродолжительной перестрелке и попытке изобразить приближение нападающих к защитному валу. На этом боевые действия в тот день и закончились.

— Ну-с, сержант, докладывайте, что тут у вас? — спросил меня сидевший в седле майор Стоури.

Стоя перед его конём, я постепенно восстанавливал дыхание, переводя дух после трудного боя. Мой отряд почти в полном составе выстроился позади меня. Даже Цыган, так вовремя приведший конных пикинёров, встал в общую шеренгу.

Конные сотни его пикинёров преследовали разбегающихся горцев по всему плато, захватывая в плен тех, кто бросал оружие и поднимал руки и подкалывая пиками пытающихся скрыться.

А чего тут докладывать? И так всё видно…