Воровские гонки - Игорь Христофоров

Жора Прокудин прыгнул влево, к столу, схватил Васю Карванена за шею и приставил пистолет к виску. Вышло похоже на сцену из фильма о гангстерах. Не хватало только широкополых черных шляп, бабочек на шее и легкой мелодии джаза.

- Чего там у вас? - под скрип пружин повернулся заспанным лицом к комнате Волынский.

- Кто из вас летчик?! - выкрикнул Жора Прокудин.

Он с ужасом думал, что может ненароком нажать на спусковой крючок, и никак не мог рассмотреть, на предохранителе стоит пистолет или нет.

- А ты кто? - не вставая, спросил Волынский.

- Мне нужен самолет!

- Езжай в аэропорт. Там их полно.

- Мне нужен ваш самолет!.. Этот... типа амфибии...

- Если ты за "бугор" решил свалить, то зря на нас понадеялся, зевнув, сел на кровати Волынский. - Мы до Турции не дотянем, не та машина...

- Мне не нужно до Турции! Мне воров нужно догнать! Они... они на катере увезли мешки с деньгами! С моими деньгами! - на всякий случай добавил Жора Прокудин.

- Мешки, говоришь? Это, наверно, много денег, если мешки...

Пятерней Волынский почесал щетину на правой щеке, изучил большой палец ноги, вылезший через дырку в носке, и пальцем остался доволен. Все-таки он доставлял ему меньше забот, чем всклокоченный парень.

- Получается, что мы - заложники? - грустно спросил Волынский.

- Да! - выкрикнул Жора Прокудин. - Если мешки добудем, то я вам по де... по пять лимонов дам! Подходит?!

- Васю отпусти.

- Кого?

- Его, - проткнул пальцем воздух в сторону Карванена Волынский. - Это лучший штурман полка. Без него мы твой катер не найдем.

Не разжимая тиски, Жора Прокудин на всякий случай оттащил Карванена в угол комнаты, поближе к окну. Он не знал о секвестре и потому не мог понять безразличие командира к его нападению террориста.

- Ты с пистолетом-то поосторожнее, - попросил Волынский. - Там магазин. Восемь патронов. Я их под роспись получил. Казенная вещь.

- За работу я заплачу вам, - совсем неожиданно для террориста произнес Жора. - Могу даже выдать аванс.

Оторвав пистолет от виска заложника, он смахнул им шахматные фигуры на пол, и Вася Карванен испытал облегчение. Пока террорист держал его за шею, он рассмотрел на доске, что выигрыш ладьи ведет к вскрытию линии, и он ничего не сможет сделать против "вражеского" ферзя, готового рвануть по этой линии на его боевые порядки.

Сунув пистолет за пояс у бока, Прокудин одним быстрым движением выхватил из кармана джинсов пачку смятых стольников и полтинников и швырнул их поверх доски.

- Вот. Сосчитай, - показал он выхваченным из-за пояса стволом на комок цветных бумажек. - Здесь тысяча долларов точно будет. Зато в рублях. Больше у меня ничего нет...

Вася Карванен с интересом смотрел на никогда не виданную им сумму. Как старший лейтенант, холостяк и совсем не передовик он получал около восьмисот тысяч. Да и то последний раз этот счастливый факт произошел весной, то ли в апреле, то ли в марте. С той поры в полку денег не видели. Министр обороны сказал, что с деньгами проживет и дурак, и в полку истово пытались доказать, что они умные.

- Если мы через минуту не взлетим, я начну вас мочить. По одному, проскрежетал зубами Жора Прокудин.

- Через минуту не получится, - устало ответил Волынский. - "Бэшку" еще расчехлить нужно...

- Командир, так нехорошо... Это - измена Родине, - подал голос с верхнего яруса Коробов.

Его пятки, хорошо заметные сквозь дыры на носках, висели почти у глаз Волынского.

- А ты хочешь, чтоб он нас перестрелял? - спросил он у пяток.

- Но присяга... Мы же это... как бы принимали присягу...

Из-под батареи робко напомнил о себе Погуляй:

- Мы этому... эсэсэсэру присягали... А этой... России как бы нет...

- Молодец, мозги хорошие, - похвалил его Жора Прокудин.

Встань, ты мне нравишься. Сразу видно, что ты - сторонник реформ.

- И все-таки это измена, - пробормотал Коробов.

Он уже давно хотел спрыгнуть, но боялся, что сумасшедший террорист

посчитает его прыжок попыткой к бегству. Или попыткой к нападению.

В такой ситуации о хорошем не думают.

Дверь взвизгнула вторично, но Жора Прокудин даже не обернулся к ней.

- Нафол лефыка? - уже с каким-то португальским акцентом спросил Топор.

- Нет еще!

В руке у парня со страшным сине-бурым лицом Волынский заметил нечто похожее на осколочную гранату и ему вдруг почудилось, что этот второй, уродец, может запросто швырнуть сюда гранату, если они откажутся. К тому же у нового гостя был такой свернутый вбок нос, будто его уже когда-то задело одним таким взрывом, и для него вообще не представляет никакой трудности швырнуть гранату еще разок.

- Сколько ж вас, мужики? - удивился Волынский и поневоле встал.

- Нас много на каждом километре, - объявил Жора Прокудин.

- Это заметно... Но ты учти, "бэшка" не резиновая. И не "боинг". Больше трех человек на борт не возьму.

Огромный, лысый, с пучком рыжих волос над ушами, Волынский выглядел генералом, хотя на плечах его измятой рубашки лежали грязные капитанские погоны.

- Полечу я один, - властно произнес Жора Прокудин. - Остальные мои друзья останутся на земле.

- У меня требование, - тоже показал властность голосом Волынский. Как только самолет поднимется, твои дружки отпускают моих подчиненных. Хорошо?

- Чтоб меня потом арестовали при посадке?

- А ты думаешь, в полку не заметят, что мы взлетели?

- Ладно, - зло согласился Жора Прокудин. - Они отпустят твоих людей, как только ты взлетишь...

- Сам не взлечу. Мне нужен штурман.

- А где я его возьму?.. Слушай, не виляй!

- Штурман - это Вася. Ты его сейчас обнимаешь.

- А-а, - понял Жора. - Так бы и сказал.

- Зачем вы так, командир? - чуть не плача, спросил он. - Он же убьет вас... Он же...

- А так убьет всех, - и уже шепотом: - Он же маньяк!

- Хватит болтать! Иди! - крикнул Жора Прокудин. - Иди к двери.

- Без защитных шлемов и шлемофонов мы не взлетим, - мрачно пояснил Волынский.

- Где они?

- Тут. В тумбочке.

- Топор, проверь! Я эти штучки знаю. Там, небось, кроме шлемофонов еще по стволу лежит...

Волынский не стал тратить силы на ответ. Он и без того был мужиком меланхоличным. Только из-за характера он не стал майором, но характер, как известно, не переделать. С каким родился, с таким и помрешь.

- Нету ждеся штволов, - радостно просвистел синими губами Топор. Токо шапки их. Шерные...

- Какие? - не понял Жора Прокудин.

- Черные, - за Топора ответил прапорщик Погуляй. - Только мой шлемофон не берите. Он на мне числится...

- Хватить болтать! - потребовал Жора и приказал Волынскому: - Выбери шлемы себе и штурману! И не вздумай трогать моего парня! Тогда у твоего Васи в голове станет на две дырки больше!

- Почему две? - удивился Волынский.

- Входное отверстие и выходное, - просветил его Жора. - Усек?

Волынский не спеша выбрал из комка три черных шлемофона и по очереди всунул их в защитные шлемы. Каждый - в свой. Зачем-то поправил шумозащитные диски, наполненные глицерином.

- Мне эту шапку не надо! - показал Жора Прокудин, что умеет считать до трех.

- Оглохнешь, - жалеючи его, объяснил Волынский. - В "бэшке" такой шум, что до болевого порога - всего десять децибел...

- Хватит умничать! Пошли!

Зажав три шлема под руками - два у левого бока, один у правого Волынский первым вышел из комнаты, сощурился от яркого солнечного света и подумал, что зря сболтнул про болевой порог. Одним только запуском движков он бы на время вогнал террориста в шок. А теперь получалось так, что он его еще и берег.

Глава тридцать четвертая

КРОВЬ НЕ ВИДНА ПОД СОЛЯРКОЙ

В кабине Волынский на время забыл о террористе, о пистолете, зло глядящем на него округлым черным глазом, о штурмане Васе Карванене, забравшемся на штатное место в носу амфибии в одних-разъединственных плавочках.

Навстречу неслась серая бетонка взлетно-посадочной полосы, мелькали стоящие справа и слева от нее старые законсервированные "бэшки", черные горошины прожекторов, аэродромные здания. Из будки оперативного дежурного вылетел майор с красной повязкой на левом рукаве. Он на бегу махал руками, будто разгонял мух, но Волынский не заметил и его. Именно в это время он подал штурвал на себя, и хвост самолета с белой бульбой магнитометра чуть приподнялся, будто у перепела в брачном танце.

- Сто семьдесят, - неохотно сообщил снизу скорость Вася

Карванен, и Волынский потянул штурвал на себя.

- Двести десять, - еще более неохотно добавил Вася, и горизонт

как-то странно дернулся.

Испарина обдала потом и без того мокрую голову Жоры Прокудина. Подумав, что летчики задумали какую-то каверзу, он с усилием прокричал: "Не дури!" и сам себя не услышал.

После повторного крика, так и оставившего Жору немым, Волынский показал пальцем сначала на штурвал, торчащий между ног у Прокудина, а потом - на шнур шлемофона. Не отрывая взгляда от лица командира, Жора нащупал штекер, подключил шлемофон и нажал, как продемонстрировал на своем штурвале командир, левую кнопку на пульте.