Нечаянный колдун - Владимир Петров-Одинец

Американец сник. Наверное, подумал, что Матвеич владеет всеми этими языками. Врач решил успокоить его:

— Энд ай донт спик на всех этих языках. Кроме немецкого. Его я со школы помню, а вот хренов интернет требует английского. Так я читать еще насобачился с пятого на десятое, а говорить — нет, не с кем. Понял? А понял, так давай чай пить. Ту дринк ти, верно? Уже пил? Тогда ищи дрова, и побольше. Мы здесь ночуем. Ту слип до тумороу.

Дик утащился в заросли. Кастрюля с чаем была горячей. Матвеич с удовольствием доел остывшую ветчину, запивая горьким чаем. Лена еще спала, можно заняться нешумной мелочевкой. Врач достал из упаковки карабин, проверил, протер, уложил назад. Взялся за кинжал, найденный в вещах Егора. Клинок не выходил из ножен. Приржавел. Матвеич поднял промокшую рукавицу, протянул ножны к огню. Скоро ткань нагрелась, стала припекать кисть. Послюнил палец, тронул ножны. Зашипело. Осторожно постучал кончиком ножен о деревяшку. Повернул второй стороной к огню, снова нагрел. На третьем цикле клинок сдвинулся. В ржавой трухе из ножен выползли потемневшие деревянные вкладыши, прикипевшие к металлу. Их пришлось отслаивать ножом. Наконец, освободилась лезвие, проросшее крупинками ржави. Плоская шершавая каменюка нашлась у скального обрыва. Дик с любопытством наблюдал за процессом.

— На, потрудись, — предложил Матвеич.

Пока американец, покашливая, усердно оскабливал лезвие, врач заглянул в палатку. Лена спала. Снотворное действовало около получаса, но усталость и баралгин держали ее в забытьи. «И слава богу», — подумал врач, тихонечко пятясь назад. Пора и самому ложиться спать. Голова, кажется, стала успокаиваться, Комок в центре мозга, который вызывал подташнивание, стал понемногу уменьшаться в размерах, причиняя все меньше беспокойства. Глядишь, все и обойдется? Так не хочется подохнуть от лопнувшего в мозгу сосуда, или от сдавления важной его части случайной гематомой. Особенно сейчас, когда рядом такая красивая девушка… И намечаются перспективы закончить одинокую жизнь… Ой, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

57

После настоянной на кедровых скорлупках самогонки настал черед обычной водки. Два майора уже выяснили отношения, дружно отматерив своих козлов-начальников, и жаловались на бытовую неустроенность. Оба одинаково не верили друг другу, одинаково подозревали друг в хитрости, одинаково считали себя умнее соперника и были довольны собой. Эфэсбешник похвастался эрудицией:

— А ты знаешь, как называли штатских прежде? Нет, не статские. Шпаки и штафирки. Это я вычитал у Куприна…

— Круто! — согласился армеец, — так им и надо. У нас полкан над партизанами прикалывался тоже — если вы такие умные, почему строем не ходите?

— А давай выпьем за нас с вами и за хрен с ними!

— С кем — с ними?

— Со шпаками. Господа офицерА! — скомандовал майор, вставая. — Это приватный тост, без штафирок! Без шпаков!

Оба пилота, армеец, прокурор и следователь поднялись из-за стола.

— Мужики, вы что, шутите? — удивился врач с чеховской бородкой на полном лице.

— Кто шутит, мы? — ответно изумился эфэсбешник. — Ты же в армии не служил, дорогая штафирка, а офицерский тост пьют только офицеры!

— Не надо меня так называть, — уже без улыбки попросил врач.

— Это почему? Так офицеры, да и все вообще военнослужащие называют штатских, а ты — он и есть, — «чекиста» несло, он не реагировал на подергивания за рукав со стороны грушника.

— Тогда ты солдафон! Так штатские называют офицеров, и вообще всех военнослужащих, — парировал толстячок.

— А вот это уже оскорбление! Твое счастье, что ты — гражданское лицо, а не офицер. Прав Куприн! Штафирка и есть штафирка, его даже на дуэль не вызовешь. Был бы ты офицером, мы бы сейчас стрелялись!

— Давай дуэль! — согласился задетый за живое врач.

— Кончайте, мужики, — стали утихомиривать задир остальные, но эти уже решали вопрос оружия:

— Стреляться из Макара!

— Вот хрен тебе, шпак, я с тобой — из табельного оружия?! Нет уж, лучше давай бросаться камнями! А то на палках, а?

— На кулаках, в три удара, до первой крови или до падения, — выкрикнул армеец, надеясь, что тренированный «чекист» свалит пузана бескровно и чисто.

— Это не вполне честно…, — начал врач, но его зашикали.

Эфэсбешник начал сдирать с себя камуфляжку, уже предвкушая, как заломит руку противнику и воткнет мордой в мокрую землю. Толстяк пожал плечами, и тоже спрыгнул на травку под дождик. Они стали лицом к лицу. «Чекист» принял стойку, подождал. Врач слегка поднял руки перед собой, даже не сжав кулаки. Сделав обманное движение корпусом вправо, эфэсбешник крутнулся на пятке и провел удар в корпус, чтобы сбить врача. Вопреки ожиданию, нога прошла мимо, зато в глаз доворачивающегося «чекиста» влетел кулак. Нога встала нетвердо, потому и блок не удался. Второй удар пришелся в челюсть и сбил дезориентированного дуэлянта на мокрую траву.

Тост за «крутых штафирок» сраженный «солдафон» пропустил. Зато хорошо расслышал, как врач скромно пояснил:

— Алаверды! Я сразу хотел сказать, что был мастером спорта по боксу в среднем весе. Но вы меня не слушали. За прочистку ушей, господа офицеры!

58

Всю ночь врач слушал сухой, лающий кашель Дика и более редкое покашливание девушки. Утром Матвеич помог Лене одеться, поднял, сопроводил от палатки до кустиков и назад. Запретив Дику соваться в палатку, пока не будет готов завтрак, попросил девушку не кричать громко, и начал массаж. Получасовая пытка для него и для Лены закончилась благополучно.

Одетая в спортивный костюм, два свитера, двое брюк, девушка вышла к костру, держась неестественно прямо. Быстро съев надоевшую ветчину, запив ее чаем, они собрались. Лена стояла в центре плота, держась за связанные вместе толстые жердины, под наклоном вбитые между центральными бревнами. Для страховки Матвеич еще и сильно притянул их репшнуром, оставив петлю для руки.

— Здесь стой, и не бегай. Если что, будешь переводить команды. Дик, взяли! Еще, взяли! Теперь по команде распускай узел. Давай!

Поток подхватил, шарахнул о скальный выход в конце их лужка, потом сразу вздыбился и скакнул в ущелье. Минут двадцать их мотало по стоячим валам, прижимало то к одному, то к другому берегу, но стремнина кончилась, выкинув плот в более спокойное русло широкой реки.

— Шергеш! Теперь уже близко. Собери веревку, Лен!

59

Лена выпростала руку из петли. Зрелище, увиденное в эти минуты, покорило ее. Оказывается, пассажиром быть всего интереснее. Она крутила головой, успевая заметить и высоту волн, и направление струй, и деревья на вершинах сжимающих скал, и множество деталей, вчера ускользнувших от нее в запарке гребли. Сегодня она оценила скорость, с которой Саша успевал наметить маршрут прохождения. Он с Диком согласованными гребками перемещали плот за мгновение до того, как струя успевала бросить их на скалу.