Найти себя - Юрий Иванович

Зато при детальном рассмотрении, чуть выше середины строения, я заметил две темные щели между блоками. Шириной в полметра и высотой сантиметров в десять, они смотрелись словно две амбразуры и предназначались явно не для вентиляции. Заметить их сверху не представлялось возможности, потому как они располагались в перекрестной к выступам композиции. Мой спуск проходил со стороны выступа с тремя щитами, так что я тоже не смог увидеть эти щели, а теперь сильно пожалел о раненой руке. Будь я цел и мобилен, легко при подъеме сдвинулся бы по стене в сторону. Зацепился бы за щель и посветил внутрь фонариком. А теперь как проделать эту простейшую операцию? Не говоря уже о том, чтобы вообще взобраться на такую высь.

Затем я долго и тщательно пытался рассмотреть на маленьком экране видеокамеры то, что кипело и бурлило в воде, сражаясь за мою флягу с бечевой. Как ни делал стоп-кадры, как ни увеличивал изображение, так и не разобрался в сути увиденного. Ласт не видно, щупальцев – тоже, тело над водой явно не выставлялось, глаза и зубы тоже не мелькнули. Может, стайка более мелких созданий? Одно из них заглотило флягу и резко потянуло на дно, а другие набросились на бечеву? Для лучшего рассмотрения я нуждался в большом экране с большой разрешимостью. Для чего следовало как можно скорее вернуться в родную Лаповку.

Третий вечер закончился для меня над котелком с варящейся кашей и попытками научиться выхватывать пистолет левой рукой. И если каша получалась на «отлично» и пахла умопомрачительно, то действия с оружием вызывали только жалкое презрение к своим конечностям и злобное ворчание на исковерканное тело. Никогда мне не быть агентом «007». Да и простым исследователем меня можно считать с большой натяжкой: вон чем закончился для меня вполне обычный поход за водой. Но если с этим я давно смирился, то вот унять свои страхи, раздуваемые буйными фантазиями, мне становилось с каждым часом все труднее.

Хуже всего мне казалась даже не сама смерть или нечаянная гибель в этом диком мире. А именно та смерть, которая будет длиться в длительной агонии от голода или болезни. Рука продолжала изредка беспокоить, но против воспаления у меня имелись таблетки, и страх перед болезнью я еще мог погасить логическими рассуждениями. Но вот что будет, если наверху появится Грибник? Заметив натянутые поперек веревки, он в любом случае заинтересуется, что же здесь происходит, и взглянет вниз. После чего ему и убивать меня не придется: равнодушно сбросит веревки вниз и отправится по своим делам дальше. Тогда как мне после такого действа останется прожить тут неделю. Нет, максимум четыре с учетом строжайшей экономии продуктов и благополучном заборе воды в коварном озере. А уж потом…

Конечно, тешила мысль, что девчонки обо мне не забудут и обязательно сюда наведаются, но почти сразу же после этой приходила и другая мысль: как ни спортивны, ловки и подвижны мои подруги, они, скорее всего, сорвутся с узкого уступа. Уж я-то уверен, что закрывать глаза и ощупывать все вокруг себя шестом эти сорвиголовы не станут. Так и пойдут одна за другой в проклятую дырку! Так и сорвутся вниз, как деревенский дурачок Яшка.

Правда, к утру мне пришла мысль, что можно было бы обезопасить их приход, создав под каменным выступом прочную сеть из веревок. Но, открыв глаза, я только грустно улыбнулся: как эту сеть закрепить? Из чего сделать? Да и вообще – абсурд полный! Оставаться здесь внизу мне показалось делом бессмысленным, и я решил для начала позавтракать, потом сделать перевязку на руке и только после этого попробовать начать подъем.

К сожалению, осмотр раны заставил отложить еще на день операцию «Возвращение». Кровавая сукровица грозила треснуть в любой момент, и истечь кровью по дороге вверх меня никак не прельщало. А значит, разведка на поверхности продолжалась с прежней интенсивностью. Не сидеть же сложа руки и ждать неизвестно чего?

Поэтому я совершил переход ко второму озеру, ориентиры которого прочно держались как у меня в голове, так и на срисованной еще сверху карте местности. Во втором водоеме с виду оказалось все точно так же, как и в первом. Точно так же интуиция мне шептала, что купаться мне в этой синей благости не стоит. Только здесь я не рискнул даже камни бросать, подозревая, что это ничего не даст. А «на живца» ловить, так мне и флягу было жалко, и бечевку последнюю я наверху башни оставил.

На обратном пути уделил пристальное внимание собиранию флоры и отыскал второй вид желтой травки, слегка отличимый по структуре от найденного накануне. Пригодится.

А уж во время запоздалого обеда я решил сварить свой супчик на добытой в этом мире воде. Правда, вначале прокипятил, остудил и посмотрел на наличие осадочных взвесей. Ничего подозрительного, а после приготовления пищи и она пошла в желудок вполне пристойно и без нежелательных эксцессов. Вечером заварил чайку, так он тоже мне впоследствии спать нисколько не помешал. Да и на завтрак пятого дня я заварил себе на местной воде крепкий кофе, который вместе со сгущенным молоком весьма взбодрил мой организм для предстоящего подъема.

Сама система не требовала от меня большой силы и сообразительности. Был бы я здоров, качал бы рычаг торсионов поочередно каждой рукой и таки совершил бы восхождение. Но так как правой я даже не рискнул сильно прикладываться, то догадался с помощью петли сделать привязку для ног и таким способом даже облегчил себе задачу. Теперь левой рукой я только поднимал рычаг вверх и придерживал норовящую спасть петлю, а создавал движущую силу ногами. Да еще и меняя их поочередно.

Правда, навалилась другая беда: заныл, а потом и запек острой болью мой позвоночник. Все-таки извиваться на весу для тела оказалось непосильной нагрузкой, и уже на середине подъема я выдохся полностью. Вернее, сломался физически. Ни о каком подглядывании в щель или даже попытке к ней приблизиться и речи не шло. Я висел как полуиздохшая гусеница и со стоном пытался вывернуться в более удобную позицию. Как это ни странно, но такая позиция была найдена: обеими ногами я цеплялся за рычаг и висел некоторое время вниз головой. Когда кровь в моих внутренностях вся оттекала к мозгам и грозила хлынуть из ушей, я возвращался в исходное положение и делал несколько десятков подтяжек. Потом снова зависал головой к земле.

Но именно эта система кардинальной разгрузки моего позвоночника позволяла мне минимально отдохнуть на остановках и с титаническими усилиями, давясь текущими из меня соплями и слезами, скрипя зубами и капая кровью из правой ладони, таки взобраться на площадку. В тот момент из сознания даже страх высоты пропал, когда я со стоном закинул свои ноги, а потом и полтуловища на предпоследнем рывке и бессмысленным взором уставился вниз. На самый последний рывок я потратил все остатки силы воли, прополз между блоков и с хрипом надорванных легких провалился в небытие.