В глуши - Оуэн Локканен

щелкнул какой-то тумблер и сработало аварийное торможение.

И вот она стоит в чаще на берегу озера и дышит так тяжело, что кажется, будто сердце вот-вот выскочит из грудной клетки.

Все тихо. Никаких признаков медведицы.

Дон находит в себе силы оглянуться.

Тропа пуста. Возможно, Уорден ее и не преследовал. Возможно, единственное препятствие, теперь отделяющее Дон от свободы, — это злая медведица.

Дон хочется верить, что так оно и есть. Тогда следующие пару часов пути до базы пролетели бы незаметно.

Но она знает, что Уорден где-то рядом.

Иначе и быть не может.

Такие истории никогда не заканчиваются без финальной битвы.

Удивительно: несколько дней назад злая медведица была самым страшным существом, которое, по мнению Дон, могло встретиться ей в этой чаще.

А теперь?

Дон идет дальше.

Если медведица все еще здесь, пусть на этот раз нападет на Уордена.

117

Дон доходит до конца озера, смотрит на другой берег и замечает Уордена.

Он как раз появляется из чащи и бежит так, как обычно бегают спортсмены, — со стороны кажется, что он вообще не прилагает никаких усилий.

Дон не может не смотреть. Так завороженно смотрят, например, на ядовитую змею. Или, ну не знаю, на полицейскую машину, мимо которой ты только что пронесся с огромным превышением скорости.

Когда ты знаешь, что это опасно, возможно, даже смертельно опасно — вот так останавливаться и смотреть, — но что-то в голове переключается, и ты не можешь отвести глаз.

Именно так чувствует себя Дон, глядя на Уордена. Он большой и неукротимый, словно монстр из фильма ужасов. Дон смотрит на него и понимает, что должна бежать.

Она замирает.

В этот момент Уорден поднимает голову, видит ее и начинает бежать еще быстрее.

И вот тут Дон снова отмирает.

118

От озера тропа спускается через лес и петляет по склону горы, а у ее подножия превращается в широкую сельскую дорогу, прошагав по которой около мили ты окажешься на поляне, где стоит база «Второго шанса».

У Дон открывается второе дыхание, и она пускается бежать — подальше от озера, снова в чащу. Здесь нет снега, только влажные папоротники и мох. Деревья не пропускают солнечный свет, по земле стелются их узловатые корни.

Дон бежит до первого поворота и продолжает бежать под гору. Ноги ослабли, в лодыжке стреляет.

Она ужасно хочет пить.

Но ей так страшно, что все это не имеет значения.

Дон добегает до второго поворота и хватается за ствол дерева, чтобы развернуться. Продолжает бежать.

Сзади Уорден — врывается в чащу на всех парах.

Дон оглядывается и видит его на пригорке. Он не бежит по тропе. Ему ни к чему все эти повороты.

Уорден бежит с горы по прямой линии, направляясь к Дон, словно боевая ракета.

К черту тропу.

Дон сходит с нее и несется к следующему холму. Он крутой и скользкий, повсюду поваленные деревья, пни и сучья. Бежать невероятно сложно, но ведь у ее преследователя как-то получается.

Сбегая вниз, Дон хватается за кусты, помогая себе быстро сменить направление. Тяжело ударяется о толстые стволы — острая боль сбивает дыхание, — отталкивается от них и мчится вниз. Снова попадает на тропу, которая лениво вьется из стороны в сторону — ни у кого сейчас нет на нее времени.

Сложно сказать, сколько займет дорога вниз, учитывая, что Дон бежит не по тропе. Бежать напрямую все равно быстрее. Если, конечно, удержат ноги. А это вряд ли. Лодыжка вывихнута, колени подгибаются. Под ногами скользкая грязь, из нее торчат корни и камни.

Дон теряет равновесие, падает и кубарем катится с крутого склона.

Ей невероятно больно. Дон закрывает глаза, старается защитить голову, ударяется обо что-то, пытается за что-нибудь ухватиться, но продолжает падать.

Она тянется к стволам деревьев, однако пролетает мимо.

Дон понимает, что будет падать, пока ее не остановит что-то большое.

Такое, что может ее убить при слишком сильном ударе.

119

Дон врезается в дерево.

Огромное. Оно стоит на этом самом месте уже больше века и уж точно не сдвинется ради Дон.

Удар такой сильный, что она на мгновение отключается — и тут же снова приходит в себя, хотя все равно остается не в себе.

Вместо мозгов каша, Дон не помнит своей фамилии. Зато помнит, что ей надо бежать. Вот тут и возникает проблема: она не может.

Дон доходит до предела.

Она выдохлась. Всё, конец игры.

Она не в состоянии сосредоточиться ни на одной мысли. В голове туман, она ослабела от жажды, голода и усталости и чувствует только боль.

Оставаться на месте нельзя.

Бежать? Точно нет.

Дон с трудом разлепляет глаза.

И слышит на холме позади себя Уордена. Он пробивается через чащобу, словно настоящий медведь гризли. Нельзя сказать точно, где он; главное, он все ближе и ближе.

Дон понимает, что единственный вариант спастись — спрятаться и надеяться, что Уорден ее не заметит.

Но все выходит иначе.

120

Дон видит несущегося вниз по горе Уордена примерно в тот же момент, когда Уорден видит ее.

Видит ее — и улыбается.

Той же жуткой улыбкой. Улыбкой настоящего Уордена.

Улыбкой, которая говорит: Вот ты и попалась, теперь тебе несдобровать.

Но в тот же миг, когда Дон видит Уордена, происходит кое-что еще.

Дон слышит какое-то движение.

На тропе есть кто-то еще.

121

Прятаться больше нет смысла. Дон кричит изо всех сил:

— На помощь! Помогите, сюда!

Она напрягает каждый миллиметр своего тела и отчаянно зовет на помощь.

Уорден продолжает свой путь по склону. Он спускается медленно и неотвратимо.

А Дон продолжает кричать.

Кто там, на тропе?

Кто бы это ни был, он слышит Дон.

Потому что в ответ раздается:

— Кто там?

Мужской голос. Дон его не узнает. Но это не имеет значения.

Уорден уже в двадцати футах от нее, Дон оборачивается к нему и снова кричит. Чем ближе он подходит, тем громче и отчаяннее она зовет на помощь, пока слова не превращаются в какие-то первобытные звуки.

Она кричит так, что начинает саднить горло.

Однако Уордена это не останавливает. Он приближается, и в глазах Дон он больше ни капли не похож на парня, в которого,