Дети ночных цветов. Том 2 - Виталий Вавикин

– Эй, – она развернула брата к себе лицом. – Ты правда ничего не натворил?

– Нет, – он затряс головой, испуганно оглядываясь по сторонам.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем.

– Правда?

– Правда. – Томас вглядывался в окна отеля, надеясь, что мистер Ханниган занят сейчас чем-то другим и не заметит их. – Только давай уйдем отсюда. Пожалуйста. Так будет лучше для нас обоих. – Он убедил себя, что если сегодня удастся отсидеться, то завтра уже все забудется. – Давай просто… – на мгновение ему показалось, что он услышал, как где-то в отеле открылась входная дверь. Сердце екнуло, заставив вздрогнуть все тело.

– Томас? – голос Гвен стал строгим.

– Я… – он оглядывался по сторонам, пытаясь придумать, как убедить ее пойти в свой номер, не рассказывая правду. – Я просто… – его взгляд скользил по закрытым дверям. Все они были одинаковые, как братья. Все, кроме одной. Томас замер.

– Томас? – теперь поведение брата начало уже пугать Гвен.

– Дверь.

– Что?

– Там, – он вытянул руку, указывая перед собой. – Эта дверь снилась мне сегодня.

– Снилась? – Гвен нахмурилась. – Кажется, мы договорились с тобой, что больше не будем вспоминать об этом! Помнишь, что я обещала тебе сделать, если ты нарушишь свое обещ… – она оборвалась на полуслове, увидев дверь, на которую показывал Томас. – Откуда ты… Как… – сердце замерло в груди. Дыхание перехватило.

«Нет. Мы не можем видеть одинаковые сны. Так не бывает. Нет!» Ей вдруг захотелось как следует выдрать брата за эту шутку. «Иначе что это, если не шутка? Безумие? Коллективная шизофрения?» Если бы могла, то Гвен сейчас рассмеялась бы. Но все тело онемело, стало чужим. «Нет. Даже если болезнь матери передалась нам с братом, то происходящее сейчас не может быть результатом этого недуга».

Крупная капля пота скатилась по лбу и попала в глаз. Гвен вздрогнула. Немота отступила. На ее место пришло четкое осознание того, что за ними наблюдают. Прямо сейчас из окон номера Гермины или Рипли. А может быть, из обоих сразу. – Пойдем домой, Томас!

– Но, Гвен! – заупрямился он, пытаясь высвободить свою руку из ее ладони.

– Я сказала иди в дом, иначе я так выдеру тебя, что ты неделю сидеть не сможешь! Ты знаешь, я могу это сделать. – Она снова потянула его за руку, чувствуя, как сопротивление брата тает.

Страх сделал свое дело, но утром, когда Гвен уехала на работу, а брат остался один, любопытство снова взяло верх. Вот только Томас не мог понять: бояться ему своего нового интереса или радоваться? Все как-то спуталось. Словно с черной кошкой днем ранее – он хочет загнать ее на крышу, но не хочет причинять ей вред. Сейчас он тоже хотел пробраться к двери из своего сна, двери, ставшей вместо черной и безликой чем-то осязаемым, близким, но не знал, что ждет его там – за дверью.

К тому же был еще мистер Ханниган, о котором Томас, вопреки своим ожиданиям, не забыл за ночь. Ему даже начало казаться, что этот мистер Ханниган сидит сейчас в своем номере и следит за ним, ждет, когда он выйдет, чтобы поймать его. «И не пустить к двери», – последняя мысль была слабой и далекой, но она усиливалась так стремительно, что к полудню Томас уже не мог думать ни о чем другом, кроме этого.

Он пропустил завтрак, он знал, что скоро зазвенит будильник, который всегда оставляет Гвен, чтобы он не забыл сходить пообедать, но не знал, хватит ли у него сил перестать думать о двери из своего сна и о мистере Ханнигане, чтобы осмелиться выйти на улицу. Но каким сильным ни был бы страх, голод все-таки делал свое дело. Сначала Томас отошел от окна, обследовал весь номер в поисках пищи, нашел недоеденный пакет чипсов, который спрятал от Гвен пару недель назад, и съел их, пытаясь вспомнить, зачем прятал их от сестры. «Наверное, просто обиделся на нее».

Томас снова подошел к окну, уверяя себя, что больше не голоден. Но все эти убеждения рухнули, как только он услышал урчание своего пустого живота. «Нужно выйти. Нужно добраться до кафе». В голове Томаса появился план. Он прошел в ванную и попытался открыть окно. «Если выбраться с другой стороны, то мистер Ханниган не заметит меня, а значит, я смогу перехитрить его!»

Томас принес стул, прижал его спинкой к стене, попытался вскарабкаться на высокий подоконник. Стул качнулся, едва не сбросив Томаса на пол. Сердце екнуло. Левая рука заныла, напоминая о переломе, который он получил еще в Луизиане. Томасу начало казаться, что это самое большое приключение в его жизни – самое большое из тех, что были и, возможно, самое большое из тех, что будут. «Поэтому я должен выбраться. Должен перехитрить мистера Ханнигана». Но и падать, пытаясь забраться на высокое окно в ванной, Томас не хотел.

«Остается лишь одно – строить», – решил он, принес в ванную еще два стула, составил их вместе, водрузив на них сверху третий стул. Конструкция выглядела крайне ненадежной, поэтому Томас снял с кроватей матрацы и расстелил их на полу, надеясь, что они спасут его от переломов, если он упадет. «Главное – убрать все до того, как вернется Гвен». Томас вскарабкался на подоконник, свесил ноги и спрыгнул на землю. Побег удался.

Он огляделся и начал пробираться к кафе. Рыжеволосая официантка встретила его улыбкой и добродушным укором за то, что он не пришел завтракать.

– Заигрался, – соврал Томас, садясь за стол.

– Сам расскажешь об этом своей сестре или это сделать мне?

– А вообще не рассказывать нельзя?

– Если только ты пообещаешь, что больше никогда не пропустишь ни завтрак, ни обед.

– Обещаю! – Томас нетерпеливо посмотрел на поднос, который официантка держала в руках.

Закончив с обедом, он еще какое-то время посидел в кафе, пытаясь набраться сил. Назад через окно было уже не вернуться – Томас понял это, как только спрыгнул на землю. Окно было слишком высоко. Значит, оставалось одно – добежать до двери в свой номер. Но бежать придется так быстро, как он еще не бегал никогда. Томас представил себе мистера Ханнигана и попытался убедить себя, что при желании может бежать быстрее него. Самовнушение помогло частично, но он, по крайней мере, решился выйти из кафе, задержался немного на лестнице, считая, что Ханниган сможет заметить его, только если он вступит на землю, и пустился со всех ног к своему номеру.

Ему казалось, что он бежит быстрее ветра, быстрее пули! Он даже не бежал – он мчался, летел над землей. Вот только расстояние сокращалось катастрофически медленно. Томас успел упрекнуть себя за то, что съел слишком много и теперь может попасться из-за своей жадности. Но он не попался. Благополучно миновал двор, взлетел по крыльцу, дернул запертую изнутри дверь и замер, не понимая, почему она не открывается. Мир как бы сжался вокруг него, сделав его на мгновение своим центром, и все люди земли устремили на него свои взгляды.