Последняя империя. Падение Советского Союза - Сергей Плохий

Результаты ночных переговоров разочаровали Станкевича, однако воодушевили Назарбаева. Последний был недоволен приобретением Россией контроля над союзными органами власти и стремился подчинить себе дислоцированные в Казахстане армейские соединения. В тот же день он направил Ельцину телеграмму с просьбой прислать в республику делегацию под руководством Руцкого: “В связи с тем, что в печати до настоящего времени не прозвучал четко выраженный отказ России от территориальных притязаний к сопредельным республикам, в Казахстане начинает набирать силу общественный протест с непредсказуемыми последствиями. Это может вынудить республику принять аналогичные с Украиной меры. Особая опасность заключается в том, что Казахстан является ядерной республикой”. Угроза второй республики, владеющей ядерным оружием, последовать украинскому примеру и провозгласить независимость, сработала. Сразу после возвращения в Москву Руцкой, Станкевич и Собчак вылетели на восток. В Алма-Ате они подписали декларацию, содержание которой дублировало киевские заявления. На совместной с Назарбаевым пресс-конференции Руцкой сообщил, что Россия и Казахстан не имеют друг к другу территориальных претензий18.

Представители РСФСР, посетившие Киев и Алма-Ату, поспешили дистанцироваться от заявления Вощанова, охарактеризовав его как акт самодеятельности. Политически неопытный пресс-секретарь оказался совершенно не готов к такому повороту: “Никогда не забуду это странное ощущение – включаю телевизор и слышу, как выступающие перед митингующими киевлянами Руцкой и Станкевич на чем свет стоит клянут ‘зарвавшегося пресс-секретаря, который, можете не сомневаться, свое получит’. С трудом дождался возвращения Руцкого в Москву. Иду к нему в кабинет: ‘Саша, что ж вы из меня козла отпущения-то делаете!’ Вице-президент ставит на стол бутылку: ‘Эх, Пашка, сынок, что ж делать-то?! Такая у нас с тобой работа вредная!”’

Забыть о неудачной политической инициативе постарались не только Руцкой и Станкевич, но и одобривший ее накануне Ельцин. Вощанов вспоминал: “Мне позвонил из Латвии Борис Николаевич. Так грозно он не говорил со мной за все годы нашего знакомства и сотрудничества. ‘Вы допустили серьезнейшую ошибку!’ […] Потом оказалось, что, сделав заявление, я должен был сидеть молча, будто воды в рот набрал, и ни при каких условиях не называть спорные территории”19.

Всего через два дня после того, как новое российское руководство установило контроль над союзным центром, принудив Горбачева к повиновению, лидеры РСФСР столкнулись с серьезными затруднениями. Кравчук и Назарбаев дали понять, что отказываются от своей роли в союзной иерархии. Стало ясно, что союзные республики – далеко не пешки в противостоянии российского президента и советского руководства. У каждой фигуры были свои интересы. Совокупные силы их были слишком значительны для того, чтобы две главные стороны конфликта могли удержать их под контролем. Единое прежде российское руководство раскололось. Некоторые члены окружения Ельцина хотели вести переговоры с республиками от имени центра. Другие предлагали сделать ставку на мезальянс Ельцина и Горбачева. Третьи считали бессмысленным бороться за союз, из которого вышли Украина и Белоруссия и в котором остались недемократические среднеазиатские республики. Кроме того, часть не входивших в ближайшее окружение Ельцина политиков поддерживала распад империи. Эти деятели призывали к роспуску СССР независимо от последствий этого шага20.

Неудачная попытка давления РСФСР на решительно настроенных республиканских лидеров и замешательство сторонников Ельцина совпали с периодом упадка сил российского президента. Такое с Ельциным случалось после напряженной работы. Непосредственно перед началом “пограничного” кризиса он предупредил помощников о намерении взять двухнедельный отпуск. Александр Коржаков писал: “После путча и кадровых перестановок Борис Николаевич захотел отдохнуть”. Двадцать девятого августа он присутствовал на церемонии открытия посольства РСФСР в Риге. Журналисты удивлялись, что российский лидер уехал из Москвы в разгар кризиса. Оказалось, Ельцин решил провести отпуск неподалеку от Юрмалы. Это был последний отпуск президента России на балтийском побережье, теперь за рубежом.

Коржаков писал: “Мы с Борисом Николаевичем прогуливались по побережью и наслаждались морским воздухом. Кричали чайки, дети выискивали кусочки янтаря на берегу, и казалось, что бессонные ночи в Белом доме, изнурительная борьба с политическими противниками – все это происходило давным-давно, в другом временном измерении”. Несколько следующих дней Ельцин отдавал распоряжения по телефону, подписывал бумаги и даже наезжал в Москву, на Съезд народных депутатов СССР, сессия которого началась 2 сентября. Оппоненты российского президента воспользовались его временным отсутствием, чтобы попытаться вернуть утраченные позиции21.

В отношениях между руководством РСФСР и остальных республик нарастала напряженность. Это позволило сошедшему было со сцены Горбачеву и его окружению попытаться вернуться в политику. Двадцать восьмого августа открылась внеочередная сессии союзного парламента, Ельцин выехал в Латвию, делегация Руцкого – в Киев, а Горбачев впервые после путча столкнулся с обвинениями в зависимости от главы России. Поводом для этого стала поддержка президентом Советского Союза кандидатуры премьер-министра России Ивана Силаева на пост главы правительства СССР. Двадцать восьмого августа советник Горбачева по экономическим вопросам Вадим Медведев записал в дневнике: “Наибольшие страсти – вокруг создания комитета [по оперативному управлению] Силаева. Говорят, что через этот комитет союзные органы подменяются российскими. Обвинения в адрес президента в том, что он действует под диктовку россиян”.

Силаев пришел на помощь Горбачеву, заявив, что республикам будет предложено присоединиться к комитету. Многих депутатов это объяснение не удовлетворило. Президент СССР обратился к ним с просьбой подтвердить ликвидацию Кабинета Министров – органа, сформированного во исполнение поправок к Конституции, принятых этими же депутатами менее чем годом ранее. В новых условиях Горбачев решился критиковать Ельцина: поскольку попытка путча провалилась, ни российский президент, ни парламент и Совет Министров РСФСР не имеют права присваивать полномочия союзных органов власти. Такие действия республиканских органов нарушают Конституцию.

Особенно важным вопросом стала попытка России установить контроль над Государственным банком СССР в хаосе, последовавшем за поражением ГКЧП. Под давлением Ельцин подписал указ, отменявший это решение. Президент СССР мог отпраздновать первую победу над российским22.

Следующую победу Горбачев одержал 2 сентября, в день открытия Съезда народных депутатов СССР – органа, в полномочия которого входило внесение изменений в Конституцию. Первое заседание началось с зачитанного Нурсултаном Назарбаевым “Заявления Президента СССР и высших руководителей союзных республик”. Оно стало известно как документ “io + 1” (под текстом стояли подписи лидеров десяти республик и Горбачева). Всего несколькими днями ранее в московских газетах появились статьи о том, что в формуле “9 + 1” или “10 + 1” под единицей стоит понимать Россию, а не союзный центр. Зачитанный главой Казахстана документ вернул в формулу СССР. Горбачев снова был в игре.

Документ, составленный накануне вечером на совещании Горбачева с лидерами республик, стал продуктом компромисса. Роль союзного руководства была сведена к минимуму, что было совершенно невозможно до путча. Это заявление отражало новую политическую реальность: возросшее значение Ельцина и глав республик в вопросах союзного значения. Кравчук прибыл в Москву, чтобы сообщить о вступлении в силу Акта провозглашения независимости Украины. Однако до того как акт будет вынесен на референдум, глава парламента УССР решил участвовать в переговорах о новом Союзном договоре – на случай, если результаты референдума окажутся отрицательными. Еще раньше он проинформировал президента РСФСР, выступавшего за федеративную структуру обновленного Союза, что Украину удовлетворит только конфедерация. Советский Союз Кравчук представлял не в виде государства, а в виде коалиции государств с общими внешнеполитическими и военными структурами. Назарбаев поддержал Кравчука.

В условиях, когда единым фронтом выступили лидеры двух крупнейших республик, Ельцину и Горбачеву пришлось дать задний ход. Заявление Назарбаева, под которым поставили подписи президенты СССР, России и ряда других союзных республик, содержало призыв к выработке новой Конституции СССР. Документ также предлагал ряд мер на “переходный период”. Среди них значились замена Верховного Совета и Съезда народных депутатов Конституционной ассамблеей из представителей республиканских парламентов, образование нового исполнительного органа – Государственного Совета (его членами автоматически становились президент СССР и входящих в Союз республик), а также формирование при участии представителей республик Экономического комитета. Последний должен был прийти на смену не только Кабинету Министров, но и вызвавшему неоднозначное отношение комитету Силаева.