Ад ближе, чем думают - Александр Домовец

– Исчезновение людей, хрономиражи и привидения, – продолжал он, рассеянно глядя на равнину. – С позиций традиционной науки это необъяснимо. Но если вспомнить непризнанную теорию параллельных миров Эдельберга-Вайсмана, многое становится на свои места, не так ли? Параллельных пространств, согласно теории, неопределённое множество. Фундаментом их существования является Земля, её биологические, климатические и прочие условия. Поэтому каждое пространство населено такими же людьми, как мы, да и развитие идёт, в общем, сходными путями, только эпохи разные. Мы вот двадцать первый век разменяли, а где-то ещё из палеолита не вышли. Или Алая Роза воюет с Белой. Или только-только грянула французская революция. И когда волновые резонансы пространств как физических макросистем на короткое время совпадают, нашему взгляду вдруг открываются удивительные картины. То есть, те самые хрономиражи. А люди, на беду оказавшиеся в точке пересечения нашего мира с миром иным, пропадают навеки… Вы спросите, почему пространства смыкаются именно здесь, в Эйвбери. А я напомню про повышенную энергетику местности. Здесь аномалия, господа, вот в этом можно не сомневаться.

Я почувствовал невольный озноб. Хорошенькое дело! Эйвбери мне нравился всё меньше. Если академик прав, тут в любой момент можно ожидать чёрт знает чего… Мегалиты угрожающе маячили на горизонте, словно врытые в землю каменные копья, дырявящие низкое серое небо.

– А привидения? – спросил Вадим. – Они-то откуда?

– С ними сложнее… В порядке бреда можно предположить, что аномальная энергетика территории, словно магнит, притягивает из тонких миров эфирные тела людей, когда-то похороненных в Эйвбери. Я же говорю, здесь много такого, что в другом месте просто немыслимо.

Вильямс сильно потёр лоб.

– Насчёт параллельных пространств и тонких миров я не специалист, но сдаётся мне, мистер Баррет, что вы в чём-то правы, – сказал он.

– Моя гипотеза, кстати, объясняет ещё одно обстоятельство, – подхватил биолог. – Насколько мне известно, местные жители неохотно покидают Эйвбери, а многие из тех, что уехали, потом возвращаются. (Вадим покосился на Вильямса.) И дело отнюдь не в тоске по родным пенатам. Просто своеобразие климатических и геофизических условий, в которых жили сотни поколений Эйвбери, породили в организмах аборигенов некую мутацию на генном уровне. Как биолог, я считаю это вполне реальным. И, таким образом, тяга к родным местам – своего рода физическая зависимость от здешней аномалии. Покинув её, уроженец деревни начинает подсознательно ощущать дискомфорт, переходящий в депрессию. Ну, вот как наркоман страдает без дозы…

Лейтенант оскорбился:

– Насчёт мутантов и наркоманов полегче, господин академик, – сказал он, выпятив квадратную челюсть. – Я, между прочим, сам из аборигенов, как вы изволили выразиться. Выходит, я мутант?

– Ну, это можно определить лишь после исследования вашего организма на генном и клеточном уровне, – ответил Баррет, с интересом глядя на Вильямса. – Если хотите, могу организовать… Кстати, вы зря обиделись. Существует немало скрытых мутантов, чьи особенности в течение всей жизни никак не проявляются. Или проявляются лишь в каких-то экстремальных ситуациях…

Вильямс засопел и отвернулся. Всё-таки обиделся. Но, между прочим, сам того не зная, Баррет попал в точку: уехав из родных мест, лейтенант сюда вернулся…

– Для биолога вы на редкость хорошо разбираетесь в физических проблемах, – польстил я коротышке, но тот лишь отмахнулся:

– Пустое! То, что я высказал, лишь общая гипотеза. Гораздо труднее понять механизм воздействия аномальных условий на людей и законы природы. Для этого нужна комплексная научная экспедиция, и не одна. К тому же гипотеза не моя. Её высказал один мой… м-м… знакомый физик. Он буквально бредил Эйвбери, не раз бывал здесь со всякими приборами и постоянно твердил, что в этой деревушке сокрыты какие-то умопомрачительные тайны. Вот он как раз пытался организовать экспедицию… но не успел.

– Почему?

– Погиб в автокатастрофе, – коротко сказал Баррет.

Установилось неловкое молчание. Биолог зябко запахнул куртку. Ближе к вечеру становилось прохладно, с неба решительно срывались крупные капли дождя… тоже мне, лето называется. Всё у них в этом Альбионе не по-людски…

Вильямс вопросительно посмотрел на нас.

– Пожалуй, на сегодня хватит, – решил я. – Ты как, Вадим?

– Поддерживаю, – откликнулся тот. – Поехали в гостиницу. Поужинаем, обменяемся. Узнаем, что у Буранова с «Наследием прошлого». Мистер Баррет, у нас машина, можем подбросить.

– Не откажусь, – буркнул тот.

На въезде в деревню полицейский джип остановил наш юный друг, поэт-единоборец Энтони. Он энергично семафорил руками и вообще выглядел взбудораженным.

– Я всю деревню обежал, искал вас, – сообщил он, задыхаясь.

– Что случилось? – настороженно спросил Вильямс.

– Там, возле гостиницы, собралась целая толпа местных. Требуют встречи с членами комиссии.

– Какого чёрта им надо? – спросил я, уже догадываясь об ответе.

– Судя по репликам, хотят пообщаться насчёт самоубийства мистера Аткинсона…

Михаил Буранов

Положительно, мы с мистером Грейвсом утомили друг друга…

Мисс Редл препроводила нас с Мортоном и Айрин на шестой этаж, где располагался кабинет заместителя Аткинсона, познакомила и удалилась к себе в приёмную. А мы остались наедине с мрачным человеком средних лет, на которого неожиданно свалилось управление «Наследием прошлого».

В отличие от покойного директора, Грейвс эпохе соответствовал. На нем был элегантный бежевый костюм, а не хламида; стол украшал мощный анализатор, а не кучки артефактов; стены покрывали светлые обои, а не таинственные рунические знаки. Такой безликий кабинет мог принадлежать любому деловому человеку. Да и хозяин, в общем, выглядел вполне стандартно. Это был худощавый темноволосый человек с аккуратной лысинкой и заурядными чертами бесцветной физиономии, на которой выделялся разве что высокий лоб, а полуприкрытые глаза время от времени кололи собеседника острым проницательным взглядом…

Итак, чего мы хотели от мистера Грейвса? Чистосердечного ответа на вопрос, чем, собственно, занимается «Наследие прошлого».

Чего хотел мистер Грейвс? Убедить нас в родниковой невинности деятельности общества.

В доказательство своей правоты Грейвс щедро цитировал устав организации, из коего следовало, что «Наследие прошлого» создан исключительно в историко-просветительских целях. Изучение традиций, быта и нравов давно ушедших эпох… исследование предметов материальной культуры и фольклора… проведение археологических и этнографических экспедиций…