Умереть снова - Тесс Герритсен

Маура подумала о Дебре Лопес, последним чувством которой, видимо, был страх. Она посмотрела на вольер леопарда, находившийся в нескольких ярдах от места, где они стояли. После гибели смотрительницы клетка временно была огорожена, но посетители зоопарка останавливались и фотографировали загородку на свои сотовые телефоны. Смерть подобна рок-звезде, всегда привлекает публику.

– Вы сказали, что большие кошки потрошат добычу, – вновь заговорила Маура.

– Да, у них определенная схема питания. Леопарды разрывают брюшину жертвы от хвоста. Это позволяет извлечь внутренности – их поедают в течение первых двадцати четырех часов. И благодаря этому остальная туша разлагается медленнее. Так что кошка ест ее не спеша. – Роудс замолчал, так как зазвонил его сотовый. Посмотрев на Мауру извиняющимся взглядом, он ответил на вызов. – Да? Боже мой, Марси, я об этом совершенно забыл. Сейчас буду. – Он со вздохом отключился. – Извините, меня ждут на совете директоров. Вечный поиск денег.

– Спасибо, что потратили на меня время. Очень мне помогли.

– Я был рад. – Он двинулся по дорожке, но вдруг повернулся и сказал: – Если захотите частную экскурсию после закрытия зоопарка, дайте мне знать.

Маура проводила его взглядом – он прибавил шагу и через несколько секунд исчез за поворотом, а она вдруг осталась одна, дрожа на ветру.

Нет, не совсем одна. За прутьями пустующей клетки леопарда она увидела рыжеватые волосы цвета львиной гривы и широкие плечи, прикрытые коричневой курткой на овечьем меху. Это был ветеринар зоопарка доктор Оберлин. Несколько секунд они смотрели друг на друга, как два осторожных животных, неожиданно встретившихся в буше. Потом он коротко кивнул, помахал и исчез в кустарнике того же цвета, что и его куртка.

«Невидимый, как пума, – подумала она. – Я и не знала, что он там».

23

– Если эти разные случаи в отдаленных друг от друга местах связаны, то мы имеем дело с набором весьма сложных поведенческих ритуалов, – сказал доктор Лоренс Цукер, психолог-криминалист, консультировавший бостонскую полицию.

Этот светловолосый крупный человек был частым гостем отдела по расследованию убийств. Со своего места во главе стола он смотрел на Мауру и четырех детективов, собравшихся этим утром в конференц-зале. Во внешности Цукера было что-то пугающее – он напоминал рептилию, и, когда его взгляд скользил по Мауре, ей казалось, что она ощущает на щеке холодный язык ящерицы.

– Давайте только не будем спешить, – призвал всех детектив Кроу. – Мы еще не установили, что эти случаи связаны между собой. Гипотезу предложила доктор Айлз, а не мы.

– И мы продолжаем расследование, – сказала Джейн. – Вчера мы с Фростом ездили в Мэн, пытались прояснить случай пятилетней давности. Имя убитого – Брэндон Тайрон, его выпотрошенное тело нашли подвешенным на дереве.

– И что вы думаете по этому поводу? – спросил Цукер.

– Не могу сказать, что картина после нашей поездки прояснилась. Полиция штата держит под прицелом одного подозреваемого, его зовут Ник Тибодо. Они с жертвой были знакомы. Возможно, они поссорились и это стало причиной убийства.

– Я звонил в Монтану и Неваду, – сказал Кроу, – разговаривал с тамошними детективами об этих делах. Они считают, что в обоих случаях виноваты пумы. Я не понимаю, как эти смерти могут быть связаны с нашим случаем. Или с убийством в Мэне.

– Их связывает символика, – сказала Маура, не в силах больше молчать.

Не будучи ни полицейским, ни психологом, она снова оказалась чужаком на этом заседании, придя по приглашению доктора Цукера. Все взгляды обратились к ней, и Маура почувствовала, как стена скептицизма отделила ее от остальных. Стена, которую ей предстояло разрушить. Кроу изолировал ее всеми имеющимися силовыми полями. И Фрост, и Джейн изображали открытость к диалогу, но в голосе Джейн совершенно отсутствовал энтузиазм. Что касается Джонни Тама, он, как всегда, был тайной за семью печатями – держал свое мнение при себе.

– После разговора с доктором Роудсом о биологии леопардов я поняла, что это и есть общая особенность. То, как леопард охотится, как питается, как затаскивает жертву наверх. Мы наблюдаем это во всех случаях.

– Так кого же мы ищем? – хихикнул Кроу. – Человека-леопарда?

– Вы можете посмеиваться над этим, детектив Кроу, – сказал Цукер, – но не сбрасывайте гипотезу доктора Айлз со счетов. Когда она сказала мне об этом вчера, у меня тоже были сомнения. Но потом я просмотрел дела об этих убийствах за границами Массачусетса.

– В Неваде и Монтане факты убийств не доказаны, – заметил Кроу. – Медэксперты в обоих случаях говорят, что причиной смерти могло быть нападение пумы.

– Доктор Роудс утверждает, что пумы не затаскивают добычу на деревья, – сказала Маура. – И что случилось с остальными людьми из обеих групп? В Неваде было четыре туриста. Нашли только одного. В Монтане – четыре охотника, но нашли останки лишь двух. Пумы не смогли бы вовсе не оставить от всех никаких следов.

– Может, там было семейство пум.

– Это вообще не пума, – возразила Маура.

– Знаете, доктор Айлз, мне трудно свести воедино ваши меняющиеся гипотезы. – Кроу оглядел присутствующих. – Сначала вы утверждаете, что убийца ненавидит охотников и потому подвешивает их и потрошит. А теперь что? Какой-то сумасшедший, вообразивший себя леопардом?

– Он не обязательно сумасшедший.

– Слушайте, если бы я начал изображать леопарда, – сказал Кроу, – вы бы вызвали людей в белых халатах, чтобы меня заперли.

– Мы вообще можем прийти к какому-нибудь заключению? – пробормотала Джейн.

– Мы должны выслушать доктора Айлз, – сказал доктор Цукер. – Опишите нам еще раз состояние тела мистера Готта.

– Мы все читали отчет по результатам вскрытия, – запротестовал Кроу.

– И тем не менее пусть она еще раз опишет характер повреждений.

Маура кивнула:

– Мы имеем вдавленный перелом правой теменной кости, совместимый с ударом тупым предметом. Имеют место также множественные параллельные разрывы гортани, возможно посмертного происхождения. Обнаружены сдавленные повреждения щитовидного хряща, что, вероятнее всего, привело к удушению. Брюшина рассечена одним надрезом от мечевидного отростка до паха, внутренности из грудной и брюшной полости удалены. – Она помолчала. – Хотите, чтобы я продолжила?

– Нет, я бы сказал, это дает нам достаточное представление. А теперь позвольте зачитать вам описание врача, сделанное на другом месте преступления. – Цукер надел очки. – «Жертва – женщина лет восемнадцати, обнаружена мертвой в ее хижине на рассвете. Ее горло раздавлено, а лицо и шея разодраны когтями хищника, повреждения такие сильные, что, видимо, являются следствием пожирания плоти хищником. Внутренности и печень отсутствуют, но отмечу одну особенность: отсечение внутренностей с одной стороны сделано чрезвычайно аккуратно. Дальнейшее исследование установило, что брюшина была рассечена исключительно чисто и ровно – такую рану не могло нанести ни одно известное мне дикое животное. Таким образом, несмотря на мое первоначальное впечатление, согласно которому несчастная явилась жертвой леопарда или льва, я должен прийти к выводу, что это преступление человека». – Он положил лист бумаги, с которого читал. – Вы ведь все заметили, что доклад имеет поразительное сходство с тем, о чем только что говорила доктор Айлз?

– А что это за дело? – спросил Фрост.

– Это было написано немецким доктором-миссионером, работавшим в Сьерра-Леоне. – Цукер помолчал. – В тысяча девятьсот сорок восьмом году.

В комнате воцарилось молчание. Маура оглядела сидящих за столом и увидела удивление Фроста и Тама, скептицизм Кроу. «А что думает Джейн? Что я хватила через край и преследую призраков?»

– Позвольте выразиться прямо, – сказал Кроу. – Вы полагаете, мы имеем дело с убийцей, который делал это в тысяча девятьсот сорок восьмом году? А это значит, что ему сейчас… сколько? Лет восемьдесят пять?

– Мы говорим вовсе не об этом, – сказала Маура.

– Так в чем состоит ваша новая гипотеза, доктор Айлз?

– Суть в том, что существует исторический прецедент этих ритуальных убийств. То, что происходит сегодня – параллельные отметины, эвисцерация, – является отражением происходившего на протяжении веков.

– Мы что, говорим о культе? О призраках? Или вернулись к человеку-леопарду?

– Ради бога, дай ей сказать, Кроу. – Джейн посмотрела на Мауру. – Я надеюсь, у тебя есть не только восторги перед сверхъестественным.

– Это очень реальная вещь, – сказала Маура. – Но сначала нужен небольшой исторический экскурс во времени, почти на век назад. – Она обратилась к Цукеру: – Вы не расскажете им эту историю?

– С удовольствием. Потому что история эта восхитительна, – сказал Цукер. – Приблизительно во время Первой мировой войны в Западной Африке, согласно сообщениям, случилось несколько таинственных смертей. Жертвами были мужчины, женщины и дети. Их находили со следами того, что казалось когтями, их шеи были раздавлены, животы выпотрошены. Некоторые частично съедены. Все указывало на нападение крупных кошек, а один из свидетелей видел нечто, показавшееся ему леопардом, убегающим в буш. Решили, что какая-то бешеная кошка прокрадывается в деревни и нападает на людей во сне. Но местные власти вскоре поняли, что леопард тут ни при чем. Убийцами были люди, принадлежащие к древнему культу, уходящему в глубину веков. К тайному обществу, которое так сильно идентифицирует себя с леопардами, что его члены искренне верят: если выпить кровь жертвы или поесть ее мяса, то можно на самом деле трансформироваться в это животное. Они убивают, чтобы стать сильными, набраться энергии тотемного животного. Осуществляя эти ритуальные убийства, член общества облачается в шкуру леопарда и стальными когтями наносит раны жертве.