Путник. Капитан «Неуловимого» (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Сели на дорогу, появившееся солнце успело её осветить. Пилота в Хранилище, хорошо потрудившийся самолет, что благополучно пережил посадку, следом, но после дозаправки. Я же переоделся в форму офицера СС, сел в машину, это другая была, чтобы соответствовала документам своими тактическими знаками, и покатил к Джанкою. Жаль времени тут поработать плотно нет, уже сегодня я должен быть в штабе флота, или армии, а то бы я тут повеселился. С другой стороны, это как раз и есть моя задача, ослабить Манштейна и румынские армии, и дать нашим отбросить их прочь от Крыма. Однако появись перед очами командующего фронтом и флота нужно обязательно, так что поиграюсь в Джанкое и срочно к нашим. Жаль, что уже светлое время суток, я больше по ночам работаю. Оно так вернее, но я решил рискнуть. И знаете я в шоке. Румыны на посту меня в лицо видимо не узнали, пропустили свободно, дальше я заехал на станцию, поставив машину за склад, тут никто не видел нас, и убрал машину в Хранилище. Дальше делал просто, убирал кусок стены и проникал на склад, прибирая содержимое в Хранилище. Всё самое ценное. Часовых я не трогал, потому тревога не поднялась, просто никто ничего не понял. Всё ценное было на складах, а менее ценное, штабелями под открытом небом сложено, вроде боеприпасов. Их я напоследок оставил. Я потом прошёлся вдоль состава с цистернами топлива, авиационным, прикладывал ладони, и всё содержимое, к слову, муть на дне цистерн оставалась, убирал в Хранилище. Со стороны казалось, что я просто хлопаю по пузатым бокам цистерн с довольной улыбкой. Да и часть вагонов от грузов так освободил. На платформах под брезентом стояли немецкие самоходки, всего восемь, но видно, что только с завода. Жаль они на виду. Прибрать нельзя, но и немцам оставлять их я не хотел.

Часа три на всё потратил, не трогал только те склады где разгрузка шла, или погрузка. Правда, один склад закрыли, и я его обнёс, но это так, мелочи. Сняв пять часовых, прибрал штабеля с боеприпасами, причём так чтобы со стороны казалось, что там в порядке. В центре штабелей прибирал, а что по краям, оставлял. Покинув город, я достал полковой миномёт и с расстояния в пять километров выпустил более полутора сотен мин по станции. Пожаров и взрывов было множество. Там ещё румынский пехотный полк прибыл, на четырёх составах, тоже серьёзные потери понёс. Горели и взрывались цистерны состава с топливом. Я конечно горючее с них забрал, но того что осталось хватило для ярких взрывов. Самоходки тоже полыхали, ещё бы по мине в моторное отделение каждой пустил. Теперь их только на металлолом. На этом всё, я убрал миномёт, отошёл в поле. Тут ровная площадка, достал «У-2» и немецкого лётчика. Того же капитана, он эту машину знал, я ранее уточнял, мы сели в кабину и полетели прочь, к нашим. Тут сто пятьдесят километров всего, лететь всего ничего.

Капитан я предупредил что обстрелять с земли могут, так что пусть крутится. Летели мы на бреющем, стелясь по неровным складкам местности, однако добрались до наших, перемахнув через передовую, по моему по нам и немцы и наши стреляли, Взор показал. Уйдя чуть в сторону, я в переговорную трубку велел сажать машину в распадке, там место ровное и пусто. Там и сели. Я едва успел убрать лётчика и машину, да переодеться в свою форму командира-подводника, как на вершине, скача по кочкам, появилась «полуторка», полная бойцов. За ней две легковушки и мотоцикл с коляской не торопясь спешили. А переоделся я в парадную форму, только бушлат не стал, тут для шинели вполне неплохо, и поправив кортик и планшетку на боку, держа тревожный чемоданчик, направился навстречу хозяевам. Надо сказать, встреча эта оказалась на удивление недоброжелательной, и я бы даже сказал очень негостеприимной. Когда машина подскочила, и юзом тормозя остановилась, из кузова посыпались злые на вид бойцы, что наставили на меня свои винтовки, и стали орать чтобы я лёг на землю и держал руки на виду. Причём командир, в звании лейтенанта, только поддерживал своих бойцов. По знакам различия - это видимо снабженцы были, десяток бойцов, в основном пожилые, техник-интендант второго ранга, и водитель.

Когда тебя держат на прицеле более десяти нервных бойцов, что так и желают нажать на спуск, тут надо делать только одно, выполнять что с меня требуется, так что поставил чемоданчик на прошлогоднюю траву, и лёг, раскинув руки. Чтобы было видно, что те пусты. Тут же подскочили бойцы, и самый молодой с разбегу врезал мне в бок ногой, под крик:

- Н-на, сука!

В боку что-то хрустнуло, пошло онемение, под жуткую боль, скривившись, я прорычал:

- Хана тебе. Я тебя сука из-под земли теперь достану!

Этот мелкий боец знал куда бить, и настолько взбесил меня что я решил, найду его, и командира что им командовал, и ликвидирую. Они мне не свои, даже если те и не диверсанты, за которых я их поначалу принял. Связали меня крепко, дав ещё несколько тумаков. Я от боли уже сознание терял, диагност Исцелении показал три сломанных ребра и две трещины, отбитые почки, когда техник-интендант, а я висел на руках двух крепких красноармейцев, подняв мне голову, за подбородок, сказал:

- Что-то у него рожа знакомая.

Тут как раз и легковые подъехали, меня уже обыскивали, чемоданчик раскрыли, раскидывая вещи, шинель растягивать не стали, разорвали, пуговицы отлетели, достали документы и протянули техник-интенданту. Сплюнув окровавленную слюну, Излечение я уже запустил, восстановив почки, на рёбра уже не хватило заряда, так что я видел, как удивлённо моргнув, тот изучал мои документы. Понял кого задержали и били, поэтому с опаской глянул на меня. Тут как раз подошли командиры, майор, два капитана и интендант третьего ранга.

- Сливаков, что тут происходит?

- Товарищ майор, задержали диверсантов, ну вроде тех что сегодня ночью на медсанбат напали, в форме моряков. Проверили документы, вроде наш.

Майор тоже взял моё удостоверение, вчитался, вник, удивлённо моргнул и вдруг заорал:

- Какого хрена вы на напали на дважды Героя Советского Союза?!

- Трижды, - прохрипел я. - Три дна назад третью звёздочку получил.

- Немедленно развязать!

Верёвки с меня сняли тут же, я скособочась, достал пистолет из кобуры, если бы майор не подбил бы мне руку, тот боец что мне в бок врезал, обзавёлся бы пулевым отверстием во лбу, а пока только сильно побледнел, с ужасом глядя на меня. Моя пуля с него пилотку сбила. Снабженцы вообще изрядно перетрусили, сообразив кого задержали и били, а тут этот мелкий вообще до трясучки дошёл. И не зря, я ещё та мстительная сволочь, и этих бойцов, снабженцев с их командиром, я без всяких шуток перевёл в стан врагов. Берега тоже видеть нужно, и я это не о себе, а о них, и они их не видели. А врагов я уничтожаю.

- Ничего тварь, - улыбаясь залитыми кровью зубами, прошипел я. - Ещё поквитаемся. Я врагов своих не забываю.

По лицу меня кстати при захвате не били, это я сам укусил себя за щеку с внутренней стороны, когда мощный удар в бок получил, случайно вышло, но хорошо прокусил, кровь не прекращала течь. Пистолет мой неведомым образом оказался в руках у майора, ловко, не заметил даже как. Тот же, крутя его в руках, приказал помочь мне подняться, я не смог удержатся на ногах, боль в боку всё раздирала, а зарядка шла так медленно, ну и когда меня подняли, очень даже нежно, майор сделал знак чтобы снабженцы свалили, убирал раздражающий фактор, меня это не сильно волновало, метки я на всех снабженцев уже поставил, найду, и проникновенно сказал, пока меня нежно несли к машине на шинели.

- Товарищ капитан второго ранга, бойцов понять можно. Сегодня ночью группа в два десятка диверсантов в форме советских моряков атаковала наш медсанбат, много убитых, особенно среди медперсонала. До самого утра их ловили. Оказалось, это отвлекающий манёвр был, пока другие диверсанты, уже в форме НКВД, атаковали штаб корпуса. Пленные сообщили что их высадили с самолётов. А тут со стороны немцев прилетел самолёт, и высадил ещё одного в форме моряка. Бойцы в военно-морских знаках различия не разбираются и не знали, что напали на старший комсостав.