Муж-незнакомец, или Сладкие сны о любви - Екатерина Гринева

Дважды мне повторять не надо было. Я рванула вперед, временами посматривая на табло спидометра.

– Теперь – направо, – cкомандовал Дымчатый. – Видишь боковую дорогу?

Я свернула направо. Дорога вилась среди больших лохматых елей, упиравшихся своими макушками чуть ли не в небо.

– Осталось чуть-чуть.

Я задержала вдох. Никаких домов поблизости не было видно.

– Он жил в глухом лесу?

– Почти так. Адвокат любил тишину и не любил людей, от которых страшно уставал.

– Стоп! – сказал Дымчатый. – Приехали.

Мы уперлись в ворота. Сквозь рваное кружево темных елей виднелась тропинка и небольшой двухэтажный дом в глубине участка.

– Я попробую открыть ворота.

Я мгновенно оценила ситуацию.

– Не трать время, у нас его нет. Садись в машину обратно.

Дымчатый сел рядом со мной. Я дала задний ход и, разогнавшись, протаранила ворота. Взвизгнув, левая створка ворот грохнулась на землю, и мой джип утрамбовал ее за считаные секунды.

Слегка подпрыгивая по неровной тропинке, выложенной галькой, машина проехала до дома. Я посмотрела на мужа.

– Командуй! Что дальше?

– В дом, пока не приехали наши ребята.

Легкий гул, усиливавшийся с каждой секундой, говорил о том, что преследователи совсем близко.

– Бежим! В дом!

Закрыв машину, мы рванули к дому. Дымчатый неожиданно нагнулся и пошарил рукой под крыльцом.

– Вот ключи, – c удовлетворением сказал он.

– Откуда ты…

– Неважно.

И здесь я все поняла. Это пресловутое мужское братство. Дымчатый приезжал сюда со своими дамочками, и Баринов по-свойски, руководствуясь мужской солидарностью, предлагал ему для утех свою хату. Но сейчас, как сказал Дымчатый, это уже было неважно.

Он быстро открыл ключом дверь, и мы ввалились внутрь.

– Командуй! – шепотом сказала я. – Где тут выключатель, где что.

– Полный свет включать не будем, по нему нас можно будет легко вычислить. Обойдемся ночниками… А чего мы говорим шепотом?

– Не знаю.

Он прижал меня к себе.

– Дуй на второй этаж. Я сейчас.

– Дымчатый…

– Я же сказал – иди!

Я взлетела по винтовой лестнице на второй этаж. Из маленького холла хорошо просматривалась площадка перед домом и неясные тени между деревьев. Я попыталась сосчитать их, но это было безнадежным делом. Муж вырос рядом со мной бесшумно.

– Вот. Нашел, – улыбнулся он, кладя на пол две винтовки. – У Петровича было. Он же заядлый охотник, как и я.

Дымчатый ловко развернул стол, cтоявший впритык к стене, и положил на него винтовку.

– Теперь удобно целиться.

– Дай мне! – сказала я.

– Инка!

– Дай! – повторила я.

Машинально он протянул мне винтовку, и я взяла ее в руки. Одним движением руки я распахнула окно и навскидку, почти не целясь, выстрелила в темную тень, прислонившуюся к сосне.

Крик разрезал тишину. Я перевела прицел на другого человека, стоявшего поодаль, и вспышка огня и последовавший за ней крик доказывали, что я не промахнулась.

Я перевела взгляд на Дымчатого.

– Инка! Может, ты…

Я улыбнулась.

– Все потом, Дымчатый. Не сейчас.

Глаза уже привыкли к темноте, и черные мишени ясно виднелись между деревьев и на подступах к дому. Я стреляла автоматически, не задумываясь. Страха не было: он куда-то ушел, рассосался, были ясная сосредоточенность и спокойствие. Дымчатый стрелял рядом. Временами я открывала рот, чтобы не лопнули барабанные перепонки, которые, кажется, прогибались внутрь от грохота выстрелов.

Дымчатый внезапно охнул и привалился к стене.

– Тебя ранило? – кричу я.

– Немножко. Пустяки. В ладонь. Жаль, стрелять теперь неудобно.

– Не стреляй! – кричу я. – Я сама.

– Сама, cама… – проворчал он. Его лицо исказилось от боли. Я резко нырнула под стол. Автоматная очередь прошила воздух прямо над моей головой.

– Сколько их осталось?

– Не знаю, – пожал плечами Дымчатый. – Не считал. Скольких ты уложила?

– Кажется, пятерых.

– Тогда осталось двое или трое. Где-то так.

– Ясненько.

Наступила обманчивая тишина, и следующий звук – открывшейся двери – подсказал мне, что они в доме.

– Они здесь. – шепнула я Дымчатому.

– Слышу, – прохрипел он.

От порохового дыма мне хотелось кашлять, и я с трудом подавила в себе это желание.

Скрип. Шаги на лестнице.

Я ползу к лестнице, Дымчатый хватает меня за ногу, пытаясь оттащить назад. Я яростно мотаю головой и ползу вперед. Осторожно высовываю голову. Их двое. Один стоит внизу лестницы – робко, нерешительно, как бы раздумывая, идти ли ему вперед. Другой, чей массивный силуэт вырисовывается около двери, cтоит, прислонившись к ней, как бы отрезая нам все пути к отступлению.

Я выхватываю пистолет из борсетки и стреляю в того, кто стоит у двери. Тот, охнув, медленно сползает по стенке, а второй мгновенно отступает назад и скрывается с моих глаз.

Черт! Наверное, надо было вначале уложить этого, а потом добраться до стоявшего у двери. Неожиданно к нашим ногам падает граната, и я кричу, не помня себя, и кидаю гранату обратно – туда, вниз, не соображая, что делаю. Чисто условный рефлекс.

Не сговариваясь, мы с Дымчатым ныряем в соседнюю комнату, откатываемся в угол и зажимаем уши. Яркая вспышка ослепляет нас. Грохнувший взрыв озаряет дверь, от которой ничего не остается, прямоугольник холла, кусок лестницы. Мы сидим на корточках, прижавшись друг к другу, целую вечность, а когда отнимаем руки от головы и смотрим друг на друга, то поражаемся тишине, царящий вокруг. Полдома просело, опалилось огнем и теперь зияло пустотой. Едкий дым плыл по комнате.

– Давай выберемся наверх, иначе мы здесь задохнемся, – предложил Дымчатый. – Здесь был чердак.

Мы выбрались наверх. Небольшое пространство со скошенными стенками, заставленное коробками и граблями. Дымчатый ударом ноги выбил слуховое окно, и к нам ворвался свежий воздух.

– Все? – одними губами спросила я.

– Надеюсь.

Он подошел ко мне и сел рядом.

– Может быть, ты теперь расскажешь мне все?

Я отвернулась.

– Рассказывать, собственно говоря, не о чем. Просто один факт моей жизни выпал из твоего внимания. Точнее, я тебе не рассказала о нем. Еще в Севастополе с юности я увлекалась стрельбой. Часто ходила в тир, участвовала в разных соревнованиях. Когда я переехала в Москву, я оставила это занятие. Но когда в нашей семейной жизни начались проблемы… – Я замолчала и отвела взгляд в сторону. – У меня возникло желание возобновить старое увлечение. Я тебе говорила об этом в Дубае. Я стала ходить в тир, в пейнтбол-клуб, еще записалась в школу восточных единоборств. Всю свою злость, недовольство жизнью я выплескивала там… не все же мне было сидеть и печалиться за рюмкой коньяка, – проглотила я комок в горле и замолчала. Муж притянул меня к себе.

– Но почему?..

Яркий свет ослепил нас. Кто-то стоял в дверях и слепил фонариком. Я прикрыла глаза рукой.

– Какие два голубка здесь приютились? Сидят и воркуют… Ну просто… загляденье одно, – раздался знакомый насмешливый голос.

– Марк! – воскликнул Володя, пытаясь приподняться.

– Сиди, сиди. Незачем вскакивать при моем появлении.

– Как ты здесь оказался?

– Просто пришел в гости. – Марк убрал фонарик и теперь светил им в сторону.

– Неплохо… – на лице Дымчатого была растерянность.

Я неотрывно смотрела на Марка. В его руке возник пистолет.

– А теперь вы отдадите мне документы, и мы с вами расстанемся навсегда.

– У нас их нет. – Я поспешно показала руки. – Никаких документов.

– С тобой никто и не разговаривает, – в голосе Марка прозвучал холод. – Я говорю с ним.

– Ба! – дурачась, воскликнул Дымчатый. – Друган! Как же ты докатился до жизни такой? Что прогнило в Датском королевстве? Поделись со мной своими соображениями, а то я что-то стал тугодумом. Извини, не допирает. К чему такая перемена фронта?

– Мне просто надоело быть вечно вторым. – Марк говорит медленно, c расстановкой. Похоже, ему спешить некуда. – Я вложил в фирму столько же, сколько и ты, а все сливки снимал не я.

– А кто тебе мешал? – сквозь зубы выдавил муж. – Ты сам отстранился от дел и сказал, что не хочешь быть первым. Ты тогда разбирался со своей женой, и тебе было ни до чего.

– Это было давно. А теперь у меня другие планы.

– Связанные с Усть-Качанским металлургическим комбинатом?

– Да. С ним. В том числе. Мне нужно провернуть эту сделку и получить все дивиденды. А потом я уж решу, что делать дальше. Продать фирму или оставить ее.

– Продать? – Голос Дымчатого резанул меня. – Продать нашу фирму? Как ты вообще можешь об этом говорить?

– Могу. Я все могу.

– Марк, тебя задушила жаба, – cпокойно сказала я. – Комплекс вечно второго мальчика. Юхневу убрал Баринов, конечно, не сам, а с помощью нанятого им киллера. У Баринова связи в самых преcтижных кругах, выход на олигархов, cтатус. Он когда узнал об этом деле, решил сыграть свою игру. Для этого он вошел в контакт с Кирой, хорошо ей заплатив, и убил Ольгу, у которой забрал все документы. А вот потом… то ли Баринов не до конца все обговорил с потенциальным покупателем, то ли они не сторговались, то ли адвокат просто тянул время и выжидал…