Адмирал Колчак и суд истории - Сергей Дроков

Арестованные были переведены из «Модерна» в Оренбургское училище числа 30-го декабря, и к ним я лично не имел там отношения. При них дежурил офицер из отряда особого назначения МВД и один человек для поручений из контрразведки, то Попов, то Абрамович. 4-го января мне и всем чинам контрразведки к вечеру стало известно, что войска должны отходить из города в направление на Патроны, а дальше на Листвяничное. Я решил уехать из города, взяв с собой семью из боязни террора; некоторые члены контрразведки уехали еще раньше, например Абрамович, другие приехали вместе со мной: Кудряев, Полканов, Попов, Насонов и Черепанов. Семьи ехали еще Полканова и Кудряева..

Арестованные 31 человек из Оренбургского училища были взяты нами с собой, мы и они ехали на подводах. Для чего взяли арестованных, – я полагаю, чтобы иметь их как заложников, так как часть офицеров осталась в городе. Кто распорядился взять заключенных, я точно не помню, но слышал, что было предписание от генерала Сычева за подписью капитана Люба, начальника штаба Сычева взять их. Еще раньше было предписание Сычева, которому приказал Скипетров выдать заключенных двум семеновским офицерам, специально командированным для этого из Михалева, но Черепанов отказался выдать, так как боялся, что арестованные будут убиты, а отвечать будет он. По этому поводу было совещание Червен-Водали, Ханжина, Сычева и Черепанова, причем за выдачу стоял Сычев, но Червен-Водали и Черепанов были против; может быть, что против был Ханжин, а не Червен-Водали.

Как известно, войска не пошли, а контрразведка осталась в руках семеновцев. Наш конвой остался при арестованных до 6-го января, когда мы на станции Байкал были устранены штабс-капитаном Годлевским. Из Листвяничного арестованных и нас всех перевезли на «Кругобайкальце» на станцию Байкал и поместили на пароходе «Ангара», на котором мы пробыли с арестованными 5 и 6-го января. Вечером 6-го меня отстранили, и я не знаю, какой конвой был при них и какова судьба их самих. Подробно об этом может рассказать капитан Колчин, который бежал из Иркутска к Семенову на Байкал, и был правою рукой Годлевского, а теперь он в Иркутске, куда вернулся тайком от Годлевского еще 7-го января. У него свой дом на Звездочке.

6-го января Михайлов вызвал меня к себе и спросил о судьбе арестованных всех, жалуясь на запрещение курить и на то, что перестали давать им еду в достаточном количестве. Я заявил Годлевскому протест, но Годлевский грубо отстранил меня, я пошел сказать об этом Черепанову, вслед за мной пришла на квартиру Черепанова в Щелке моя жена и сказала, что всех служащих контрразведки выселили из «Ангары» и что «Ангара» уходит…

Верно,

товарищ пред[седателя] иркут[ской] чека К. Попов (подпись).

Секретарь Г. Евстратов.

ЦА ФСБ России. Арх. № Н-501. Том 7. Л. 88–88 об. (Машинопись, копия.)

Документ № 7

г. Иркутск, 18 февраля 1920 г.

Выписка из протокола допроса задержанного Василия Михайловича Полканова февраля 18-го дня 1920 г.

В обысках и арестах не участвовал до 24-го декабря, тогда я присутствовал при обыске и аресте на 2-й Иерусалимской № 77, которым руководил с ордером на свое имя Базанов, затем 25-го декабря с ордером на мое имя был при арестах в земельном отделе, где только предъявил ордер, а распоряжались арестами помощник начальника контрразведки Филин и прапорщик Попелат. В этот же день, после того как арестованные были увезены в «Модерн», я с двумя товарищами прокурора опечатал двери в земельном отделе и ветеринарном отделе земской управы и поставил там стражу из отряда особого назначения при МВД. Сделано это было по распоряжению Филина.

В допросах арестованных в «Модерне» участия не принимал. В арестах на 2-й Иерусалимской принимал участие красноярской контрразведки подпоручик Евгений Александрович Насонов, кончивший специальные курсы контрразведки при старом режиме (он вместе с Абрамовичем после переворота скрылся в Мысовую). Он же Насонов, затем Попелат вели допросы арестованных в «Модерне» в присутствии прокуратуры; собственно говоря, они только записывали показания, а вопросы ставили члены прокуратуры, осведомленные капитаном Черепановым.

В «Модерне» и за все время пребывания арестованных [было] человек 150; аресты, кроме арестованных на Иерусалимской и в земельном отделе, производились не контрразведкой, а войсковыми частями по распоряжению Сычева. Арестованные контрразведкой, по распоряжению Сычева, были отправлены из «Модерна» в Оренбургское училище дня за три до перемирия, причем командовал конвоем я по личному распоряжению Черепанова, сопровождал арестованных и сам Черепанов с Насоновым и Георгием Поповым.

В Оренбургском училище был поставлен караул у арестованных из отряда полковника Благовещенского. Некоторые юнкера в училище, возбужденные тем, что часть юнкеров была убита во время военных действий, предлагали свои услуги для расправы над этими арестованными, крича: «Давайте их сюда, что вы их еще возите на автомобиле!» Но расправа не была допущена.

Накануне 4-го января Сычев распорядился отвезти арестованных на Малую Разводную на пароход для передачи в распоряжение Скипетрова по распоряжению будто бы этого последнего. При этом Сычев приказал связать их по двое. Начальник Оренбургского училища Слесарев, подчиняясь распоряжению Сычева, дал для этого веревки из имущества училища. Арестованные были связаны по двое. Связыванием распоряжался Василий Новиков, сам участвуя и в связывании (Новиков – агент упомянутый выше); присутствовали при этом от контрразведки Ян и Насонов. Был затем дежурный офицер по караулу (начальник караула – фамилии не помню). Сопровождать арестованных на Малую Разводную должен был начальник караула, а список их и рапорт об них Скипетрову должен был отвезти я. Однако во время связывания арестованных Черепанов по телефону сказал, что пароход уже ушел, что отправка арестованных приостанавливается до особого распоряжения и что я должен явиться обратно в «Модерн», что я и сделал, вернувши Черепанову и пакет с рапортом.

Арестованные были развязаны и снова помещены в Оренбургском училище. Назавтра днем было получено за подписью начальника штаба Иркутского гарнизона капитана Люба, который при Политическом центре еще продолжал служить в штабе округа, официальное предписание, в котором говорилось, что по приказанию генерал Скипетров и генерал Сычев приказывают всех политических заключенных отправить в распоряжение Скипетрова через деревню Патроны, где должен быть пароход. Сычевым бумага подписана не была, но распоряжение делалось от его имени. Снова был написан Черепановым рапорт на имя Скипетрова, рапорт опять вручен был мне для переправки его Скипетрову, а арестованных должен был доставить дежурный в этот день начальник караула при них поручик Шмаков. Арестованные на этот раз не связывались, так как распоряжения об этом не было.

Вечером, когда я должен был отправиться с рапортом и арестованными на Патроны, приехал в Оренбургское училище Черепанов с офицерами и чинами контрразведки – Курдяев с женой, Базанов с женой и сыном, Георгий Попов, Насонов, Филин, братья Василий и Михаил Забродины, Новиков, агент Насонова Кононенко Прохор Кузьмич и поручик Иннокентий Юрков с женой и ребенком. Были потребованы подводы от Загоскина для арестованных и для конвоя. У Черепанова не было своей подводы, и он сел с конвоем, одну подводу взял Курдяев с солдатами и поехал вперед осматривать путь, в качестве разведки; я ехал где попало. У остальных офицеров были свои подводы, а агенты ехали с ними. Я перед поездкой забежал домой, помог жене собрать ребенка и вещи и отправил ее в Патроны на лошади отца.

Все арестованные с конвоем отправились на четырнадцати подводах. В Щукино мы догнали мое семейство, и я с рапортом сел на подводу отца. Арестованные ехали под наблюдением не моим, а Базанова. В Патронах мы остановились пить чай. Арестованные тоже пили чай и закусывали. Это было уже ночью. В это время на автомобиле приехали в Патроны Сычев с офицерами, из которых помню подполковника Валентина Оттовича Рейнгарда, поручика Вишнякова, надворного советника заведующего архивом командующего войсками Фирса Лукича Хапилова (с женой), прапорщика Хапилова, поручика Блиалкина (с женой). Они поехали на Листвяничное, так как парохода не было. Приехали также ночью на автомобиле Артемьев и начальник автомобильной команды подпоручик Шмит на мотоциклете. Они остались ждать пароход. Мы и арестованные по распоряжению Черепанова на подводах двинулись ночью же на Листвяничное. Я ехал впереди на подводе своего отца с женой и ребенком.

На перевоз в деревню Николы мы приехали в 9 часов утра. По требованию Черепанова из Листвяничного подан был пароход «Кругобайкалец», и на нем все мы и арестованные переправились на станцию Байкал. В Патронах пакет с рапортом я, по приказанию Черепанова, отдал Георгию Попову, который на лодке отвез его в Михалево Скипетрову. А Попова Скипетров прикомандировал к своему штабу, но он оттуда бежал, и с этого момента я был уже совершенно свободен от всяких поручений контрразведки.