По его правилам - Маша Малиновская

поломанных отношениях, пыталась маскировать тоску по Бахурину, неумело блокировала яркие будоражащие вспышки воспоминаний о его поцелуях и объятиях.

Он звонил. Раз пять, не меньше на сотовый, пару раз на домашний, но я просила маму сказать, что я сплю или меня нет дома. Мама поглядывала осуждающе, видно было, что волновалась, но молчала. И ей за это я была благодарна.

В воскресенье Бахурин уже не звонил. Я всё смотрела на телефон, тосковала, но сама решиться не могла. Меня швыряло то в раскаяние, то снова в обиду. Лучше завтра в школе встретиться и поговорить.

Но в понедельник за партой я сидела одна, потому что Демид не пришёл. Не было его и во вторник. Я уже не знала, что и думать. Набрала его на сотовый, но ответом мне были лишь длинные гудки.

— Ну ответь, — тихо прошептала, снова набирая у окна на перемене его номер. И снова только гудки и механический голос, что абонент не отвечает.

— Дёме звонишь? — Виденин подошёл со спины.

Сначала хотела рявкнуть, что это не его дело, но потом вздохнула и кивнула.

— Мы поссорились у тебя на дне рождения и больше не разговаривали. И вот его уже нет второй день в школе. Я волнуюсь.

— Он просил особо не распространяться, — неуверенно начал Стас. — Но ты же его девушка. Вроде бы. Так же?

— Говори уже! — внутри всё будто враз заледенело. — У него что-то случилось?

— В колонии сильно избили его брата. Он в коме и неизвестно, выживет ли.

— О Господи! — воскликнула я и от ужаса прижала ко рту ладонь. — Демид уехал? Брата же вроде бы несколько недель назад перевели куда-то далеко.

— Нет, вроде бы. Но я точно не знаю, Злат. Если хочешь, зайдём к нему после уроков.

— Да, пожалуйста, Стас, давай сходим.

Внутри стало так тревожно, что я едва уговорила высидеть себя ещё один урок. А потом собрала вещи и просто ушла с занятий. Даже не отпрашивалась, только шепнула Насте, чтобы прикрыла, если сможет, соврала, что у меня голова разболелась. Стаса срывать не хотела, а ждать конца уроков сил просто не было. Мне нужно было видеть Бахурина.

Он же звонил всю субботу, а я не отвечала! Глупая! Дура просто! У моего возлюбленного горе, а я заперлась в своих глупых обидах, причём его даже обвинить не в чем, по сути.

Всю дорогу я корила себя, ругала как только можно. Ноги немели от быстрой ходьбы, а пальцы дрожали. А вдруг он теперь прогонит? Я ведь была нужна ему, но даже не стала слушать. Только бы простил!

Конечно же, я знала, где он живёт, хотя дома у него была лишь дважды. Так получалось, что мы в основном гуляли на улице или ходили в «Пирамиду». Третья четверть спуску не давала, а потому особо времени на вечерние посиделки не оставалось. Раз мы были вместе с Ильёй и Кристиной у Демида, когда на улице лил дождь. Смотрели фильм. И один раз Бахурин забыл сотовый, что привезла ему из Москвы мама, а она должна была позвонить. Мы вернулись за телефоном, я подождала в коридоре, даже не разувалась.

И вот я торопливо зажимаю три цифры кода на железной двери в подъезд, спешно поднимаюсь на четвёртый этаж.

Возле двери пришлось резко затормозить и прислушаться. Нет, мне не показалось. Из-за двери его квартиры раздавались звуки музыки, пусть и не очень громкой, мужские голоса, смех. Стас же не стал бы такое придумывать, конечно же нет. И Демид бы не стал таким жутким способом оправдывать свои прогулы. Да что там, он бы и прогуливать не стал!

Пару секунд поколебавшись, я нажала на дверной звонок и услышала протяжную трель с той стороны. Ответа не последовало. Тогда я позвонила ещё раз.

Со стороны квартиры раздались шаги, а потом замок щёлкнул и двери открыли. Только это был не Демид, а тот неприятный одноклассник из двадцать восьмой школы — Жорик.

— Ой, привет, краля. Почему одна? — пьяно ухмыльнулся он, а я почувствовала, как с квартиры потянуло запахом сигаретного дыма и алкоголя.

— Демид дома? — я чуть отступила и сложила руки на груди.

— Гы, — нечленораздельно ухмыльнулся придурок, а потом повернулся в квартиру и громко крикнул: — Эй, Бахур, ты дома? К тебе тут тёлка. Но если что, я могу побыть тобой.

И снова мерзко гыгыкнул.

— Отойди!

Сама не знаю, откуда только взяла смелость, но я толкнула заржавшего как конь Жорика в плечо и прошла в квартиру. Услышала из коридора взрыв смеха, раздавшийся из гостиной. Я не видела смеявшихся, но голос Демида узнала безошибочно.

Быстро скинув туфли, я прошла в гостиную и замерла. Посредине стоял журнальный столик, на нём бокалы и пластиковые стаканчики, какие-то бутерброды. На диване сидел знакомый мне по двадцать восьмой школе друг Бахурина Руслан, рядом ещё какой-то парень, вонючее пивное дыхание Жорика я ощутила за спиной. А в кресле, напротив столика, развалившись, сидел Бахурин.

Он поднял на меня тяжёлый взгляд и невесело ухмыльнулся.

— Чего тебе? — спросил совсем другим тоном, чем я привыкла слышать от него в свой адрес. По голосу стало понятно, что он пил. И много. — Я тебя не приглашал.

Наверное, дай он мне пощёчину, было бы не так больно. В груди, в самом её центре, больно-больно защемило, неприятная дрожь прокатилась по телу. Но я видела, что в его покрасневших глазах плещется боль. И ты не угадал, Бахурин, так просто я не собираюсь сдаваться.

— Мы можем поговорить, Демид?

— Говори. Все свои.

Все замолчали и внимательно смотрели на нас. Тот незнакомый парень, что сидел на диване, даже карты раздавать перестал.

— Демид… — горло пересохло.

— Так зачем ты пришла, Злата? Ты что-то хотела?

— Поддержать тебя, — от направленных на меня взглядов кожа начинала гореть. — Я ведь твоя девушка.

— А-а… — саркастично протянул Бахурин, прищурившись. — Ну раз девушка, тогда иди сюда.

Откинувшись на спинку кресла, он демонстративно похлопал ладонью по своему бедру. Так пошло и неприятно. Он никогда так