Страж могил - Михаил Кликин

Огерт забыл о боли и страхе. Даже смерть для него не существовала.

Кто теперь посмеет назвать его калекой?! Его – многоглавого, многорукого, многоногого?! Его – хозяина многих тел!

Огерт гневно рычал, закатив белесые глаза. Он вспотел, но от него веяло холодом. Облако темного тумана окутывало его фигуру, оно колыхалось, вздувалось черными пузырями, выбрасывало щупальца.

А некроманты все наступали, не желая признать, что у них все меньше и меньше шансов на победу:

– Мы заберем твое тело, калека! А Кхутул возьмет твою душу!

Огерт услышал проклятое имя и разъярился еще больше.

– Я!! – В один хор слились голоса сотни мертвяков. – Я убил Кхутула!! – Огерт кричал так, что кровь брызгала изо рта. – Он проклял меня!! – Алая пена летела с губ. – Он сделал меня калекой!! – Стучали, скрежетали зубы. – А я прикончил его!! Я и мои друзья!!.

Тьма клубилась вокруг. Тьма туманила разум.

Огерт все кричал и кричал исступленно, не понимая смысла слов. Картины прошлого мешались с видением настоящего.

Дар некроманта подчинил Огерта…

27

…Гиз выскочил откуда-то сбоку. В руках он держал заостренную жердь – длинную, крепкую, тяжелую. Он вонзил ее в мертвяка, опрокинул его, протащил несколько шагов. Он боялся мертвяка, но еще больше он боялся за жизни друзей, и этот страх давал ему силу.

Муха…

Толстые мухи ползали в траве. Толстые нажравшиеся мухи, откладывающие яйца.

Нелти качнулась, ноги ее подкосились. Она глубоко вздохнула и осела на землю.

Черви под рукой…

Мертвяк пару раз ударил по засевшей в ребрах жерди, но переломить ее не смог. Он схватился за нее, попытался выдернуть ее из себя.

Ребенок на-равных боролся с ним. Ребенок был необычайно силен. У него была сила мужчины.

Сила охотника.

– Кто ты?..

Мертвяк все же вытащил деревянное острие из своего тела. Потянул жердь на себя.

Малыш упирался и не выпускал примитивное оружие из рук.

– Кто ты?!

Ночь была рядом. И Кладбище тоже…

Хозяин Кладбища – хозяин мира…

Мертвяк уже почти подтянул Гиза к себе, но ребенок вдруг выпустил жердь и отскочил. В руке его сверкнул нож.

– Гиз… – простонал мертвяк, приподнимаясь. – Я знаю имя… Тебя зовут Гиз…

Мальчик задрожал, попятился. Взгляд его заметался по сторонам, то ли укрытие выискивая, то ли оружие, то ли еще что.

– Чего ты хочешь, Гиз? – Мертвяк отшвырнул жердь, встал на четвереньки. – Ты хочешь жить? – Голос мертвяка был вкрадчив, почти ласков. – Хочешь, чтобы твои друзья жили?.. – Он полз. Он медленно подбирался к Гизу. И глядел ему в лицо.

Мертвяк хотел поймать взгляд мальчика.

– Ты хочешь, чтобы все было как прежде? Хочешь, чтобы я был мертв? Ответь мне. Ответь, и все будет так, как ты скажешь. Только ответь!

Мальчишка был опасен, мертвяк чувствовал это. Но насколько опасен? Сколько в нем силы? Велик ли его дар? И понимает ли он сам свою власть?

– Скажи мне, чего ты хочешь?..

Кто вообще эти дети? Почему они здесь?..

Гиз пятился. Какое-то чувство подсказывало ему, что нельзя смотреть мертвецу в глаза. И нельзя с ним разговаривать.

Ползущий на четвереньках мертвяк собирался с силами. Он готовился к последнему броску. И заговаривал своего малолетнего противника:

– Ответь, и я никого не трону, если ты того хочешь. А иначе… – Он оскалился, зарычал утробно. – Иначе я выпью вашу кровь. Я перегрызу глотку тебе, твоему другу и девчонке. Я заберу ваши души и вашу силу. Этого ты хочешь, Гиз? Ответь!

– Нет! – не выдержав, отчаянно крикнул Гиз. – Оставь нас!

– Оставлю, – тотчас ответил мертвяк, остановившись. – Но вы должны кое-что для меня сделать.

– Что? – Гиз понимал, что совершает ошибку, разговаривая с мертвецом, но и остановиться уже не мог.

– Кхутул. Запомните это имя. Это все, что я прошу. Кхутул…

Небо вдруг почернело, и холод сжал сердце Гиза. Перед глазами все помутилось, мир закачался, поплыл, стал растворяться, превращаясь в серое струящееся марево.

– Кхутул… – вновь прокатилось глухим громом. – Кхутул…

Проклятое имя – имя проклятого…

Гиз закричал, поняв, что сейчас случится что-то страшное, и с ножом в руке бросился на превращающегося в дымку мертвяка.

«Кхутул», – гремело в голове.

Гиз вонзил нож мертвяку в глаз, и словно сам окривел. Он выдернул засевший в груди мертвяка тесак Огерта, и ощутил боль в ребрах.

Кхутул…

Он бил, сек, рубил, резал, колол. Он уворачивался, отпрыгивал, наскакивал.

Он не понимал, что делает. Дар подчинил его. Дар охотника.

Он видел – не глазами видел, а душой, даром своим – какой-то скользкий серый узел внутри мертвяка, похожий на шевелящийся клубок червей.

Мертвяк сам был своим хозяином.

Мертвяк-некромант.

…Кхутул…

28

Гром ударил над головой, сотряс небо и землю.

Дождь хлестал в лицо.

Ледяная вода текла за ворот плаща…

Огерт очнулся, захрипел, закашлялся.

Глаза его прояснились.

Руки вцепились в седло.

Он дрожал от холода. И содрогался от кашля.

– Кхутул! – с кровью, с пеной рвалось имя проклятого…

Никого не было вокруг. Только несколько десятков разорванных на куски мертвецов лежали на истоптанном, залитом водой поле.

Все кончилось…

Ливень стегал по щекам. Волосы вымокли, промокла одежда.

Струи дождя спрятали большую часть мира. А на той его части, что осталась, всюду валялись куски тел, и в грязных кипящих лужах тонуло брошенное оружие.

Что произошло?

Куда делась армия мертвецов? Когда закончилось сражение? И чем?

– Мы победили, Бал? – просипел Огерт.

Ишак повернул голову и выразительно посмотрел на хозяина.

Конечно, они победили.

Ведь они были живы…

29

Ликующие воины встретили его в городских воротах.

Они потрясали копьями, звенели клинками о доспехи и щиты. Теснясь, толкаясь, не обращая внимания на грозу, забыв о строгом военном распорядке, они кричали, салютовали ему.

Он проехал мимо них, не поняв головы.

Он слишком устал…

За внутренними воротами его ждали горожане. Они аплодировали, когда он двигался сквозь толпу. Со всех сторон неслись искренние слова благодарности.

Он не слышал их.

Он слишком устал…

На центральной улице его встретил городской Совет в полном составе. Члены Совета обнажили головы, увидев его. Выступил вперед глава Совета, сказал громко:

– Мы благодарим тебя и просим принять участие в торжестве.

Огерт мотнул головой и с трудом прохрипел:

– Нет… Я слишком устал…

30

Он проспал почти двое суток.

Ему снились кошмары, но даже они не могли его разбудить.