Осколки безумия - Ульяна Соболева

— Я вырву твои глаза и заставлю сожрать, — прорычал Ник и я вздрогнула, ни на секунду не сомневаясь, что он может сделать в точности, как сказал. Я выскочила из автомобиля и схватила его за руку:

— Ничего страшного, я цела. Все мы целы. Поехали в гостиницу, я замерзла и хочу спать. Пожалуйста, Ник.

Его пальцы, сжимающие горло водителя, постепенно разжались, и он повернулся ко мне. Я назвала его Ником, не Николасом, как обычно, а Ником. Несколько секунд смотрел ярко-алыми злыми глазами, которые внезапно потухли. Он снял с себя пиджак и набросил мне на плечи. В этот момент с нами поравнялись еще три автомобиля с охраной.

Дальше я уже ехала в другой машине и Ник сел за руль. Я закрыла глаза, согретая его пиджаком, и тем запахом, который кружил мне голову. Поразительно, но я уснула.

Мы вернулись из Лондона на следующий день. Когда я зашла к себе в комнату и сбросила туфли с усталых ног. То вдруг поняла, что немного разочарована. Все то время, что мы провели вместе, а это почти двое суток, Ник держался в очень строгих рамках. Без малейшего намека меня соблазнить. Ни одного лишнего движения или взгляда. Но, тем не менее, я приблизилась к нему намного ближе, чем тогда когда он нагло меня домогался.

За эти два дня в Лондоне я привыкла к нашему общению. Ник был интересным собеседником. Очень умным, начитанным. И хоть я прекрасно знала историю и географию, он иногда открывал для меня много всяких шокирующих фактов о которых не написано ни в одном учебнике. Сейчас, дома, когда все вдруг стало на свои места, точнее на те места, на которые я все поставила, мне не хватало его присутствия. Промаявшись целый день и изнывая от безделья, я вдруг поймала себя на мысли, что жду когда он вернется. Но он не возвращался до поздней ночи.

Я дождалась и едва заслышав легкие шаги по лестнице, пошла навстречу. Но Ник прошел мимо, как будто меня и не было рядом и тут же скрылся в своем кабинете, я услышала, как щелкнул замок.

Словно он знал, что я собираюсь зайти к нему и явно дал понять, что сейчас не до меня. У него дела поважнее. Показал мое место. За дверью. И что я никогда не буду с ним равной. Только в тех случаях, если он сам позволит. Моя свобода в этом доме лишь иллюзия. Я вернулась в комнату и просидела в углу кровати почти до утра. Уснула с огромным трудом. Непредсказуемый, самый черт его раздери противоречивый. Невозможно предугадать ни его мысли, ни эмоции. Когда мне начинало казаться, что я наконец-то все понимаю, передо мной тут же возникал следующий ребус. Интересно, а в прошлой жизни, я тоже вот так сомневалась? Или я все же знала его достаточно хорошо?

А наутро меня ждал сюрприз. Едва я проснулась и успела принять душ, в дверь постучали. Я решила, что это служанка, которая должна была принести из комнаты Камиллы мою косметику:

— Открыто, — крикнула я и как раз сбросила халат, чтобы начать одеваться. Но когда увидела, кто вошел, чуть не задохнулась. Реакция мужчины была мгновенной: голодный взгляд, сжатые челюсти и я бросилась обратно в ванную. Захлопнула дверь и прижалась спиной к холодному кафелю.

— Я стучался, — услышала насмешливый голос, — могу заменить твою служанку и подать одежду.

— На спинке стула мое белье и блузка с юбкой, — откликнулась я и уже через минуту приоткрыла дверь и выхватила из его протянутой руки свои вещи.

— Еще раз спровоцируешь меня подобным образом — я за себя не ручаюсь, — послышалось за дверью, и я покраснела еще сильнее.

— Я не знала, что это ты.

Прозвучало как оправдание или извинение.

— А если бы это был кто-то из охраны, ты подумала, чем бы ему грозила твоя неосторожность, если бы я об этом узнал?

Я как раз закончила застегивать блузку и вышла из ванной. Мокану сидел на стуле, развернув его спинкой вперед и смотрел на меня с озорной мальчешеской улыбкой. Черт…это просто непозволительно быть настолько красивым.

— И чем? — полюбопытствовала я, вытирая волосы полотенцем и шлепая босыми ногами, прошла мимо него.

— Смертью, — невозмутимо ответил монстр, и я резко обернулась.

— Только за то, что он увидел меня без одежды?

— Этого более чем достаточно, — совершенно серьезно ответил Николас, — вчера у нас были неприятности с кланом Гиен. Они нарушили закон. Мне пришлось подписать приказ о наказании. Я был не в настроении беседовать.

Я удивленно приподняла бровь. Он оправдывается?

— Я просто проходила мимо.

— Конечно.

Просто проходила мимо. В левом крыле дома, где после кабинета ничего кроме большого окна и стены не было.

— Я еду сегодня к Ками. Ты можешь поехать со мной.

От неожиданности я выронила расческу, но он поймал ее на лету и подал мне.

— Посмотреть со стороны.

*****

Я никогда в своей жизни, по крайней мере в той, что я помню, не испытывала столь ярких разрывающих душу эмоций. Но я запомню их навечно. Наблюдать со стороны оказалось невероятно трудно. Особенно когда я увидела дочь. Не могу сравнить это ни с одним чувством испытанным ранее. Любовь? Слишком слабо. Нежность? Слишком просто. Это разрывало душу. На части. Словно я задыхалась от дикого обожания, нахлынувшего так внезапно и захватившего целиком. Посмотрела на светлые волосы, сиреневые глаза, услышала ее голос и то, как она закричала: «папа», бросилась Нику на шею и почувствовала, как по щекам катятся слезы. БОльшей любви испытать не дано. Я чувствовала, что она моя. Душой, сердцем и каждой клеточкой. Словно ее черты лица мне не просто знакомы, а выбиты в моем сердце навечно, и я бы узнала ее через века в любом обличии. Ничего не оставалось, как смотреть и слушать. Еще рано встречаться. Малышка не поймет всей сложности ситуации. И я жадно ловила каждое ее движение, нежный лепет. Но было еще кое-что что поразило меня — Ник с ней рядом стал совсем другим. Невозможно чтобы кто-то менялся настолько. Рядом с девочкой он казался таким …пластилиновым. И таким…человеком. Отцом.

Сомнения внутри стали ощутимей, они потяжелели, обрели вес. Чудовище не может быть настолько любящим и нежным. Меня захлестнуло дикое желание оказаться рядом с ними, смеяться, обнимать дочь. Совсем как на тех фотографиях. А потом Ник спросил, что она хочет получить в подарок и, услышав ответ, я перестала дышать:

— Ты не сможешь мне этого подарить, папа.

Ник усадил ее к себе на колени, поднял личико за остренький подбородок, и со всей серьезностью сказал: