Осколки безумия - Ульяна Соболева

— Открыто, — услышала голос и толкнула дверь.

Николас сидел за столом, закинув ноги на столешницу, курил сигару и сосредоточено смотрел на монитор ноутбука. Казалось он совершенно не удивлен, и я забыла, зачем пришла. А ведь и правда зачем? Потребовать исполнить обещание и все рассказать? Глупо. Наивно. Я растерялась. Он не нападал, я не защищалась, и оказалось, что мне просто нечего сказать.

Я подошла ближе, силясь рассмотреть, что там, на экране настолько заняло его внимание. А когда наконец-то рассмотрела, то почему-то подавилось вздохом, и на выдохе не смогла даже пошевелиться. Игрушки. Самые разные. Он рассматривал детские игрушки.

— У Ками день рождение через неделю, — задумчиво сказал Ник и повернул ноутбук ко мне, — раньше подарки выбирала ты.

Я впала в ступор. Это как получить удар под дых, неожиданный, болезненный и без возможности дать сдачи. Ребенок. Мой ребенок, которого я не помню, которого даже не знаю люблю ли. Наш ребенок его и мой.

— Спроси, чего она хочет, — тихо подсказала я.

— Ты права, — он захлопнул крышку и повернулся ко мне, — совершенно права. Но я хотел устроить сюрприз.

— Так просто спроси, намекни. Какие у нее мечты, чего она хотела бы больше всего. А потом пусть получит это.

Он усмехнулся.

— Ками умная девочка, она поймет, зачем я спрашиваю.

— Ну и что. Ведь это значит, что для тебя важны ее желания, а не свои решения.

Улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. В этот момент я не знала хорошо это или плохо. Но я не испугалась. И это было более чем странно.

— Я попробую. Спасибо за совет. Ты что-то хотела? Насчет Фэй спросить? Она приедет после дня рождения Камиллы. Сейчас у нее много работы в больнице.

Я кивнула и уже собралась уйти, как он вдруг спросил:

— Я еду в Лондон, хочешь поехать со мной?

Это было неожиданно. Вот такой самый простой, для кого-то, вопрос прозвучал для меня как нечто удивительное. Нет, меня не удивило, что он звал в Лондон как будто на прогулку по городу, меня удивило другое. Неужели он спросил, хочу ли я и не поставил меня просто перед фактом?

— Хочу, — ответила внезапно и сама себе не поверила. А ведь я даже не спросила, зачем? Но это не имело значения. Я озверела за эту неделю в четырех стенах. Наверное, сейчас я была готова поехать куда угодно. Даже к самому дьяволу…хотя зачем, если дьявол рядом со мной?

Вот с этого дня все началось или со следующего. Или они слились вместе, но я начинала меняться. Пока едва уловимо. Не ощутимо. Мы остановились в гостинице, окруженные плотной стеной его охраны, заслоняющей нас не только от вездесущих журналистов, но и от солнечного света. И только на ресепшене, когда он протянул платиновую кредитку симпатичной девушке и та вспыхнула, едва взглянув на этого великолепного хищника, я вдруг поняла что натворила — я уехала с ним в чужую страну. Возможно, дав этим какую-то надежду, забыла с кем имею дело. Забыла, что это не просто Николас Мокану: влиятельный политик, нефтяной магнат и совладелец алмазной биржи, а забыла о его сущности. Он не человек. С каких пор я вдруг перестала помнить об этом? Наверное с того момента как он сказал, что не ожидал насколько чужой я для него стала? Или в тот момент, когда увидела, как монстр рассматривает детские игрушки?

Мы остановились в разных номерах, но почти в них не бывали. Он таскал меня повсюду за собой. А я с удовольствием ездила следом, даже на деловые встречи. Я просто наслаждалась сменой обстановки.

И сейчас, читая модный женский журнал в вестибюле одной из видных компаний, в великолепном сорокаэтажном здании я ловила себя на мысли, что то и дело кладу журнал на колени и смотрю через стекло на него. Любопытно воспринимать Мокану не как зверя, готового напасть в любую минуту, а как человека, который горячо спорит о сделке, читает бумаги, курит сигару и смеется с теми мужчинами, которые заключали с ним новые контракты. К ним подошла секретарша, принесла на подносе кофе, он что-то шепнул ей на ухо, потом кивнул в мою сторону, а я сделала вид, что страшно увлечена журналом. Но уже через несколько минут мне принесли чашку растворимого кофе на молоке и мой любимый шоколад. Я посмотрела через стекло на Ника и улыбнулась. Невольно. Даже неосознанно и в этот момент его глаза вспыхнули, хоть он и продолжил беседу, но я поняла, что вспыхнули они от моей улыбки. И это было чертовски приятно. В голове произошел мгновенный хаос: от «Вау» до «Какого черта я сейчас делаю?».

А потом мы поехали обратно в гостиницу. Полил дождь как из ведра. И внезапно машину занесло на скользкой дороге, в этот момент Ник с такой силой прижал меня к себе, что у меня хрустнули кости. В этом не было ничего эротичного, ничего сексуального, но меня тряхнуло похлеще чем от возбуждения, я вдруг поняла, он испугался…за меня. Потому что я сейчас человек и я могла разбиться, а он нет.

Я и правда так много для него значу? Но разум въедливо шептал мне: «он изменял тебе, он бил тебя, он спрятал тебя под замок, он лишил тебя права выбора».

Но у него были чувства ко мне и мысль о том, что такой как Мокану мог любить меня, вызывало бурю противоречивых эмоций. От дикого восторга до паники и все молниеносно, как вспышки в голове.

Но мое восхищение было недолгим уже через несколько минут весь его дикий гнев, ярость обрушились на водителя. Он выскочил из машины, разбил переднее стекло и за шиворот выволок несчастного. Тот трясся от страха, у него зуб на зуб не попадал:

— Дорога скользкая, господин…я не хотел…простите…господин…

Ник оскалился, и я с ужасом поняла, что за такую провинность они умирают. И этот бедолага тоже знал об этом. Вспышка паники ослепила на мгновение, парализовывая, возвращая обратно в бездну страха и осознания того, кто такой Николас Мокану. Об этом невозможно забыть.

— Я вырву твои глаза и заставлю сожрать, — прорычал Ник и я вздрогнула, ни на секунду не сомневаясь, что он может сделать в точности, как сказал. Я выскочила из автомобиля и схватила его за руку:

— Ничего страшного, я цела. Все мы целы. Поехали в гостиницу, я замерзла и хочу спать. Пожалуйста, Ник.

Его пальцы, сжимающие горло водителя, постепенно разжались, и он повернулся ко мне. Я назвала его Ником, не Николасом, как обычно, а Ником. Несколько секунд смотрел ярко-алыми злыми глазами, которые внезапно потухли. Он снял с себя пиджак и набросил мне на плечи. В этот момент с нами поравнялись еще три автомобиля с охраной.