Отвергнуть короля - Элизабет Чедвик

Однако постепенно его улыбка поблекла, а лицо стало задумчивым. Отец, конечно, не одобрит его поступок. Лучше разрешить Махелт нарушить правила, пока муж рядом, чем позволить ей сорваться с привязи. Так он сможет проследить за всем, что будет сказано, а возможно, и узнать что-то новое.

Махелт поспешила через зал и поприветствовала братьев, радостно обнимая их. Затем, с меньшим энтузиазмом, присела перед Джоном Фицробертом, старшим сыном тюремщика ее братьев. У юноши было изрытое оспой лицо и свирепый взгляд, но говорил он складно и учтиво.

Гуго вошел в зал, застегивая на ходу пояс.

– Прошу прощения, мы заспались сегодня утром, – улыбнулся он, приветствуя гостей.

Затем Гуго подвел их к столу на возвышении, на который слуги носили кувшины с вином, свежий хлеб, сыр и мед.

Сперва застольная беседа была шутливой и касалась дел семейных. Уилл и Ричард рассказали Гуго, как сестра кидалась в них прогорклой мазью, защищая свой «замок», и Махелт вздернула нос.

– Я выиграла, – заметила она. – Разве нет?

– Да, выиграла. – Губы Уилла изогнулись. – Мой плащ так и не удалось отстирать.

Махелт с надменным видом фыркнула. Зашел разговор об Ирландии и их малютке-брате Анселе.

– Давайте надеяться, что познакомимся с ним раньше, чем он повзрослеет, – произнес Уилл.

– А если нет, мы все успеем превратиться в стариков, – заметил Ричард.

– Не говори так, – толкнула его Махелт, – мы скоро снова будем все вместе.

– Мне бы твою уверенность, – покачал головой Уилл. – Возможно, Мейлир Фицгенри и побежден, но король не оставит все как есть.

Махелт пристально смотрела на него:

– Что ты имеешь в виду?

– Иоанн не любит проигрывать, и притом он мстителен. Он не оставит нашего отца в покое в Ирландии, в особенности теперь, когда туда бежал Уильям де Браоз.

Махелт широко распахнула глаза.

– Де Браоз бежал? – Она в изумлении посмотрела на Гуго, но тот отвел глаза. – Почему?

Уилл, похоже, удивился:

– Я думал, ты знаешь. Он бежал в Ирландию с женой и семьей. Король уверяет, что де Браоз задолжал ему тысячи марок, и велел уплатить все долги и дать заложников в подтверждение своей преданности. – Слово «заложники» Уилл произнес с мрачным отвращением. – Но дело не только в деньгах.

– Это не застольный разговор. – Гуго бросил на Уилла предупреждающий взгляд.

– А какой? – спросил Уилл. – Смахнуть его в кучу навоза, как все остальное, и притвориться, будто вони у нас под носом не существует?

– Никто не станет тыкать палкой в кучу навоза без особой необходимости, – покачал головой Гуго.

Махелт сердито посмотрела на мужа:

– Расскажи мне. Я не желаю оставаться в неведении.

Гуго сжал губы.

Уилл повернулся к сестре и произнес:

– Де Браоз был последним, кто видел принца Артура живым, и он знает, что с ним случилось. – Он обвел собравшихся взглядом. – Иоанн хладнокровно убил собственного племянника.

– Это всего лишь слухи, – отрезал Гуго.

– «Всего лишь» слухов было достаточно, чтобы жена де Браоза отказалась отдать сыновей в заложники Иоанну, – возразил Уилл. – Достаточно, чтобы вознести де Браоза в благодарность за его молчание, а затем низринуть на самое дно, словно крысу, скребущуюся в конце замурованного тоннеля. Достаточно, чтобы уничтожить его и его родню. Сколько слухов нужно, чтобы это стало правдой? Сколько нам еще страдать от правления этого деспота?

– Довольно! – Голос Гуго звенел от злости. – Общайтесь со своей сестрой и охотьтесь на моих землях, сколько пожелаете, но знайте, я не потерплю подобных разговоров у своего очага.

Уилл выдержал его взгляд:

– Если что-то замалчивать, оно не исчезнет. А будет расти и расти, пока вы не обращаете на него внимания… и однажды проглотит вас целиком! Вот тогда вы пожалеете, что не прислушались.

– Мы постараемся защитить себя. На то есть множество путей, притом в рамках закона. В Восточной Англии нас особо не трогают.

Выражение лица Уилла без слов давало понять, что он считает Гуго слепцом.

– Быть может, потому, что вы в Восточной Англии закрываете на все глаза, – заметил Фицроберт.

Гуго подмывало ответить, что лучше закрывать глаза, чем лишиться их, но сдержался. Отец Фицроберта был не только комендантом Ньюкасла, но и шерифом Норфолка, и здравый смысл советовал подбирать слова осторожно.

– У меня достаточно ясное зрение, чтобы видеть, что мы балансируем на краю пропасти, – решительно подвел он черту. – Довольно об этом. Ваши отцы одобрили бы подобный разговор, если бы сидели здесь? Как бы они отреагировали на ваши слова?

Наступило неловкое молчание. Затем Уилл пробормотал извинение себе под нос, а Ричард задал осторожный вопрос об одной из борзых, дремавших у огня, и разговор перешел на более безопасные темы.

Махелт расчесывала волосы и глядела, как Гуго энергично расхаживает по спальне. Ее братья и Фицроберт легли спать в комнате рядом с залом и собирались выехать на рассвете, чтобы поохотиться и затем отправиться обратно на север.

– Уилл избрал опасный путь, – глубоко вздохнул Гуго.

– А какой путь избрали бы вы на его месте? – спросила Махелт. – Если бы вас оторвали от семьи и подвергли унижению?

Гуго потер лоб:

– Поднимать голову над парапетом – напрашиваться на стрелу в глаз. Лучше держаться пониже.

– А как же истина и справедливость? Что, если начнут убивать ваших друзей и союзников? Вы не придете им на помощь?

– Разумеется, приду, – нетерпеливо взмахнул рукой Гуго, – но поднимать голову над парапетом означает просто умереть вместе с ними. Приглашение ваших братьев в гости уже достаточно близко к выглядыванию в бойницы!

Махелт вздернула подбородок и насмешливо произнесла:

– Мой отец однажды встал на пути у Ричарда Львиное Сердце, чтобы помешать ему пленить старого короля Генриха, когда они были на войне. Он хотел принести себя в жертву. За ценой отец никогда не стоял.

– Я слышал эту историю десятки раз! – рявкнул Гуго, расшнуровывая рубашку. – Король Ричард был безоружен, и ваш отец знал, что преимущество за ним. Уильям Маршал совершил множество подвигов, но всегда просчитывал риск и не бросал вызов королю… а лишь хотел защитить себя от нападения. Мой отец тоже великий человек, но в ином роде. Король Ричард использовал вашего отца, чтобы тот сражался за него в Нормандии. Моего он использовал, чтобы вершить правосудие и сохранять мир в графствах. Теперь у нас другой король, и времена изменились. Мы все должны подстроиться, но лучше держаться избранного пути.

– А если вы свернули с пути? – не унималась Махелт. – Мой брат не должен был стать заложником, а мой отец не должен был подвергнуться гонениям. Это величайшая несправедливость! Если на пути есть помеха, ее следует устранить.