Не? Сказки! - Сергей Викторович Зверяка

class="p1">– Хорошо, десять! Теперь по здоровью… Вам нужно абсолютное здоровье?

– Да!

– И молодость… Какой возраст?

– Ой, давай двадцать лет!

– Помолодеть до двадцати?

– Да!

– Итак, подведем итоги. Десять миллионов каждый месяц, помолодеть до двадцати и абсолютное здоровье. Так?

– Да, все верно! А посмотреть могу на контракт?

– Вы что, мне не доверяете? Результат Вы увидите здесь, сразу же, как только согласитесь со всем озвученным.

– А по-другому если?

– А если по-другому… Вы можете наблюдать за каждой строчкой, которую я впишу, нарушая Ваш же контракт… И тогда… Тогда он будет аннулирован, и Вы потеряете все. Не только здоровье…

– Все, все, все! Я согласна! Пишите, что хотите! Я даже подглядывать не буду!

– Итак, я пишу!

Никто из присутствующих не видел контракта кроме Ангела. Единственное во всем здесь происходящем не было обманом то, что в руках у Ангела был настоящий контракт старухи. Особенностью контракта (любого, подписанного в этом городе) было то, что в нем не указывались никакие условия о продаже души или что-то подобное. На листе же было указано следующее: «Подписавший этот контракт получает ровно то, во что верит. Какие-либо обязательства (за исключением тех, в которые он верит) по контракту для подписавшего не определяются. Текст договора для подписавшегося видится ровно таким, каким он себе его представляет, изменению не подлежит и подписывается в одном экземпляре». Припиской к контракту было то, что часть от всего «желаемого» получает тот менеджер, который содействовал этому подписанию. По сути, менеджеры служили в этом случае лишь тому, чтобы настроить подписанта «на нужную волну», убедить его в том, что контракт подписывается «безлимитный» или «четко фиксированный».

Ангел подошел к небольшому столику, расположившемуся на сцене, присел за него на стул и принялся зачеркивать и писать.

– Это мы зачеркнем! – громко и четко заявил Ангел. – Зачеркнем те невыгодные условия, которые никому вообще не интересны. Так?

– Да! – отворачиваясь в сторону, крикнула старуха.

– Зачеркиваем сто тысяч, которые прописаны словами и пишем миллион!

При этих словах Ангел зачеркнул практически все в контракте, оставив только: «Подписавший этот контракт получает ровно…». После он дописал: «десять миллионов рублей, абсолютное здоровье и омоложение до двадцати лет на три дня с момента внесения изменений. После этого все переходит на постоянной основе к лицу, внесшему изменения в контракт без права внесения иных изменений. Лицо, внесшее изменения в контракт, может распоряжаться полученными благами по своему усмотрению, распределять их между другими лицами, без необходимости письменного подтверждения такого решения. Лицо, подписавшее контракт, по истечению вышеобозначенного срока возвращается к своему прежнему состоянию и не воспринимается обществом всерьез».

– Все записал! – резюмировал Ангел. – Все, что от Вас требуется – сказать, согласны ли Вы с внесенными изменениями?

– Да! – начала старуха шепелявым голосом. – Конечно, согласна! – завершила она же, но уже бодрым и веселым голосом двадцатилетней девушки.

Все в зале замерли. На сцене действительно стояла не старуха, а девушка лет двадцати, но одетая все в те же старушачьи вещи.

– Ой! – взвизгнула старуха-девушка. – Я же снова молода! Не могу поверить!

Новоиспеченная девушка с легкостью лани спустилась со сцены и побежала к выходу.

– Куда же Вы? – послышалось из зала.

– Я? – на миг обернувшись к присутствующим, спросила девушка. – Я по магазинам! Не могу же в этом тряпье ходить!

После этих слов девушка скрылась из виду. Зал будто взорвался. Все наперебой начали выкрикивать свои имена. Даже Ангел слегка испугался такого натиска. Все уговоры успокоиться были тщетны. К сцене ломились и старые и молодые. Все хотели каких-то особых изменений.

Ангелу пришлось потратить немало времени и сил, чтобы всех снова усадить на свои места.

– Тихо! Вы понимаете, что в таком хаосе точно изменить ничего невозможно будет?

– Да, тихо, а то ничего не будет! – послышалось из зала.

– Кто следующий? – спросил Ангел.

Весь зал на миг замешкался, пытаясь не повторить тот балаган, который еще недавно воцарился здесь. В воздухе повисла гробовая тишина. Вдруг все безмолвие нарушило странное кудахтанье.

Никто не мог понять, это чья-то шутка или кто-то принес в помещение курицу. Все присутствующие переглядывались между собой, пытаясь выяснить, что произошло. Через некоторое мгновение к сцене пробралась очередная старуха. Это была Дарья Семеновна, та самая, которая имела неосторожность раскритиковать Влада возле храма.

Она продолжала кудахтать, поднимаясь на сцену.

– Вы сейчас не шутите? – поинтересовался Ангел.

– Да, я не шучу. – сказала старуха, но при этом все слышали только очередное кудахтанье.

Ангел также не мог понять ни единого слова.

– Как Вас зовут? – интересовался Ангел.

В ответ звучало только кудахтанье. Ангел щелкнул пальцами, полагая, что в его руках появится контракт новоиспеченной посетительницы, но ничего не произошло.

– Мне кажется, я понял, в чем проблема.

– В чем? – послышалось из зала?

– В том, что мои силы все же не безграничны. Их блокируют.

– Кто?

– Вы все его прекрасно знаете! – закричал громче прежнего Ангел.

– Это Влад! – крикнули из зала.

После этих слов Дарья Семеновна сделала несколько шагов по сцене в направлении зала и утвердительно кивнула.

– Так может нам нужно не здесь сидеть, а просто направиться сразу к Владу? Сами свои контракты поменяем!

– Ну что же вы! – начал более хитрым голосом Ангел. – Тот, кто меняет свой собственный контракт или делает это при помощи неподготовленных людей, непременно лишится всего. Здесь нужна подготовка и хитрость. Терпение, терпение!

***

Миссис Джонсон сделала свое дело. Небольшие сбережения старушки все же пригодились для того, чтобы Анна отправилась в тот город, в котором не была достаточно долго – свой родной город. Буквально мгновение (как это показалось Анне) и девушка уже стояла на остановке общественного транспорта, расположившейся недалеко от въезда в столь знакомый, но уже успевший значительно измениться город. Мимо проезжали одна за одной маршрутки, но Анна не могла понять, какой именно маршрут ей подходит. Быть может, она смогла бы разобраться в хитросплетениях новых маршрутных развязок, но все усугублялось неким состоянием затуманенности. Стоит также отметить, что Анна обладала одной особенностью, которая, наверное, свойственна многим в различных оттенках и проявлениях: жить не только нынешним моментом, но и пытаться смоделировать событие, которое будет иметь место в недалеком или далеком будущем. Несмотря на то, что Анна смотрела на мимо проезжающие маршрутки, она слабо фиксировала их номера, поскольку то и дело в ее воображении возникали образы ее встречи с отцом. В один момент Петр Данилович представлялся ей абсолютно обиженным стариком, который никаким образом не воспринимал возвращение своей дочери. Тут же моделировалась новая ситуация, при которой старика попросту не оказывалось на месте, поскольку квартира уже давно была продана