Подземная война - Алекс Орлов

– А как же премия? – удивился Ламтак. – Обещали же премию…

– Так как будто не гном, Ламтак, – усмехнулся Бурраш.

– Зажали? – упавшим голосом спросил Ламтак.

– Сказали, что мы не воевали совсем, а потому премия нам не положена, – ответил Мартин.

В этот момент в дверь постучали, потом она приоткрылась и показался гном прислуживавший господину Таигли.

– Вот чернила, бумага и гусиные перья, – сказал он ставя на стол большую коробку.

– А обедать когда подадут? – спросил с кровати Бурраш. – Скажи чтобы уже тащили, жрать охота сил нет!

– Я передам, – кивнул гном и вышел.

– Зачем нам бумага? – спросил гном, догадываясь, что принадлежности заказал Мартин.

– Затем, что мы напишем письмо Зене, а ты можешь составить какие-то распоряжения своему работнику, который тебя заменяет.

– Я не буду ничего оставлять, потому что без меня…

Договорить гном не успел, на стал брякнулся мешочек с золотом – гном определил это по звуку.

– Откуда это? Сколько там? – спросил он, схватив мешочек и начав его развязывать.

– Это аванс, если начнем работать дальше.

– Неужели жадное гномьё решило разориться? – не поверил Бурраш, поднимаясь с койки.

– Но-но, ты, оглобля! – возмутился Ламтак.

– Да это я не про тебя, ты то наш. Можно сказать уже орк, только маленький.

На эту шутку Ламтак уже не реагировал, торопливо пересчитывая монетки.

– Полсотни! – воскликнул он и ссыпав деньги в мешочек, огладил бороду.

– Этот аванс от господина Форренбутольфа, самого главного предводителя литейщиков.

– Мы станем работать на врага гномов? – поразился Ламтак.

– Нет, мы будем работать и на тех, и на других. Я убедил Таигли, что это не пойдет ему во вред. Таким образом, пятьдесят золотом аванс, если покончим с этой бандой дадут еще пятьдесят. Но если найдем и пропавших людей, заказчик доплатит до трехсот.

– Триста золотом? – сразу уточнил Ламтак.

– Золотом.

– Но это вряд ли, если глядеть по тому, что они с тем беднягой сделали, разрубив его надвое, – заметил Бурраш. – Остальным тоже несдобровать.

– Правильно, – согласился Мартин. – Поэтому пока, Ламтак будем думать, только про сотню золотом и еще шестьдесят золотом с твоих его землячков, за то, что мы и теперь все еще будем служить им.

– Вот ты их развел так развел! – восхитился Рони. – Ремесло не пропьешь, да Мартин?

– Прекрати, – искренне смутился тот. – Просто я напомнил им, что банда все еще на свободе и если мы уедем с нашим серебром, то они со своим золотом останутся один на один с бандитами, которые могут в любой момент вернуться.

– Мудро и прозорливо! – произнес гном, понимая кверху палец. Затем, подпрыгнув, забрался на неудобный стул, открыл коробку и стал разбирать принадлежности для письма.

– Будешь писать своему работнику? – спросил Мартин.

– Буду.

Гном выбрал перо и внимательно его осмотрел.

– Конечно, совсем меня он не заменит, но я тут заработаю больше, чем моя мастерская за целый год.

– А что мы Зене напишем? – спросил Рони, подходя к столу.

– Напишем, чтобы не беспокоилась. Что у нас все в порядке и мы немного задержимся.

Днем, больше для развлечения, Нордвист ходил по Фарнелю, прикрыв лицо полями обвислой шляпы. Заходил в лавки, покупал что-то по мелочи и смотрел, приглядывался к горожанам. Он хотел понять этих людей, узнать чем они дышат и какого достатка, потому что подумывал провернуть здесь кое какие делишки.

Проводник Зандер, у которого они остановились, был ему провожатым, но больше на тот случай, если остановят стражники.

Лицо у Нордквиста было такое, что к нему всегда проявляли интерес служители порядка, а Зандер на этот случай, всегда мог сыграть роль родственника у которого Нордквист гостил.

Вечером, после ужина, он снова поднялся на чердак и стал смотреть на огни в долине. В этот момент, ему доложили, что пришел гном.

– Тот самый, командир, наводчик, – доложил телохранитель.

– Хорошо, пусть там во дворе подождет, я сейчас спущусь, – сказал Нордквист, немного раздосадованный тем, его побеспокоили. После еды ему требовалось какое-то время спокойно посидеть, в противном случае начинало крутить брюхо и дело заканчивалось поносом.

Поддерживая рукой живот, Нордвист вышел во двор, где в дальнем уголке стоял насупившийся гном, а телохранитель Тартенс нависал над ним, следя за каждым движением.

– Ты чего его там прижал, пусть сюда идет, – сказал Нордквист присаживаясь на крыльцо.

– Дык это, командир, мне чего-то показалось, что это не он. А вроде и он, – Тартенс оглянулся на обиженного гнома. – Вот я и решил, что лучше пере-того, чем недо-того.

И решив, что удачно пошутил, охранник засмеялся.

– Все в порядке, оставь нас.

Охранник поднялся в дом, гном подошел ближе и приглядевшись к нему, Нордквист сказал:

– А ты и вправду какой-то не такой.

– Да все я такой, просто бороду подравнял у городского цирюльника.

– А-а, точно, – согласился Нордквист. – А чего, сам-то не мог?

– Что значит сам? Это же борода! А борода для гнома…

– Ладно, не пыхти, – одернул его Нордквист, чувствуя, что брюхо на этого визитера плохо реагирует. – Говори по делу.

– А по делу, – Дунлап снял шапку, почесал голову и снова надел. – Мартин и его шайка пока залегли у нас.

– А чего, не сделали дело?

– Там история приключилась такая, что они пришли, а людей в деревне потаскали и даже черных орков, как щенков в мешке унесли.

– Вот так дела! – поразился Нордквист. – И чего это такое оказалось?

– Да пока непонятно. В деревне нашли только одного, которого пополам разрубили.

– Пополам?

– Да, они сказали – одним ударом.

– Понятно.

– Чего понятно?

– Если у тебя все, иди домой, не то хватятся, а тебя нету.

– Я сказал что задержусь, но…

Гном поправил бороду.

– Но, пожалуй, пойду, если что – сообщу немедленно.

– Скатертью дорога, – пробурчал Нордквист, недовольный тем, что первоначальный план приходится менять. Они надеялись, что выполнив задание гномов, Мартин пойдет к хранилищу золотых монет, но теперь он задерживался на неизвестный срок.

– Ну что, командир? – спросил Тартенс, выходя на крыльцо.

– Ушел твой любимец.

– А сказал чего?

– Садись.

Тартенс уселся на крыльцо и доски под ним скрипнули.

– Ландфайтер людей из деревни покрал, а одного разделал.

– Да ты что? Это гном сказал?

– Он самый. Счастливчик пошел на сечу, а сечь то и некого – деревня пустая – мясники опустошили.

– Оба-на! И чего теперь делать будем?

– Пока ждать. А выпадет случай – поджарим Ландфайтера.

– Как же, поджаришь его, он сам кого хочешь поджарит, да перед этим еще кишки выпустит! У него людей полно, командир, его в лоб не свалишь.

– У меня на его лоб своя хитрость имеется.

– Какая хитрость?

– А вот принеси мой мешок.

Тартенс убежал в дом и вскоре вернулся с дорожным мешком Нордквиста.

Тот развязал его, забрался руками на самое дно – под смены белья, новые штаны и шелковые рубашки и вытащил нечто завернутое в холщовую салфетку.

– Ой! И чего это? – спросил Тартенс.

Нордвист развязал веревочку и размотав салфетку, положил на ладонь нечто напоминающее большое веретено, с привязанной к ней медной лампой.

– И чего это?

– «Ксантимия фламе», – пояснил Нордквист, бережно оглаживая непонятную штуку.

– Это ты по-каковски сказал?

– По-заморски.

– Ну, а чего она делает, эта флама?

– Она может две дюжины человек, стоящие перед ней, сделать калеками.

– Это что? Порубит на куски? – уточнил Тартенс и захихикал, настолько нелепой казалась ему эта мысль. Какая-то медь да дерево и чтобы две дюжины бойцов в канаву отправить.

– Нет, дурак, все намного страшнее. Они сожжет их так, чтобы будут орать три дня и помрут в страшных мучениях.

– Ну… – Тартенс взглянул на непонятную штуку другими глазами. – Ну и откуда тут огонь, если даже медь холодная?

– Вот из этого места. Жерло называется.

– Жерло, – завороженно произнес Тартенс. – А когда огонь-то?

– С этим, брат, шутить нельзя. Тут вот колесико для огня, ключиком заводишь, палочку дергаешь и пламя выходит страшное шагов на восемь шарашит, так что одни уголья.

– Так Ландфайтер, вроде, колдун немного. Не?

– Есть такое дело, – вздохнул Нордквист. – А колдовство только огнем и пересилишь. Если хотим на дороге хозяевами стать, с Ландфайтером схлестнуться придется. И тогда эта штука нам здорово пригодится.

С этими словами Нордквист любовно завернул «ксантимию фламе» в тряпицу и убрал в мешок.

Вечером группе капитана ван Гульца пришлось остановиться возле небольшого водоема – круглого озерца, заросшего по берегам осокой и кувшинками, но имевшим достаточно чистой воды, чтобы искупаться.