Подземная война - Алекс Орлов

Спустившись в яму, ван Гульц стал переходить с места на место, временами переворачивая останки подобранной палкой.

Наконец, нашел, что искал и сказал:

– Однако и тут удача…

А потом выбрался из ямы и направился к костру.

– Так что, ваше благородие, уже закрывать яму-то?

– Закрывай, – ответил капитан, становясь возле костра.

Мужик вернул на место ветки и полог, а потом подбежал костру.

– Так чего мне теперь, уходить, али оставаться?

– А чего тебе говорили?

– Хромой сказал надо дождаться служивых людей, они все обскажут.

– Сержант, покажи жетон и поедем, – сказал капитан и стал спускаться с пригорка к лошадям.

Сержант показал мужику жетон и сказал:

– Все, служивые люди все осмотрели, теперь можете хоронить.

– Большое вам спасибо, господа хорошие, а то я тут совсем замучился.

Ехать к следующему месту расследования пришлось недолго, большая деревня, где находились тела служащих тайной канцелярии убитых в засаде, находилась всего в пяти милях. Они, как раз, ехали к сожженной деревне, когда на них напали.

Уже потом тела отвезли в большую деревню, поскольку там имелся ледник.

Разумеется, для такого использования он предназначен не был и староста хотел запретить класть трупы в общественный ледник. Однако ему под нос сунули жетон и он даже побледнел от мысли, что был так близко к пропасти, пытаясь перечить столь важным господам.

И мужикам своим деревенским, которые, хотели было, горло драть, так и пояснил – для высоких, понимаешь, государственных нужд. И, дескать, тайная королевская служба. Тут и те заткнулись – дураков, чтобы бунтовать, в деревне не оказалось. Но зевак хватало. Сначала за всадниками увязались только мальчишки, потом к леднику стали подтягиваться бабы и старики, которые не ходили в поле.

Капитан хмурился, но ругаться не стал, такое происходило всюду и если зеваки послушно держались на расстоянии и переговаривались вполголоса, он их не гнал.

В леднике имелся свой служитель, седой мужичонка непонятного возраста и глухой.

Он и староста спустились с ван Гульцем и сержантом Штерном в холодный подвал, где уже было зажжено достаточной количество светильников.

Капитан взял один из них, прибавил фитиль и пошел вдоль ряда положенных на настиле тел. Многих из них, при жизни, он хорошо знал, а с лейтенантом Брэмилом у них даже было что-то вроде приятельских отношений, хотя виделись они редко – служили в разных частях королевства.

Офицер, два сержанта, два капрала и еще один солдат получили тяжелые ранения арбалетными болтами, а потом их добили.

Ван Гульц внимательно осмотрел раны и у двоих обнаружил уже знакомую впечатанную в тело четырехгранную звезду.

– Опять тот же знак, господин капитан? – спросил сержант.

– Я же тебе, вроде, ничего не говорил.

– Не говорили, господин капитан, но я давно на службе.

– Этого я не учел. Ну что, пойдем на воздух?

Они поднялись по лестнице и выйдя на улицу, стали жмуриться от яркого солнца. Зеваки, которых заметно прибавилось, загудели как пчелиный рой.

– Куда теперь, господин капитан? – спросил сержант.

– Там, вроде, трактир имеется?

– Так точно.

– А давай поедим, дело наше почти сделано.

– Конечно, господин капитан, и у меня, и у ребят уже брюхо подводит. Самое время отобедать.

И они пошли пешими к трактиру, ведя лошадей на поводу. Солдаты пошли следом, а за ними и собравшиеся зеваки, однако по мере продвижения, часть публики отстала отправившись по домам, справедливо рассудив, что все самое интересное уже случилось.

– Ну так и что теперь, господин капитан? – осторожно спросил сержант, когда они вязали лошадей к коновязи.

– Мы свое дело сделали. Вернемся и я дам доклад высокому начальству. А ты что думал?

– Ничего. Стало быть с этих четверых поклеп снимать будут?

– Это не мне решать, но судя по всему, так все и будет.

Они поднялись по широким скрипучим ступеням и зашли в трактир, пропахший дымом и подгоревшим жиром.

Заметив серьезного господина и строгих по виду солдат – пусть и без знаков различия, трактирщик заметался, торопливо предлагая гостям, все что имелось и даже то, что хранилось в погребах для семейного употребления.

– Давай нам харч обыкновенный, – отмахнулся капитан опускаясь на стул. – Вот только, может, перегонка у тебя найдется? Хорошо бы не твоя, а того мужика из деревни у которого яблочный сад? Небось слышал о таком?

Трактирщик заговорщически улыбнулся и убежал в кладовые, в то время, как пожилая стряпуха стал выносить стоявшую на печи похлебку и картофель со шкварками.

Сержант, было, сел с солдатами, но ван Гульц кивнул ему на стул рядом. Не то, чтобы он нуждался в обществе сержанта, просто капитан считал, что авторитет унтерофицеров следовало поддерживать.

Ну и потом, он собирался выпить, и сержант становился чем-то вроде его подельника и болтать лишнего потом не станет, ведь карьера в их непростом департаменте зависла не только от собственных подвигов, но и от чужих доносов.

Ван Гульц за карьеру не держался, но работа в тайной канцелярии ему нравилась. Вот и женщины высокого положения благоволили к нему потому, что капитан не стремился через постель проложить дорогу к высоким чинам.

Появился хозяин и поставил на стол фаянсовый графин с узким горлышком.

Капитан вынул пробку и понюхал. Да, запах той самой яблочной перегонки присутствовал, однако хозяин, все же влил туда добрую половину перегонки местного производства, хотя и не из гнилой картошки.

Ван Гульц посмотрел на трактирщика, который напряженно сутулясь ждал вердикта своему пойлу. Но в чем его обвинять? Хорошо, что, всего лишь, разбавил.

– Спасибо, братец, это то, что нужно.

Трактирщик низко поклонился и отошел – тревога в его глазах погасла. Он опасался, что капитан различит добавку, но обошлось.

«Городские. Они в этом мало понимают,» – пояснил трактирщик для себя. А капитан налил себе и чуть плеснул сержанту.

– Или побольше? – спросил он, прекрасно понимаю, что тот откажется.

– Нет-нет, господин капитан, благодарю вас.

– Ну как знаешь, – пожал плечами капитан и налил себе до полного.

Все же хорошо, когда есть возможность выпить после сделанной работы. А этот Фернстоп, сволочь, хотел ему подгадить, ведь это он рассказал графу про знакомство с вором.

Капитан залпом выпил перегонку и стал закусывать картошкой.

Какое-то время он и его группа были поглощены едой. Солдаты, с разрешения капитана, заказали себе пива.

Когда пришлось время уходить, они стали расплачиваться и в этот момент к трактиру, на измученной лошади, подъехал стражник с капральскими нашивками.

Бросив поводья, он соскочил на крыльцо и вбежав в трактир, облегченно вздохнул.

– Здравия желаю, ваше благородие! Думал уже не застану вас на дороге!..

– А ты кто таков?

– Капрал городской стражи из Венселя!..

– Венсель далеко отсюда.

– Так точно, нас же со всех концов согнали, чтобы беспорядкам препятствовать. Вот и с нашего города пятнадцать человек привезли, мы на хуторе обертаемся и выезжаем по первому вестовому.

– Понятно, нас то зачем ищешь?

– Дык, ваше благородие! Наш сержант приказал скакать и найти где-то на здешней дороге отряд из шести человек из тайной службы. Я по деревням, а там говорят – не было никого. Я в другую, а там сказали – проезжали, на пепелище отправились. Я на пепелище, а там мужик сказал вы к дороге поехали, ну а на дороге вот эта деревня большая. Я заехал и удачно. Счастливым случаем.

Капитан вздохнул. Перегонка уже вовсю начала действовать и он стал опасаться, что из-за разлившегося по телу хмеля не понимает, что торопливо разъясняет ему стражник.

– Ну хорошо, капрал, ты нас нашел. Что дальше?

– Дык, кровопролитие, ваше благородие! В десяти милях отсюда, возле заброшенной дороги на каменоломни.

– Не знаю такой дороги. А ты, сержант?

– Я ее знаю, господин капитан, – ответил тот.

– Ну тогда едем. Ты с нами, капрал? – спросил капитан, проходя мимо стражника.

– Я то с вами, ваше благородие, да только лошадка моя дорогой побитая, не чета вашим свеженьким. Вы поезжайте, я потихоньку следом попендюхаю!

– Ну, попендюхай, – разрешил капитан.

Его отряд отвязал лошадей, вскочил в седла и помчалась на дело, а стражник с крыльца посмотрел им вслед, облегченно вздохнул и вернулся в трактир.

– Пиво есть, хозяин? – спросил он.

– У нас все имеется, – не без гордости ответил трактирщик.

– Тогда давай мне три меры здесь и в кожаном мешке – мер двадцать.

– О! Это мы мигом! – обрадоваться трактирщик большому заказу.

– Ну, это не мне одному, конечно, – пояснил стражник беря с дубового подноса бесплатный соленый сухарик, которые клали для повышения аппетита и завлечения новых посетителей.