Русская фэнтези-2008 - Юлия Остапенко

— Э… простите, пожалуйста, а может быть, вы хотя бы знаете, кто вы?

— Ну, насколько мне известно, в последнее время я пребывал в лучшем из миров в качестве лорда Сварога, графа Гэйра…

— Лорд Сварог! Король Хельстада, Глана, Снольдера, и прочее, и прочее, правда? Вот здорово!

— Так ты меня где-то уже видел? — удивился мужчина, доставая из воздуха сигарету и прикуривая ее от огонька, загоревшегося на кончике его пальца.

— Нет, но я о вас читал! Целых шесть книг! Мы в академии проходили…

— Ну вот, ты, кажется, стал вспоминать, кто ты. Студент, значит? — с удовлетворением отметил лорд и сделал ещё одну затяжку.

— Знаете, а я почему-то не уверен. Вроде бы я Сонк из рода Хогбенов… мы жили в Пайпервиле. Но тогда у меня была бы крепче голова… по ней же как-то целый день каменным топором били — и ничего. А вы кулаком — и пожалуйста… И вроде бы я — не Сонк, но тогда я вообще не знаю… А Железным Дровосеком я точно быть не могу, — вдруг с уверенностью произнес он, — у меня ж топора нет, — и с этими словами он начал озираться вокруг.

Сварог на всякий случай подвинул свой топор поближе и задумчиво произнес:

— Хм… значит, обо мне уже книги пишут! А вот скажи, что в прочитанном тобой было сказано о Древних дорогах?

— А почти ничего! Что вы их искали… По одной дороге вас в другой мир занесло, но как вы из него выбрались, это ещё не опубликовано… может, Бушков и не написал еще.

— Ага, значит, отсюда туман неопределенности и появился… Ну что ж, подведем итоги, парень. Как я здесь оказался — не знаю, просто оказался и всё. Потом ты вдруг возник… Кстати, а какого лешего ты в меня плюнул? Это что, форма приветствия у вас или, может, народная традиция такая?

Парень смущенно потупился и даже слегка покраснел.

— Ой, извините, я не хотел… то есть хотел, чтобы… ну, в общем, я хотел как лучше и ничего не успевал придумать и… так получилось!

— Ладно, с тобой всё ясно, — смилостивился король, — можешь больше ничего не объяснять. А как здесь очутился, помнишь?

Отрицательное движение лохматой головы не оставляло никаких сомнений.

— Так, и это ясно! Тогда слушай меня! Короче, мы находимся неизвестно где. Все, что здесь есть — земля под ногами… видишь, травой поросла, а ещё здесь имеется туман со всех сторон, а в нём окно, в котором мы, собственно, и сидим. Любая попытка двигаться приводит к тому, что граница тумана тоже сдвигается: перед тобой отступает, за тобой — наступает, сохраняя постоянную дистанцию. И во все стороны — одно и то же, куда ни пойдёшь. Такая вот диспозиция на сегодняшний день. Я здесь уже давно, правда, сколько — не знаю: часов нет, смены дня и ночи — тоже. Но, как мне кажется, не меньше недели. Какие будут предложения, пожелания, рекомендации?

— А чем вы здесь питаетесь?

— Ну, это раз плюнуть! Магия в этих местах, к счастью, работает, так что могу достать всё, что угодно! А ты что, есть хочешь?

— Главное — это вовремя подкрепиться, — пробормотал не то Сонк, не то не-Сонк, но не Железный Дровосек точно. — И если я так говорю, то я… я — Винни-Пух! — радостно заорал он и схватился за голову. — Хотя нет, в голове у меня явно не опилки, — грустно заметил он, — а скорее солома или даже мякина…

Но тогда я — Страшила! — Но и на этот раз радость была недолгой, потому что правая рука как раз в это время нащупала на лице нос. — Какой же я Страшила, если у меня лицо не нарисованное?

Кем же я еще могу быть или не быть? Ноги не волосатые — значит, не хоббит… Гном? Не подходит, бороды нет… Пятачок? А где мой пятачок?.. Машенька и Медведь? А где моя Машенька?.. — Дальнейшая его речь перешла в неясное бормотание, из которого выделялись отдельные выкрики с именами бессмертных литературных героев.

Лорд, граф и король сначала внимательно вслушивались в его бормотание, но потом король понимающе кивнул головой и зевнул, граф рассеянно посмотрел по сторонам, а лорд вдруг неожиданно вскочил с криком:

— Ты только посмотри туда! — Туман рассеивался, открывая взору пустошь с развалинами какого-то замка. А рядом виднелся замшелый камень, с грубо высеченным на нем силуэтом всадника. — Родовой герб графов Гэйров!

Ну, парень, не ведаю, кто ты, но где мы, теперь знаю! В моём королевстве, в Глане! Не знаю как, но ты нас вытащил!

Пойдем! Интересную жизнь я тебе гарантирую! И мне почему-то кажется, ты прекрасно впишешься в любую мою Странную компанию, кто бы ты ни был!

— Джексон оказался женщиной, — грустно сказал парень, — а я просто Санчес, — и произнеся эти загадочные слова, он медленно исчез с глаз короля, не оставив ему даже свою улыбку.

Суровая проза жизни

Протокол № 2 экстренного заседания Ученого совета МАМы от 22.02.2002

ПРИСУТСТВОВАЛИ:

Ректор МАМы: Гермес Трисмегист (Трижды величайший)

Ученый секретарь совета: Альберт Великий

Проректор по учебной работе: Квазимодо Парижский

Главный хранитель мирового равновесия: Д. Янус

Председатель комиссии ЧТО (по Чрезвычайным Трагическим Обстоятельствам или иначе «ЧТО случилось?»): Кербер Трёхглавый

Начальник пожарной опасности: З. Горыныч

Деканы и завкафедрами

Завхоз академии: Василич

Гл. бухгалтер: Д. Безденежный

Доцент кафедры литературы Шерлок (присутствовал отсутствуя).

СЛУШАЛИ: о происшествии со студентами третьего курса во время пересдачи курсового экзамена по литературе в период текущей зимней сессии.

АМАДЕЙ ГОФМАНОВИЧ (завкафедрой литературы) кратко изложил суть происшествия.

В дискуссии приняли участие: Т. Танцев, О. Четвертаков, Ф. Любословов, А. Золотцев, Василич, З. Горыныч, Д. Янус, К. Парижский, Г. Трисмегист.

ПОСТАНОВИЛИ:

1. Признать обстоятельства чрезвычайными и трагическими.

2. Поставить на вид декану факультета Изящных искусств Т. Танцеву, разрешившему пересдачу экзамена по литературе в роковой для этого день (см. сегодняшнюю дату).

3. Поручить кафедрам нумерологии и астрологии разобраться с этой датой и представить Совету выводы о том, что данная дата предвещает в судьбе пропавших студентов.

4. Лишить кафедру литературы годовой премии.

5. Объявить строгий выговор с занесением в личное дело доценту Шерлоку за проведение эксперимента с неотработанной методикой на живых студентах, что послужило причиной трагической затерянности последних в литературной действительности.

6. Признать все спасательные меры безнадежными, но студентов пока не восстанавливать, поскольку неизвестно что еще может быть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});