Империя: Великий царь - Алексей Живой

– Значит, вы видели Геллеспонт своими глазами? – лишь уточнил Фемистокл, обратившись к Гисандру.

– Да и тысячи персов даже сейчас переходят по этим наплавным мостам на нашу землю, – повторил Тарас то, что уже ранее рассказал в подробностях, – вот если бы у нас были силы нанести удар по этой переправе и лишить войска Ксеркса подкреплений…Тогда нам было бы гораздо легче остановить и отбросить их здесь.

– Мы подумаем об этом, Гисандр, – пообещал за Фемистокла его спартанский начальник.

– Что же, – ответил Тарас, вставая, – тогда нам нельзя терять время. Царь Леонид ждет меня у Фермопил. Если нам дадут лодки, то к рассвету я смогу быть на другой стороне пролива.

– Ты получишь все необходимое, – ответил Эвривиад, – я немедленно распоряжусь.

Он встал и отошел в сторону. Пока спартанец отдавал приказания подскочившему адъютанту, Тарас тоже встал и приблизился к сидевшему чуть в стороне Фемистоклу.

– Та триера, на которой мы прибыли, – начал он разговор издалека, вдруг замолчав на мгновение и бросив взгляд на спартанского полемарха, которому здесь как бы принадлежало все, – я захватил ее у персов. А капитану, который оказался греком, и рабам обещал свободу. У меня нет времени позаботиться о них…

– Я знаю твоего капитана, – неожиданно заявил Фемистокл. – Андрос отважный моряк и я с удовольствием возьму его к себе на службу. В недавнем бою пять триер остались без капитанов. Да и гребцы нам пригодятся.

– Тогда я могу считать свое обещание выполненным, – проговорил Тарас, немало удивленный, что глава афинского морского союза лично знает какого-то триерарха из Галикарнаса, долгое время пребывавшего в рабах.

– Вполне, – слегка поклонился Фемистокл, которому было не занимать хитрости. Это Тарас ощутил сразу. Кто знает, что на самом деле задумал Фемистокл, который мог одним движением руки вновь сделать Андроса рабом, пусть и у греков. Но дальше заниматься судьбой капитана он больше не мог. Нельзя было терять ни минуты и той же ночью они, даже не отдохнув, как следует, отправились тропой вдоль побережья Эвбеи к другой оконечности острова. Отряд спартанцев, а также илотов и выживших периеков, вели два проводника к месту, где их поджидали лодки.

– О чем ты говорил с этим афинянином? – поинтересовался подозрительный Офриад, после того как они сели в лодку и шестеро гребцов налегли на весла. Илоты и периеки погрузились на остальные суда.

– Попросил решить судьбу нашего капитана, – ответил Тарас, посчитав, что в данном случае можно не темнить.

– Надеюсь, у афинян найдется для него веревка или хороший удар ножом, – проговорил Офриад, вглядываясь в противоположный, быстро выраставший из воды берег, – уж слишком наглым был этот раб.

Тарас промолчал. Он цепким взглядом уже отыскал и теперь в предрассветной мгле вглядывался в плоское расширение у края скалы, которое могло быть только площадкой перед Фермопилами. Тарас так решил, потому что над этой площадкой с громкими криками вились стаи стервятников. Когда лодка приблизилась еще на пару стадий, спартанцы смогли разглядеть целые горы трупов, где персы и греки, судя по одеждам, лежали вперемешку. Но, как ни старался рассмотреть Тарас живых воинов в алых плащах, что должны были, выстроившись, стоять у прохода, никого увидеть не смог. Не было заметно и персов, словно все битвы остались позади. Тишину нарушали лишь крики голодных птиц, терзавших человеческую плоть.

«Жив ли царь Леонид? – первым спрыгнув на камни, подумал Тарас, который очень боялся, что опоздал. – И вообще, есть ли там сейчас хоть один спартанец?»

Глава шестнадцатая

Те, кто сопровождают Бога

Недобрым взглядом проводив стаю стервятников, пролетевшую над ними, Тарас осмотрелся. Берег был очень узкий. Даже не берег, а скальный выступ, на котором едва могло разместиться с десяток человек или причалить две небольшие лодки. Тропа начиналась прямо здесь, круто забирала вверх, а затем уходила влево, в обход всего Фермопильского ущелья. «Место выбрано правильно, – еще раз мысленно похвалил Тарас царя Леонида, поправляя ремешок новехонького шлема, который он получил из запасов Эвривиада, как и копье со щитом, – вдоль берега ущелье не обойти. До этой площадки никаких троп нет, сплошной обрыв. Раздолье для ласточек. А большое войско здесь не высадить. Да и афиняне не позволят, весь пролив просматривается».

Прыгая по скользким ступеням, то и дело поглядывая под ноги, чтобы не сорваться со скалы в воду, Тарас первым устремился наверх. Спустя пару часов, когда уже почти рассвело, передвигаясь вдоль берега, друг за другом, они достигли небольшого плато. Здесь оканчивалась тайная тропа, по которой регулярно прибывал гонец от Эвривиада к Леониду. Но вчера гонец не вернулся. Это и заставляло Тараса нервничать. Он должен был вернуться.

Однако, взобравшись на плато, Тарас увидел греческих гоплитов. Это был Хрис и его локры, отдыхавшие на посту. Человек тридцать. По всей видимости, им было поручено стеречь выход с этой тайной тропы. Однако наслаждавшиеся утренней прохладой бойцы отложили далеко в стороны свои щиты и копья. Не обращая никакого внимания на море, они болтали о чем-то своем, до тех пор, пока перед их изумленным взглядом не возникли спартанцы. Возникли словно из-под земли, буквально в двух шагах.

«Они даже за морем не смотрят, – обалдел от такого „несения службы“ Тарас, – так можно проворонить и весь персидский флот, который, не таясь, проскочит прямо под носом. Нет, прав Леонид, что не доверяет этим локрам».

– Хорошо же вы защищаете свою землю, – усмехнулся Тарас, опуская копье, когда разглядел, кто перед ним, – для этого вас поставил сюда царь Леонид?

Говоря так, Тарас даже не был уверен, что Леонид жив и ждал ответа, который прояснит ему ситуацию.

– Не беспокойся, спартанец, – ответил ему Хрис, нехотя поднимаясь с плоского камня и выходя из тени, – мы свое дело знаем. Ни один перс не сможет высадиться здесь.

– Но нас-то вы проморгали, – вставил слово Офриад, – будь на нашем месте персы, они перекололи бы вас как свиней.

– Мы вас видели, – соврал Хрис, обидевшись, но стараясь не подавать вида, – вон плывут обратно ваши лодки. Мы каждый день встречаем здесь посланника для царя с той стороны и отправляем обратно.

«Значит, царь жив, – мысленно отметил Тарас, – уже лучше».

– А где тот, что приплыл вчера? – уточнил Тарас.

– Это ты про того спартанца, что вчера сломал ногу и лежит в лагере? – ответил Хрис вопросом на вопрос. – Так он до сих пор там, его пользуют ваши лекари.

– И никто не отправился вместо него? – удивился Тарас. – Ты что, не сказал об этом Леониду?

– Не мое дело, – ответил Хрис, – царь со вчерашнего дня стоит у прохода. А я не вмешиваюсь в дела спартанцев.

«Ах ты, гнида, – еле сдержался Тарас, – там сообщения ждут, а он „не вмешивается“. Хрен с тобой. Разбираться некогда. Надо спешить к Фермопилам».

– Ладно, – ответил, скрежетнув зубами, Тарас, – я сам сообщу.

Миновав сонное охранение локров, Тарас прошел еще пару стадий по тропе между желтых скал и внезапно вышел к развилке дорог, увидев вдалеке лагерь греческих войск. Тропа к Фермопилам уходила направо, но то, что он узрел, обернувшись в левую сторону, привело его в настоящий восторг. Там, скрипя по извилистой дороге, поднималось пять подвод, доверху груженных какими-то странными конструкциями, укрытыми от постороннего взгляда мешковиной. На передней телеге сидел геронт Поликарх, а рядом маршировал отряд периеков.

– Ну, вот и «спецназ», – усмехнулся Тарас и, подозвав изможденного путешествием алхимика, хлопнул его по плечу, – смотри, Темпей, твои горшки приехали.

– Гисандр, – окрикнул его удивленный Офриад, увидев, как тот, вместо того чтобы направиться к Фермопилам, устремился в обратную сторону, – царь ждет нас.

– Не переживай, Офриад, – отмахнулся Тарас, продолжая путь навстречу геронту, – он будет гораздо больше радоваться, когда узнает о том, что прибыли эти телеги, чем оттого, что вернулись мы.

Тарас ждал их, затаив дыхание уже несколько часов. Но все это время в лагере персов царила странная тишина. Наблюдатели из его подготовленных бойцов, слившиеся со скалами, сообщали по цепочке почти от походного лагеря персов у самых Фермопил, что «все спокойно». От этого Тарасу становилось только тяжелее. Уж слишком долго персы не решались выступить, словно почуяли неладное.

Наконец, они появились. Они шли как на параде, облаченные в «золотые» доспехи, блестевшие, словно тысяча солнц на фоне черных балахонов. В их правой руке были зажаты копья, в левой круглые медные щиты. На одном боку висел колчан с луком, на другом – короткий меч, а головы увенчаны не тиарами, как у многих персов, а плоскими шлемами из меди, способными выдержать любой удар. От этих воинов исходил совсем другой дух, нежели от кассиев или мидян, которых спартанцы уже не раз отражали. Эти воины привыкли побеждать. И до сих пор они не знали поражений.