Империя: Великий царь - Алексей Живой

– Придется подлатать, – пожал плечами Тарас, – чего не сделаешь ради Спарты.

На следующее утро, оставив часть илотов отцу в качестве рабочей силы, которая тут же принялась восстанавливать дом, Тарас забрал Темпея и еще несколько человек, отправившись в горы. Вдохновленный успехом, он решил, не откладывая, провести новые испытания взрывчатки, которой еще не придумал названия. С точки зрения подрывника из двадцатого века, она была не очень мощной. Однако для тех целей, которые Тарас перед собой поставил, уже вполне могла сгодиться. И прежде всего Тарас хотел отыскать и взорвать часть скалы – чтобы проверить готова ли взрывчатка для настоящего дела или нуждается в доработке. Взрыв дома его впечатлил, и все же скала это не дом.

Почти полдня им понадобилось, чтобы разыскать подходящую глыбу. К своему удивлению, Тарас обнаружил ее в небольшом ущелье, через которое проходила дорога из Кипариссии в Пилос. Дорога была пустынной, в этих местах народа обитало немного, однако время от времени по ней проходили даже отряды спартанцев и проезжали телеги. Проводить здесь испытания взрывчатки было довольно рискованно, но, немного понаблюдав за дорогой, которая хорошо просматривалась в оба конца, Тарас решился. Уж больно хорошо нависала огромная глыба над самой дорогой.

– Приступай, – приказал он врачевателю, когда дозорные, которым полагалось сообщить о приближении людей заблаговременно, были отправлены в оба конца дороги и заняли там свои посты метрах в пятистах от облюбованной глыбы, – постарайся заложить заряды так, чтобы глыба упала прямо вниз, а не в сторону. Это называется направленный взрыв.

Темпей кивнул. Затем с помощью Этокла и Брианта, тащивших горшки, отправился выполнять приказание и вскоре исчез среди ветвей кряжистых деревьев. А Тарас с парой бойцов остался на своем наблюдательном пункте, – небольшой площадке среди скал, с которой хорошо просматривалась часть пути, ведущей в Пилос. Здесь лесная дорога, проходившая внизу под ними, делала изгиб, открытый взгляду с одной стороны, и пропадала в лесу.

– Ну что они там возятся? – начал беспокоиться Тарас, которого волновало, что прошло достаточно много времени, а Темпей все еще не установил заряды. Наконец, раздвинув ветки, появился запыхавшийся Бриант.

– Все готово, – доложил илот, из-за спины которого торчал гастрафет.

– Отлично, – кивнул Тарас, – пусть врачеватель поджигает фитили, а вы отойдите подальше от того места.

Бриант исчез, подтвердив кивком получение приказа. Когда прошло минут пять, Тарас вновь окинул взглядом дорогу и обомлел – по ней приближался отряд спартанских гоплитов в красных плащах. Человек тридцать. Солдаты мерно вышагивали, поблескивая своими доспехами на полуденном солнце. А позади них тащились илоты-оруженосцы.

– Черт побери! – вырвалось у него. – Надо отменить взрыв, а то не миновать беды.

Но, бросив взгляд на скалу, которая не была видна спартанцам из-за поворота дороги и закрывавшего ее холма, заметил своих бойцов. Они уже уходили оттуда, как и было приказано. «Значит, фитили уже горят, – лихорадочно соображал Тарас, – спартанцы еще далеко, под обвал не попадут, но вот потом могут устроить за нами погоню, если заметят. Надо что-то придумать».

Но придумать он ничего не успел. Сначала раздался запоздалый свист одного из дозорных, заметивших приближавшийся отряд. А затем скала всколыхнулась и заходила ходуном у него под ногами. Вслед за этим он услышал два почти одновременных взрыва – «молодец, Темпей, подрезал фитили», – увидел выброс огня, выплеснувшегося наружу, словно из недр вулкана, а потом глыба отделилась от основания и с жутким грохотом полетела вниз. Она несколько раз отскочила от скалы и, перевернувшись, обрушилась на дорогу. Вслед за ней туда же просыпался небольшой камнепад, окончательно перегородив путь.

– Твою мать! – только и сказал Тарас, схватившись за дерево, чтобы не упасть. А когда перестало громыхать и пыль в ущелье осела, он вновь бросил взгляд туда, где были спартанцы. Его удивлению не было предела. Услышав грохот впереди, спартанские гоплиты, сначала остановились, а потом без лишних размышлений развернулись назад, видимо, посчитав это плохим знамением, для того чтобы продолжать свой путь. Глядя им вслед, Тарас невольно улыбнулся.

Глава пятнадцатая

Корабль Ксеркса

Их носило по волнам почти двое суток. Каким-то чудом они смогли избежать столкновения с другими кораблями, миновать опасные берега и рифы. А когда наступила ночь, лишь немногим отличавшаяся ото дня, и безумный ветер стих буквально на пару минут, позволив им увидеть звездное небо, капитан Андрос определил, что они уже очень далеко от Фермопил.

– Нас вынесло в открытое море, – успел заявить он, за мгновение до того, как ветер снова окреп и стал закручивать волны в огромные воронки.

– Где же мы сейчас? – удивился Тарас, надеявшийся, что они все еще болтаются у берегов гигантского острова Эвбеи, на ближней оконечности которого должны были стоять афинские триеры.

– Я не успел поговорить со звездами достаточно долго, – заявил старый капитан, – но, судя по всему, пока где-то у берегов Магнезии. Здесь должно быть много персидских кораблей, мы плыли сюда от Геллеспонта с персами. Когда… я еще был рабом. А сейчас ветер сносит нас в сторону Халкидики.

– Но ведь там сейчас тоже персы? – уточнил Тарас.

– Персы сейчас везде, – грустно заметил капитан, которого перспектива вновь угодить в рабство, из которого он только вчера получил надежду вырваться, радовала не больше, чем его нового спартанского хозяина.

Командир «спецназа» был сильно расстроен тем, что море сыграло с ним столь злую шутку и унесло далеко от нужного берега. Ведь он-то надеялся, избежав гибели в бою с персами, причалить вскорости где-нибудь неподалеку от Фермопил и вернуться к царю Леониду с докладом о своих победах. А теперь это возвращение откладывалось на неопределенный срок.

«Впрочем, – с грустью подумал Тарас, глядя на бушевавшую стихию, – царь, наверное, уже видит нас среди мертвых».

Эту ночь им пришлось провести в открытом море. И только теперь Тарас понял слова Андроса о том, что настоящая буря еще не начиналась. Корабль стонал и скрипел на все лады, кренился на борт, проваливался в пропасти между огромных волн, но каждый раз чудом вновь «выныривал» на поверхность. Тем, кто должен был следить за морем, Тарас приказал привязаться веревками, чтобы их не смыло за борт волнами, постоянно перекатывавшимися через палубу. Все остальные бойцы, включая спартанцев, спустились на нижние палубы и молились морским богам. Гребцы давно втянули весла внутрь, задраив весельные порты кожаными пластырями – работы во время шторма для них не было, – но вода все равно просачивалась, так что периекам приходилось вычерпывать ее за борт вместо них. Кроме капитана, рулевого и нескольких матросов, Тарас не разрешил пока расковать других рабов, хоть и обещал им свободу в случае спасения. Все-таки их было в несколько раз больше, чем тех, кто захватил корабль.

Стихия же разыгралась не на шутку, продолжая проверять на прочность судно и людей.

– Хорошо, что в Спарте нет флота, – признался в одну из особо жутких минут Архелон Тарасу, когда они сидели, прислонившись к борту, за которым бушевал Посейдон, – по мне лучше убить сотню персов в открытом бою на суше, чем отправиться на корм рыбам и морским чудовищам.

Тарас промолчал, вытерев со лба струйку соленой воды, что пролилась на него сквозь щель в палубе. Он и сам был не в восторге от такого путешествия, которое в любую минуту могло закончиться крушением, но разговор насчет флота не поддержал. У него на эту тему были свои мысли, которые он, впрочем, не спешил высказывать. Момент был не подходящий.

На следующий день, после полудня буря стала стихать. Вернее, они вышли из ее центра, оказавшись на окраине. Здесь Посейдон все еще вздыбливал пенные валы, но они были уже не столь большими, как у берегов Эвбеи. Привыкнув к постоянному завыванию ветра, Тарас не сразу понял, что тот стал дуть слабее. А когда осознал это, то даже рискнул выбраться на палубу и посмотреть, куда их занесло.

Корабль Андроса, по его собственным словам, в прошлом триерараха[28] из Галикарнаса, оказался довольно крепким. И выдержал натиск стихии, лишившись только части ограждений вдоль бортов и на носу. Потери среди людей ограничились тремя периеками, которых смыло за борт прошлой ночью. И теперь в распоряжении Тараса находилось тридцать семь периекских воинов, четверо спартанцев, считая его самого, двое илотов и один врачеватель, который облевал уже почти всю нижнюю палубу. Как выяснилось, Темпей плохо переносил морские путешествия. С таким отрядом еще можно было бы некоторое время держать Фермопилы, но выдержать сражение в открытом море с кораблем противника или сразу несколькими – ведь здешние воды просто должны были кишеть ими, – представлялось Тарасу делом безнадежным. Поэтому он втайне очень хотел увидеть берег. И лучше бы берег греческий. Хотя интуиция подсказывала ему, что в этой стороне Эгейского моря искать греков было бесполезно. Все, кто здесь жил, уже давно были подданными персидской империи.