Бестия - Екатерина Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я откладываю страшную информацию на стол и испепеляю взглядом листок, пытаясь понять, как распорядиться этой информацией. Я знаю точно, что Виктора ко мне направил отец, чтобы я наконец поставил точку в этих отношениях. Но, вместо того, чтобы почувствовать отторжение к Варе, я еще сильнее хочу исправить сломанную куклу. Как там она назвала наши отношения? Токсичными? Да, точно, а меня – одержимым. И ведь права Бестия. Все так и есть. У меня настолько все смешалось, что я не могу отделить черное от белого, правду – от лжи, а боль – от удовольствия. То, что у меня в груди ломит сердце —это нормально? Наверное, в моей ситуации это самое правильно чувство.
Я выхватываю из кармана телефон и набираю Варю. Не берет. Я перенабираю снова и снова, прослушиваю все гудки до автоматического голоса, который вот-вот отправит на голосовую почту, и отключаюсь, чтобы снова позвонить. Еще и еще.
– Варь, маленькая, ответь на мой звонок. Я волнуюсь. Ты не берешь трубку и сообщения остались непрочитанными. Надеюсь, причиной тому то, что ты, соскучившись по дочке, просто забыла о телефоне. Я приеду раньше. Знаешь, прямо сейчас и приеду. Да, на два часа раньше. Не могу просто без тебя, хочу увидеть. И поцеловать. И что там еще нам в голову взбредет, – я нервно усмехаюсь, наговаривая ей сообщение, пока одной рукой натягиваю на себя сброшенный ранее пиджак.
Закончив записывать сообщение, я отправляю его Варваре, поправляю одежду, хватаю портмоне, ключ от машины и иду на выход. Телефон в моей руке вибрирует, и я улыбаюсь. Варя звонит.
– Детка…
– Здравствуй, Олег.
– Тимур? – по-идиотски переспрашиваю я, как будто не узнал его голос.
– Он самый. Ты не звони больше Варе. Вещи ее пришлешь с курьером.
– Что? В каком смысле? – фыркаю я.
– И приезжать не надо. Нет больше Вари. – я чувствую, как вся кровь мгновенно покидает мое тело.
– Не понял… – сиплым голосом произношу, оседая по стенке на пол кабинета.
– Нет ее, Олег. Не приходи больше и не звони.
С этими словами он отключает звонок, и я тут же умираю. Зажмуриваюсь, пытаюсь считать… делать хоть что-то, что вернет мне здравый рассудок, но ни черта не помогает. Ни черта. Кабинет крутится вокруг меня с такой скоростью, что я не успеваю выловить хоть один объект. Я чувствую, что погружаюсь в какую-то яму, и только где-то очень далеко, краем уха я слышу голос отца:
– Олег! Олег! Вызывай скорую! – крик куда-то в сторону, а я даже не могу среагировать. Меня непрестанно рвет, и перед глазами темнота с яркими вкраплениями рыжего. Это пиздец. Если она мертва, я тоже не вижу смысла жить.
Глава 36
Саундтрек к главе: Delerium – Too late, Farewell
– Я бы рекомендовал хорошего психиатра с интенсивным курсом лечения, – слышу голос своего лечащего врача. – Боюсь, психолог не справится. Олегу нужна терапия и работа с зависимостью.
– Наркотики? – спрашивает отец. Их голоса приглушены, потому что они стоят в коридоре, а дверь лишь слегка приоткрыта.
– Нет. Здесь речь идет о психологической зависимости. Но у меня другой профиль, вам нужно к соответствующему специалисту.
Они отходят дальше от палаты, и я слышу только их приглушенные голоса, но не способен разобрать слов. Я в больнице уже три дня, и сегодня отец забирает меня домой. Я сижу на кровати и пялюсь в одну точку на полу. Но все, что я вижу – это Варвара Самойлова. Елизавета Иванова. Белла. Бестия. Моя рыжая-бесстыжая. Моя девочка. Моя любимая сломанная куколка. Вцепляюсь руками в волосы и с силой тяну их. Из горла рвется нечеловеческий вой, застревает где-то посередине, царапает и разрывает. Ныряет к сердцу и топчется по пеплу от сгоревшего органа. В один момент я лишился жизненно важного. Мне подлатали нервную систему капельницами и седативными препаратами, провели пару бесед, проверили желудок, который я опорожнял два дня после каждого приема пищи. Я практически жил это время в обнимку с унитазом. В общем, меня слегка подрихтовали, и теперь я должен поехать домой. Но как?! Как я приеду туда, где постель еще пахнет ею, а в спальне наверняка разбросаны ее вещи? Как, если на ободке чашки наверняка еще остался след ее губ?
Я подскакиваю на ноги и вылетаю в коридор, сраженный догадкой, от которой волосы на голове становятся дыбом. Отец поворачивается ко мне лицом, а доктор ретируется. Я, наверное, выгляжу как настоящий безумец, если даже эскулап не хочет иметь со мной ничего общего в этот момент.
– Пап, вещи Вари… их убрали? Лидия Павловна была эти дни?
– В смысле? А до этого ее не было? – удивленно спрашивает он, я качаю головой. – Олег, я не отправлял никого в дом. Ты не говорил, что распустил своих помощников.
– Хорошо, – выдыхаю. – Поехали?
– Да, мама там уже еды наготовила на целый полк, – с улыбкой произносит он и, обнимая меня за плечо, уводит к выходу.
– Я домой хочу, пап. К себе домой.
– Олег…
– Нет, я поеду домой, – тверже повторяю я.
Отец ничего не отвечает, только крепче сжимает челюсти. Когда мы располагаемся в его машине и отъезжаем от больницы, я поворачиваюсь к нему лицом.
– Пап, мне не нужен психиатр. Просто… Варя… она… пап, она умерла, – севшим голосом, едва слышно произношу я.
Наверное, это не самый лучший способ сообщить родителю, какая трагедия произошла в твоей жизни, но я должен был произнести это вслух, чтобы наконец понять, что все это – гребаная реальность. Папа кладет ладонь поверх моих сжатых пальцев, и так держит всю дорогу до моего дома.
– Я останусь у тебя, если ты не против, – говорит он, как только мы подъезжаем.
Я хочу начать возражать, но отец уже выходит из машины и прикладывает телефон к уху.
– Вита, я у Олега останусь. Нет, дома у него. Тихо, не кричи. Завтра приедешь со Стасом и привезешь, ладно? Тише