Я умею прыгать через лужи. Это трава. В сердце моем - Алан Маршалл

всяком случае, не с тобой, — отрезал Джо. Эта реплика показалась ему уничтожающей. Он повернулся ко мне с довольной усмешкой: — Слышал, как я его отделал?

— Смотри, они уходят, — сказал я.

Бронсон и Стив повернулись и начали взбираться по склону кратера.

— Пускай! Кому они нужны?

Бронсон оглянулся через плечо и бросил последнее оскорбление:

— Оба вы психи.

Мы с Джо были разочарованы незначительностью его выпада. Не стоило труда отвечать на него, и мы молча наблюдали, как эти двое пробирались между камнями.

— Ябеда не пробьет себе дорогу и на ровном месте, — заявил Джо.

— Я пробью, правда, Джо? — пропищал Энди. Его оценка собственных способностей всегда зависела от мнения Джо.

— Да, — подтвердил Джо, жуя стебелек травы. Потом сказал, обращаясь ко мне: — Нам пора двигаться. Мне ведь еще за утками идти.

— Ладно, — произнес я и добавил: — Можешь меня не ждать, если тебе не хочется. Я отлично доберусь.

— Пошли, — сказал Джо, поднимаясь.

— Подожди, я хочу почувствовать, что я на самом деле внизу, — сказал я.

— Здесь как-то странно, правда? — заметил Джо, оглядываясь вокруг. Послушай, какое эхо!.. Ого-го-го! — закричал он, и в ответ со склонов раздались глухие «го-о-о».

Некоторое время мы прислушивались к тому, как эхо, перекликаясь, облетало кратер, потом Джо сказал:

— Пошли. Мне тут как-то не по себе.

— Почему, Джо? — спросил Энди.

— Кажется, что вот-вот все обвалится на нас.

— Но ведь не обвалится же, правда, Джо? — забеспокоился Энди.

— Нет, — ответил Джо. — Это я так говорю.

Однако действительно казалось, что склоны кратера, кольцом нависшие над нами, обрушатся и закроют собой небо. Отсюда оно не выглядело куполом, высящимся над землей, оно было непрочной крышей, опирающейся на стены из камня и земли. Небо казалось бледным, прозрачным, лишенным привычной голубизны, каким-то незначительным по сравнению с громадами склонов, встающих ему навстречу.

А земля была коричневой-коричневой, совсем коричневой. Темная зелень папоротников исчезала в коричневых тонах вокруг. Коричневыми были неподвижные, тихие камни! Даже тишина казалась коричневой. Мы сидели, отрезанные от веселых звуков живого мира, лежащего там, за верхним краем окружавших нас склонов, и все время чувствовали, что кто-то огромный и недружелюбный наблюдает за нами.

— Пойдем, — помолчав, сказал я. — Здесь и в самом деле жутко. — Я спустился на землю с камня, на котором сидел. — Никто никогда не поверит, что я был здесь, — заметил я.

— Это только показывает, что они дураки! — ответил Джо.

Я повернулся и стал карабкаться вверх. Когда ползешь по крутому склону вверх, приходится опираться на колени всей тяжестью, а мои были уже воспалены и болели. При спуске все бремя несли на себе руки, колени лишь поддерживали меня. Теперь каждый ярд стоил мне огромных усилий, и я быстро уставал. Через каждые несколько ярдов я вынужден был отдыхать, опустившись на землю и тесно прижавшись к ней лицом, бессильно вытянув руки по бокам. В таком положении мне слышно было биение собственного сердца, доносившееся словно из-под земли.

Сперва, когда я отдыхал, Джо и Энди садились по обе стороны от меня и болтали, но потом мы стали взбираться и отдыхать молча, каждый был занят собственными мыслями. Джо приходилось помогать Энди и в то же время приноравливаться ко мне.

Я полз и полз, подстегивая себя беззвучными возгласами: «Давай! Скорей! А ну-ка еще!»

Высоко на склоне кратера мы сделали очередную передышку. Я лежал, вытянувшись во всю длину, глубоко дыша, как вдруг мое ухо, прижатое к земле, уловило один за другим два глухих удара. Подняв голову, я посмотрел в сторону вершины. Там на самом краю, четко вырисовываясь на фоне неба, стояли Бронсон и Стив; они размахивали руками и испуганно кричали:

— Берегитесь! Берегитесь!

Камень, который они по какому-то внезапному побуждению столкнули вниз, на нас, еще не набрал скорости. Джо увидел его одновременно со мной.

— За дерево! — выпалил он.

Он схватил Энди, и мы втроем с трудом поползли к старому засохшему эвкалипту, стоявшему на склоне. Едва мы успели добраться до него, как мимо нас с резким свистом и шумом, сотрясающим почву, пронесся огромный камень. Мы видели, как далеко внизу он бешено подпрыгивал над папоротниками и поваленными деревьями, потом услышали страшный треск его удара о каменный вал, скрытый папоротниками. Камень раскололся пополам, и оба куска под углом полетели в разные стороны.

Стив и Ябеда, испуганные своим поступком, бросились бежать:

— Они удрали! — воскликнул я.

— Черт! Ты видел такое? — сказал Джо. — Они могли нас убить.

Но мы оба были довольны этим происшествием.

— Вот посмотрим, что будет, когда мы расскажем об этом ребятам в школе! — заметил я.

Мы снова полезли наверх, чувствуя себя немного лучше; сначала мы говорили о камне и быстроте его падения, но вскоре замолчали, и когда я отдыхал, Джо и Энди сидели тихо, глядя вниз на кратер.

Мне казалось, что мы вместе напрягаем все силы и молчание Джо и Энди, как и мое, вызывалось усталостью.

Я все чаще делал передышки, и, когда солнце начало садиться, а небо над противоположной стенкой кратера загорелось пламенем, мне приходилось отдыхать после каждого мучительного броска вперед.

Когда наконец мы добрались до вершины, я лег на землю, и все мое тело судорожно подергивалось, как у кенгуру, с которого только что содрали шкуру.

Джо сидел рядом, держа мои костыли. Через некоторое время он сказал:

— Мне уже давно пора загонять уток. Я поднялся, сунул костыли под мышки, и мы отправились в обратный путь.

Глава 20

Отец очень беспокоился, потому что после долгих прогулок по лесу я возвращался совсем измученный.

— Не ходи так далеко, Алан. Охоться в зарослях около дома.

— Здесь нет зайцев, — сказал я.

— Правда… — Он стоял, в раздумье глядя на землю. — Тебе непременно надо охотиться, да? — спросил он.

— Нет, — ответил я. — Но я люблю ходить на охоту. Все ребята охотятся. Мне нравится ходить с Джо. Он останавливается, когда я устаю.

— Да, Джо — хороший парень, — произнес отец.

— Кто обращает внимание на усталость? — сказал я приумолкшему отцу.

— Что верно, то верно… Как видно, тебе придется помериться силами с судьбой. Но когда почувствуешь, что выдыхаешься, бросай все и ложись. Даже лучшей призовой лошади надо давать передышку на большом подъеме.

Он собрал немного денег и стал просматривать объявления в «Эйдж» о продаже подержанных вещей. Однажды он написал какое-то письмо, через несколько дней поехал в Балунг и привез доставленную туда поездом коляску для инвалидов.

Она уже была во дворе, когда я вернулся из школы, и я остановился, глядя на нее с изумлением.