Точки над «i» - Джо Брэнд

Ей было странно, что она скоро встретится с матерью после стольких лет.

Марте было немного жаль, что она не может провести вечер вместе с Сарой и Ромашкой, как в старые добрые времена, и, когда они перебрались на другую сторону Темзы, чтобы поехать в разные стороны, она почувствовала, насколько изменилась ее жизнь после рождения ребенка. Свободы, которой раньше было полно, теперь будет все меньше, и она будет посвящать себя ребенку и, возможно, Жирному Теду. Она было собиралась оставить Джона у мамы Джуниора и повеселиться со своими лучшими подругами, но поняла, к своему удивлению, что ей этого не хочется. Она жила как хотела, и теперь ей хотелось успокоиться. Она путешествовала географически, сексуально и эмоционально по жизни, полной сумасшедших событий, мелодрам, веселья и по-настоящему хороших друзей. Это было очень важно для нее.

– Слушайте, – сказала она Ромашке и Саре, – вы поезжайте и как следует повеселитесь. Мне бы хотелось просто почитать или посмотреть телевизор. Честно говоря, просто не могу дождаться, когда попаду домой и упаду на диван, и мне не надо будет беспокоиться о том, что надеть, куда пойти, приличные ли у меня трусы, пахнет ли у меня изо рта, следует ли мне принять душ и встречу ли я кого-нибудь достаточно приличного, а не полного мудака, который бросит меня через три месяца или будет обращаться со мной, как с дерьмом.

– Так, значит, Тед и есть твой принц? – удивилась Сара Ей лично казалось, что иметь уродливого бойфренда все равно что иметь герпес – ты о нем не упоминаешь в компании, но все про это знают и обсуждают за твоей спиной, жалея тебя.

Когда подруги разъехались по домам, Ромашка поняла, как сильно она волнуется из-за выступления в Мэйдстоуне и Комедийной Лавке. Пробежав глазами по списку новых шуток, которые она намеревалась испытать на людях, она задалась вопросом, почему она так нервничает. У нее расстроился желудок, и это была плохая новость, потому что туалеты в комедийных клубах оставляли желать лучшего. Ромашка беспокоилась, считая, что ей не хватало только наделать в штаны буквально, когда она готова сделать это метафорически.

Сара рухнула на старый, видавший виды диван и стала думать о Билли, от которого не было никаких известий, с тех пор как они расстались. Прошла неделя, и, несмотря на то, что объективно она понимала, что Билли – тиран и его тирания направлена конкретно на нее, чувство страха и отвращения почти сошли на нет, и она скучала по нему и даже хотела бы с ним потрахаться. Она решила не говорить об этом Ромашке, понимая, что подруга тут же прочитает ей длинную лекцию. «У Ромашки-то все нормально, – подумала она – Ненапряжные, милые отношения с таким парнем, как Чарли, иметь гораздо легче, чем с таким, как Билли».

– Ты готова? – спросила Ромашка, входя в комнату, окруженная аурой раздражения и обреченности.

– Да, – просто ответила Сара, чувствуя настроение Ромашки. Ей хотелось поднять подруге боевой дух, но она не была готова к такому подвигу, поскольку в последние двадцать минут уверовала в то, что все еще очень сильно любит Билли и что его никто не сможет заменить – Поедем на поезде? – спросила Ромашка.

– О'кей, – согласилась Сара, внезапно разозлившись на то, что нет никого, кто мог бы их отвезти на машине, и снова едва удержавшись, чтобы не позвонить Билли и не попросить его об этом. – А как мы обратно доберемся? – мрачно спросила она.

– Доедем с кем-нибудь из тех, кто будет с нами выступать. Всегда находится кто-нибудь, кто может помочь, – ответила Ромашка.

Сара не могла себе представить ничего ужаснее поездки в машине, полной высокомерных придурков-комиков, выпендривающихся друг перед другом. Сара не относилась к женщинам, считавшим комических актеров очаровательными и умными людьми.

В целом, как она полагала, все они были мудаками, но, видя состояние подруги, она решила постараться не думать о Билли и поддержать Ромашку.

Глава тридцать первая

Путешествие на поезде нельзя было назвать приятным и веселым, и, сбежав от банды школьников, которые болтались по вокзалу и выкрикивали оскорбления в адрес пассажиров, Сара и Ромашка целый час ехали молча, уставившись в темное окно вагона. Выйдя на станции, они пошли в сторону паба, руководствуясь указаниями промоутера.

Сердце Ромашки упало, когда она увидела, что в пабе нет специально отведенной площадки для выступления и ей придется выступать в общем зале, рядом с местными завсегдатаями, любителями поболтать с девушкой за стойкой бара. Даже Сара, ничего не знавшая о мире комедии и редко бывавшая на выступлениях подруги, потому что Билли нравилось больше болтаться по пабам или смотреть футбол, чем ходить с ней на шоу, могла видеть надвигающуюся катастрофу.

– Ничего, если я пойду в раздевалку и оставлю тебя здесь на некоторое время? – спросила Ромашка.

– Без проблем. Со мной все будет в порядке, – уверила Сара. – Я встану поближе и буду тебя поддерживать, как могу. Не беспокойся, все будет хорошо.

– Надеюсь, – сказала Ромашка, жалея, что с ними нет Марты, которая могла бы придать ей уверенности да и за словом в карман не лезла.

Ромашка прошла в маленькую гримерку, где только два складных стула и треснутое зеркало на столе напоминали о шоу-бизнесе.

В комнате сидел Мэл Фогарти, конферансье, местный мужик, работавший на скотобойне, чья грозная жена Глэдис не разрешала ему часто ходить на комедийные шоу, отчасти потому, что «это куча, говна вонючего», а отчасти потому, что боялась, что он бросит работу и будет зарабатывать гроши, оставив семью на пособии. Однако сегодня ночью она сама санкционировала его на это выступление, потому что паб находился рядом с домом, и на самом деле втайне радовалась семидесяти фунтам, которые приносил после выступлений Мэл, и с гордостью рассказывала на работе, что ее муж работает артистом комедийного жанра.

Из Лондона приехали еще два комика. Одного звали Придурок Терри, а второго – Джейк Ашкенази. Оба выступали в абсолютно противоположных образах. Терри Придурок, например, заикался и много падал, а Джейк Ашкенази выступал с умной политической сатирой, которую, как он опасался, вряд ли смогут по достоинству оценить добрые бюргеры Мэйдстоуна. К сожалению, его сатиру не понимали вообще никакие бюргеры, за исключением одного случая, когда политические активисты несли его на руках, писая кипятком после его двадцатиминутного выступления на тему недавних проблем на Среднем Востоке.

Ромашка неоднократно встречалась с Придурком Терри, чье настоящее имя было Джо Иванс, при разных обстоятельствах, и считала его хорошим и веселым парнем, в отличие от Джейка, державшегося отстраненно и высокомерно. Эта черта была свойственна многим комикам с левацкими взглядами, не слишком сочетаясь с социалистическими идеями равенства и братства При этом Джейк шикарно одевался, чурался коллег и жил в Северном Лондоне. Забавно было видеть его в обществе такого работяги, как Мэл. У них не было ничего общего, и им не о чем было разговаривать, что очень смущало Джейка Придурок Терри, наоборот, чувствовал себя прекрасно и без умолку болтал. Он поинтересовался, как у Ромашки идут дела

– Неплохо, – ответила она, держась за живот, не дававший ей покоя. – Завтра я впервые выступаю в Комедийной Лавке, и все бы хорошо, но этот гад насмешник специально приходит на мои выступления и все портит.

– Он что, тебя преследует? – спросил Джейк.

– Я бы так не сказала, но, как мне кажется он появлялся слишком часто, – ответила Ромашка.

– Странно, что Чарли сегодня не с тобой – заметил Терри. – Уж он-то мог бы за тебя постоять.

– Он в каталажке. Свинтили на демонстрации, – объяснила Ромашка.

Джейк Ашкенази оживился:

– Неужели какого-нибудь фашиста ударил?

– Нет, просто курил траву. Думаю, его выпустят к утру, – ответила Ромашка.

– Ого. Так он был на сегодняшней демонстрации? – спросил Джейк.

– Да. Я тоже там была, – сказала Ромашка.

– Офигенно было, да? Мы показали этим свиньям, где раки зимуют. Я тоже на них наехал, – похвастался Джейк.

– Ты ударил копа? – спросил Мэл.

– Не совсем, – смутился Джейк, – я на них кричал, и все такое.

– Тебе повезло, что ты не ударил полицейского, – сказал Мэл. – Потому что тогда я бы тебе врезал.

Джейк вздрогнул и уставился в пол. Мэл, поймав взгляд Ромашки, подмигнул ей. В дверях показалась голова хозяина.

– Кажется, мы готовы, – сообщила голова – Народ уже начал беспокоиться.

– Без проблем, – ответил Мэл.

Было решено, что Джейк пойдет первым, Ромашка второй и Терри последним, чтобы правильно сбалансировать шоу. Ромашке хотелось пойти первой, чтобы все побыстрее закончилось и она могла бы поехать домой, на тот случай, если Чарли выпустят пораньше.

Джейк вышел в зал, и сердце ушло в пятки, когда он увидел целую когорту работяг, заскочивших после работы пропустить пинту-другую пивка и послушать под это дело соленых шуточек на тему секса с приправой из расистских выпадов. Джейк Ашкенази был явно не тем, чего они ожидали.