Поведение — двойка - Альфред Бётхер

Он стоял на коленках в кровати и старался установить как следует подставку для подушки. Но она все падала да падала. И каждый раз в маленькой палате раздавался такой грохот, словно сломался комбайн. Кроме Райнера, здесь было еще трое больных — все взрослые. Сейчас они, лежа в постели, смотрели на закат — в комнате было два окна. Когда подставка снова грохнулась, один из больных сказал:

— Да позвони ты сестре!

Райнер Шнек перестал возиться с подставкой. Все равно все тут было как-то не так… Он лег, укрылся и, достав из тумбочки пионерский журнал «Радуйся и пой», попробовал читать. Уже темнело. Райнер все ждал, что кто-нибудь придет и включит свет. Но никто не приходил. Сам он это сделать не решался. Так он все лежал и лежал в темноте и тоже смотрел в окно, пока не почувствовал голод.

Ужин им уже приносили. Но это было так давно — в окно еще светило солнце. Ему тогда не очень хотелось есть, потому что было слишком рано, а еще потому, что больные то и дело глотали за едой таблетки. При этом они корчили такие гримасы, будто принимали яд. Все тут было как-то не так!..

Наконец кто-то просунул голову в дверь, а потом вдруг зажегся свет. Оказалось, что это медсестра Урсула. Райнер уже знал ее. Она немного поговорила с ним, когда он поступил в палату. Райнеру она нравилась, хотя она все время спешила, пробегая мимо него со своими шприцами.

— Ну, все в порядке? — спросила она троих взрослых больных.

В ответ они что-то пробормотали, но что, Райнер не понял. Сестра рассмеялась и обернулась к Райнеру:

— Ну, а ты как?

Райнер хотел ей сказать, что хочет есть. Как всегда, прежде чем начать говорить, он мило улыбнулся. Но один из больных сказал:

— Потушите, пожалуйста, свет, сестра. Мы уже спим.

Она повернула выключатель и, пожелав им спокойной ночи, исчезла так же быстро, как появилась.

Так началась ночь.

Райнер Шнек услыхал теперь разные звуки, которых раньше не замечал. Где-то что-то булькало… Может быть, это привидение?.. Слышался лязг стекла о железо, кто-то громко зевал… Потом наступил сон. Трое взрослых больных громко храпели. Райнер, заснув, тут же проснулся — ему приснился выстрел. Кто-то сказал:

— Зажги свет, Артур. У меня что-то упало…

Артур прохромал через всю палату и включил свет. Поскольку была уже глубокая ночь, больные говорили очень тихо. Райнер Шнек прислушался. Ему хотелось узнать, что упало. Но об этом они не говорили. Они завели мирную беседу про кровати и про кухонную мебель. Райнеру Шнеку все это как-то не нравилось… Сперва глотают горькие таблетки, чтобы уснуть, а потом все равно не спят и болтают про кухонную мебель…

Наверное, он все же уснул. Потому что, когда он снова проснулся, свет уже был потушен, а в окне занимался рассвет. Значит, наступил тот день, когда ему сделают операцию.

Кто-то, видно, стоял за дверью. Райнер Шнек слышал какое-то побрякивание и позвякивание. Снова зажегся свет. В палате было все точно так же, как ночью. Только больные не разговаривали, а храпели.

Незнакомая пожилая сестра подошла к кровати Райнера и сунула ему под мышку градусник. Потом пощупала его пульс и что-то записала.

Померив температуру всем обитателям палаты, она направилась к двери и протянула руку к выключателю.

— Не тушите, сестра, — попросил один из больных. — А то я еще не найду мои тапочки.

Так начался день.

Пока один из больных брился, двое других вступили в дружескую беседу с Райнером Шнеком. Они говорили о его операции так, словно речь шла об укусе комара. Потом спросили, что у него по физкультуре и играет ли он в футбол.

Было шесть часов утра.

Райнер Шнек еще ни разу в жизни не беседовал о футболе в такое время суток. Но взрослые не съезжали с этой темы. Они вспоминали победы и поражения — 4:3, 3:4, — говорили про разряды, про класс «А», про нападающих, вратарей, полузащитников — целых полчаса про линию полузащиты. Райнер Шнек слушал их с большим интересом.

Теперь он решился получше рассмотреть своих соседей. Оказывается, все они были совсем молодые. Приятная неожиданность! Все трое ему очень понравились.

В семь часов они встали с постели и, хромая, добрались до своих костылей, мыльниц и полотенец. Один из них сказал Райнеру:

— Ну, поднимайся, друг. Пойди умойся — все-таки приятнее быть чистым, когда тебе делают операцию.

И тут Райнер Шнек увидел, что у одного забинтовано колено на левой ноге, у другого — на правой, а у третьего — лодыжка. Молодые люди пребывали в самом веселом настроении. Они отпускали шуточки про свои костыли и радовались наступлению нового дня.

Райнер Шнек не так уж ему радовался.

После завтрака больные читали вслух спортивную газету. А Райнер Шнек сидел на краю постели и ощупывал свое торчащее ухо, которое вскоре благодаря искусству врачей должно было преобразиться до неузнаваемости. На Райнере была байковая пижама такого цвета, как зеленая обложка тетрадки. Он был похож на мальчика с картинки из книжки для самых маленьких. Если бы не это дурацкое ухо… Райнер вздохнул и с огорченным видом уставился в стену.

— Не трусь, — сказал ему один из футболистов. — Укол, конечно, почувствуешь, да уж потерпишь! А больше ничего и не заметишь.

Когда отворилась дверь и вошла сестра Урсула, Райнер Шнек решил, что час его пробил. Но она сообщила ему, что операция откладывается. Привезли жертву несчастного случая…

— Часа два-три, не меньше, врачи с ним провозятся.

— А они уже много таких ушей перешили? — спросил Райнер Шнек.

— Побольше ста, — ответила сестра Урсула. — На столе стоят шашки. Поиграй немного, чтобы отвлечься.

Трое любителей спорта как раз устроились со всеми удобствами. Третий, с оперированной лодыжкой, сел на табуретку между кроватями двух других. Они собирались «перекинуться в карты». Один тасовал, и все трое тем временем вполне серьезно обсуждали вопрос, как бы им потихоньку от врачей сыграть в футбол.

Райнер все еще продолжал сидеть на краю постели, и потому один из них сказал:

— Сходи во вторую палату. Там есть дети. Может, кто-нибудь из них поиграет с тобой в шашки.

Райнер Шнек ничего не ответил. Он потоптался вокруг игроков, пока скука не стала невыносимой. Тогда он взял доску и шашки и, пройдя немного по коридору, открыл дверь в палату № 2.

Сначала он увидел мальчика, дышавшего через резиновую трубку. Райнер поглядел на другую кровать. Девочка или мальчик? Щека перевязана… На глазах — что-то красное, круглое, с навинченной крышкой… Может, у него дырка в голове? Больной чуть сдвинул эту штуковину с носа и взглянул из-под нее на Райнера. Глаза какие-то глубокие… Только бы не девчонка!

— Ты играешь в шашки? — спросил Райнер Шнек.

Андреас не произнес ни звука. За два дня, которые он провел здесь, в больнице, перед глазами его прошло много самых невероятных картин. Он подумал, что и это плод его воображения. Кто это? Пампуша в виде ангела? Что ему тут надо? Андреас снял пузырь со льдом с головы.

Райнер остолбенел. Потом медленно подошел поближе.

В это время по коридору проходила сестра Урсула. Заглянув через открытую дверь в палату, она сказала шепотом:

— Выходи! Кто тебе разрешил?

Она сама вывела Райнера в коридор и, закрыв дверь в палату, сказала:

— К нему нельзя подходить. Ему ни с кем не разрешено разговаривать.

— Почему?

— На него налетел самосвал. Теперь у него что-то с головой.

Сестра Урсула покатила дальше по коридору столик на колесах — на нем лежали бинты, таблетки, ампулы, стояли мензурки и бутылочки с лекарствами. Перед каждой палатой она останавливалась и читала список больных. Потом раздавала лекарства. Она раскладывала таблетки на блюдечки, считала капли, наливая микстуру в мензурки и разносила все это на подносе больным.

Райнер смотрел, как она священнодействует, и провожал ее от двери до двери. Через некоторое время он спросил:

— Как это вышло… с тем мальчиком?

— …Шесть, семь, восемь, девять, десять, — считала сестра Урсула. — Как вышло? Один мальчишка вытащил у него из пенала бумажку в десять марок — его же школьный товарищ. Андреас это установил. Он был до того убит, что даже прозевал знак «Стоп!», когда ехал на велосипеде… Ничего тут не трогай, слышишь?

Она взяла поднос и направилась в палату.

Райнер подошел к окну и тут же вернулся к столику с лекарствами. Потом пошел к лестнице. Тут он постоял, не зная, что ему делать — подниматься или спускаться. Он никак не мог принять решение, все стоял да стоял… Наверное, это с ним из-за операции… Все сегодня как-то не так…

Когда в коридоре снова появилась сестра Урсула, Райнер Шнек принялся ее расспрашивать. Он все хотел знать, куда ведут коридоры, где дверь в операционный зал, где лифт… Они поднялись вверх на лифте. Сестра Урсула остановилась перед палатой № 2, достала из малюсенькой трубочки крошечную таблеточку, положила ее на блюдце и отметила что-то в своем списке.