Волчья натура - Владимир Васильев

Чуть поодаль, в густых кустах орешника, явно с умыслом насаженного хозяином перед собственным домом, стоял невысокий ньюфаундленд. Позиция у него была очень выгодная: сам он видел почти все, что творилось у дома Эрлихмана, а заметить нюфа возможно было всего с двух точек: с той, где сейчас оказался Рихард, и с противоположной стороны улицы, на продолжении воображаемой прямой.

Нюф холодно воззрился на Рихарда, зевнул и неторопливо направился прочь; до угла ему было рукой подать.

«Кто он, черт побери?» – подумал Рихард озабоченно.

После вынужденной беготни за злосчастным афганом, Рихарда вполне могли срисовать сторонние наблюдатели. Тот же нюф, к примеру. А примелькаться подобной публике – хуже нет. Агент полезен лишь до той поры, пока незаметен. Внешность Рихард, конечно, слегка изменил, да только наметанному глазу такие перемены не помеха.

Отсюда нужно было убираться, и чем быстрее, тем лучше. Дом под присмотром, пробраться туда – и думать нечего. Даже глубокой ночью. Да и немногое там уцелело, судя по всему. Если сибирякам уже известны координаты, они вскоре отправятся в тайгу. Тогда предстоит осторожно клеиться им в хвост…

Рихард торопливо вернулся к стоянке, забрал мопед, и целеустремленно покатил прочь. Несмотря на то, что нужно было спешить, он забрал в сторону южной окраины, внимательно поглядывая на попутные экипажи. Но ни один не ехал подозрительно медленно и не останавливался, поджидая ездока на мопеде-малютке.

«На Январской сверну, – прикинул Рихард. – И сразу в Шумилово… Да пошустрее…»

Когда он подъехал к перекрестку с улицей Январской, что соединяла южные районы Алзамая с центром, по ней как раз тянулась колонна тяжелых грузовиков. Пограничных, судя по эмблемам на бортах и дверцах-надкрылках.

Рихард свернул. И тихонько присвистнул.

Колонна была длиннющая, как полярная ночь. И тянулась насколько хватало взгляда – что вперед, что назад.

Наверное, вот так же в старину, до биокоррекции, когда еще существовали армии, в города вступали войска.

Пограничники в одинаковой зелено-рыжей пятнистой форме лениво высовывались из окон. Кое-где из этих же окон торчали тонкие автоматные стволы с чешуйчатыми насадками компенсаторов и ажурными зубцами прицелов.

«Вот это номер! – подумал Рихард. – Никогда не думал, что увижу такое!»

Вероятно, дела принимают серьезный оборот. Мобильный спецназ Европы, теперь пограничники… Скорее всего, координаты базы волков стали известны, и Сибирь активно готовится. А чтобы попытаться предотвратить бойню – вызвала пограничников. В количестве. Конечно, это не такие звери, как волки… Но и не жирный обыватель. Эти хотя бы теоретически умеют обороняться. Да и вооружены не кое-как, а по последнему слову селекции. Селекции и техники – механическое оружие у пограничников тоже имелось в избытке.

Рихард катил, прижимаясь к обочине, по Январской, а мимо ползли и ползли темно-зеленые пограничные грузовики. Колонна, похожая на чудовищную безмозглую гусеницу.

Грузовики сворачивали с Январской на Беговую. А Рихард поспешил дальше, в сторону Тайшетской. И некогда стало упиваться короткой свободой – приходилось гнать, выжимая из малютки все скорость, на которую тот был способен.

– Юра, – сказал Рихард Цицаркину когда вернулся. – По-моему мы с тобой попали еще круче, чем ты думал…

– Константин Семеныч, встаньте на мое место, – умоляюще сказал министр. – Три десятка убитых за неделю. Горожане в шоке. Люди боятся на улицу выйти. Вся Сибирь вот-вот содрогнется!

– Не содрогнется, – буркнул Золотых. – Город мы оцепили, а каналы связи перекрыты. Включая межгород.

– Вообще-то это произвол, – заметил министр.

– Я знаю, Алексей Владимирович. Но есть ли иной выход? Поймите, мы столкнулись с тем, с чем еще никогда не сталкивались. Мне стыдно это говорить, но сегодняшняя ночная резня была совершенно неизбежной. Мы не можем обычными методами отражать удары убийц. Причем, великолепно обученных убийц, да еще экипированных и вооруженных лучше нас. Мы сейчас в положении несчастных индейцев после высадки Кортеса. С копьем на игломет – это, знаете ли…

– Знаю, не знаю, – министр болезненно поморщился. – Надо заканчивать с этим. Отыскать их логово… и раздавить.

Золотых откинулся на спинку огромного, как мастодонт, кресла для посетителей к кабинете Бережинского.

– Вы полагаете, что это возможно?

Министр даже подобрался, как харза перед броском.

– Простите, Константин Семеныч… что значит – возможно? Вы хотите сказать, что не сможете обеспечить локализацию и уничтожение волков?

– Силами службы безопасности – нет. И можете рвать погоны, если желаете. Тот, кто займет мое место, сделает не больше. А скорее, даже меньше.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что если мне не будут переподчинены прибывшие чести пограничников и европейский спецназ, результат останется нулевым, а трупов прибавится.

Министр беспокойно завозился в кресле.

– Но… это не вполне в моей юрисдикции. Я не могу приказывать европейским коллегам.

– Зато можете влиять. Кстати, у меня есть еще одно требование. Касающееся не только Европы, но и России с Балтией, а также, вероятно, Сахарского Халифата и Турана. Да и американцам неплохо бы сказать пару ласковых…

– Константин Семеныч! – всплеснул руками министр. – Политика – это не допрос контрабандиста, как вы не поймете…

– Я все понимаю, Алексей Владимирович. Но если политики сейчас будут обмениваться вежливыми и туманными нотами вместо реальных шагов навстречу, волки скоро прорвутся на территории соседних стран. И тогда эти страны почувствуют на себе все, что сейчас чувствуете вы. Сейчас не время играть в слова. Сейчас время решительных и слаженных действий. Для этого мне нужно три вещи, я уже говорил: а – подчинение пограничников, бэ – подчинение мобильного спецназа Европы и цэ – выход из тени всех агентов всех стран и опять же подчинение их мне. В том числе и Шерифа, общего и единственно легального агента на территории Сибири. И меня не интересует, каким образом вы этого добьетесь. Это – ваша работа. Если мы все будем четко выполнять свою работу, мы победим. Если нет… Догадайтесь сами.

Министр впечатленно покачал головой.

– Ну и ну! Интересно, кто из нас министр, а Константин Семеныч? Кто кому приказывает?

Золотых рывком встал.

– Когда волки выйдут из тени – приказывать будут они. И вам, и мне. Если, конечно, мы к тому времени еще останемся в живых. И все равно станет, кто раньше был министром. А сейчас, простите, Алексей Владимирович, мне пора идти и делать свою часть работы. Вот, тут, в папочке, внятно изложены мои требования и посильная мотивация моих требований. Командование пограничниками мне будет необходимо уже к обеду. Командование чужими агентами – самое позднее завтра к утру. И, поймите, наконец, действовать нужно быстро. Иначе так хорошо знакомый вам мир просто рухнет.