Вечность - Мэгги Стивотер

Я включила кофеварку и опустилась в кресло, в котором сидела во время того разговора с Беком.

Всю стену за его креслом занимали полки с книгами, которые ему никогда больше не суждено прочитать. Впрочем, и все остальные стены тоже были заставлены книжными стеллажами. Кофеварка примостилась на единственном свободном от книг пятачке. Интересно, сколько их здесь всего? Сколько книг умещается на футе полки? Десять? Я подсчитала, что книг должно быть около тысячи. А может, и больше. Даже со своего моего места я видела, как аккуратно организована вся библиотека — документалистика по темам, затрепанные романы по авторам.

Хорошо бы, когда мне будет столько же лет, сколько Беку обзавестись такой библиотекой. Не этой, своей собственной. Пещерой из слов, которую я обустроила бы для себя собственноручно. Я не знала, осуществимо ли это теперь.

Я со вздохом поднялась и бродила вдоль стеллажей, пока не наткнулась на полку с учебной литературой. Взяла несколько книг и уселась с ними на пол, осторожно пристроив рядышком чашку с кофе. Не знаю, сколько я так сидела, погруженная и чтение, пока не услышала негромкий скрип. Вскинув глаза, я увидела чьи-то босые пятки, спускающиеся по ступенькам. Это оказался Коул, лохматый и заспанный, с отпечатавшимся на щеке следом подушки.

— Привет, Брисбен, — буркнул он.

— Привет, Сен-Клер, — отозвалась я.

Коул отключил кофеварку от сети и притащил ее туда, где сидела я. Добавив мне кофе, он налил чашку себе, молчаливый и серьезный. Потом повернул голову и пробежал глазами названия книг, которые я вытащила.

— Что, решила перейти на заочное обучение? Ничего себе чтение с утра.

Я втянула голову в плечи.

— Это все, что нашлось у Бека.

Коул принялся читать дальше.

— «Как освоить программу колледжа экстерном». «Дистанционное обучение». «Специальная программа для оборотней: как получить образование, не покидая подвала». Это тебя волнует? Школа, я имею в виду.

Я вскинула на него глаза. Я сама не ожидала услышать в своих словах такую горечь. Вообще не думала, что испытываю нечто подобное.

— Нет. Ну ладно. Да, волнует. Я хотела пойти в колледж. Хотела закончить школу. Мне нравится учиться.

Я запоздало вспомнила, что сам Коул предпочел учебе в колледже «Наркотику», и замялась, не зная, как объяснить, с каким нетерпением ждала отъезда в колледж. Как описать воодушевление, которое охватывало меня, когда я просматривала программы учебных курсов — всю эту массу возможностей, — или удовольствие открыть новенький учебник и свежую, пахнущую типографской краской тетрадь. Притягательную возможность оказаться в компании людей, которые тоже любят учиться. Жить в крохотной квартирке, которая принадлежала бы мне единолично, была бы моей и только моей вотчиной.

— Наверное, это сейчас немодно, — добавила я, отчего-то чувствуя себя глупо.

Но Коул с задумчивым видом уткнулся в свою чашку и пробормотал:

— Мм, учится. Я и сам люблю это дело. — Он вытащил из стопки одну их книг и наугад раскрыл ее. Заголовок гласил «Как познать мир, не вставая с кресла»; рядом с ним был изображен человечек, занятый именно этим. — Ты помнишь все, что произошло и больнице?

Ему явно хотелось, чтобы я начала его расспрашивать. Ну, я и начала. Он в подробностях пересказал мне события того вечера, начиная с момента, когда меня стало рвать кровью и они с Сэмом отвезли меня в больницу, до того, как он выдвинул гипотезу, которая стала моим спасением. А потом рассказал, как мой отец ударил Сэма.

Мне показалось, что я ослышалась.

— Но папа же не по-настоящему его ударил? Ну, то есть, он просто…

— Нет, он от души ему врезал, — возразил Коул.

Я сделала глоток кофе. Не знаю, что поразило меня большее: то, что папа ударил Сэма, или то, какую уйму всего я пропустила, пока валялась на больничной койке и была занята превращениями. Внезапно время, которое я провела в волчьем обличье, показалось мне еще более потерянным — эти часы выпали из жизни навсегда. Словно у меня ни за что ни про что отобрали половину жизни.

Я перестала думать об этом и начала думать о том, что папа ударил Сэма.

— По-моему, — произнесла я, — меня это злит. Сэм не дал ему сдачи?

Коул рассмеялся и подлил себе еще кофе.

— Значит, я на самом деле не исцелилась, — сказала я.

— Нет. Ты просто не превратилась в волчицу, а это не одно и то же. Сен-клеры — надеюсь, ты не возражаешь, я решил назвать волчий токсин в честь себя любимого, чтобы удобнее было присуждать мне Нобелевскую премию мира, или Пулитцеровскую, или как там она называется, — все это время накапливались в твоем организме.

— Значит, Сэм тоже не исцелился.

Я поставила чашку на пол и отодвинула книги в сторону. Выходит, все, через что мы прошли, было напрасно. Это уже слишком. Большая библиотека и красный кофейник становились практически недостижимыми.

— Ну, — отозвался Коул, — тут я ничего не скажу. В конце концов, он… О, а вот и наш чудо-мальчик. Доброе утро, Ринго.

Сэм спустился почти бесшумно и теперь стоял у подножия лестницы. Ступни у него были красные после душа. Его появление самую капельку развеяло мой пессимизм, несмотря на то, что не решало ни одной из нерешенных проблем.

— Мы как раз говорили об исцелении.

Сэм прошлепал ко мне.

— От чего?

Он по-турецки уселся рядом со мной. Я предложила ему кофе; в ответ он вполне ожидаемо покачал головой.

— Ни от чего. О твоем исцелении. О средстве, которое я ищу. Я постоянно думаю о том, каким образом ты форсируешь свои превращения.

Сэм поморщился.

— Не форсирую я никаких превращений.

— Не часто, Ринго, — согласился Коул. — Но все-таки.

И душе моей забрезжила надежда. Может быть, именно Коулу будет под силу понять, каким образом все это происходит с волками Пограничного леса. Меня же он спас.

— Как в тот раз, когда ты отбил меня у волков, — подхватила я его мысль. — И потом, в клинике, когда мы заразили тебя менингитом. — Та ночь в клинике, где работала мать Изабел, казалась теперь такой далекой. И снова нахлынуло воспоминание о грусти. — Ты ничего об этом не выяснил?

Коул принялся разглагольствовать об адреналине, сен-клерах в организме и о том, что он пытается использовать необычные превращения Сэма для борьбы с волчьим токсином.

— Но если все дело в адреналине, тогда, чтобы превратиться в волка, было бы достаточно, чтобы кто-то тебя напугал, — заметила я.

Коул пожал плечами.

— Я пытался делать себе инъекции эпинефрина, то есть чистого адреналина. Это сработало, но с трудом.

Сэм нахмурился; видимо, его одолевали те же мысли, что и меня: «сработало, но с трудом» звучало несколько угрожающе.