Запах ночного неба - Энни Вилкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо за заботу, — склонила она голову, ругая себя за выбор слов. — Мы отправляемся? Вы говорили, что нам долго идти до портала. Сколько сейчас времени, вы не знаете? Хотя бы примерно.
— Стой. — Даор положил ей на плечо тяжелую руку. — Мы только что договорились, что ты молчишь. Я отвечу на все твои вопросы, и тоже замолчу. И это превратится в разговор только через час, согласна?
Алана кивнула. Его ладонь грела даже через плащ. Сбрасывать ее не хотелось, хоть прервать контакт и казалось правильным. Она повернула голову, чтобы увидеть его длинные пальцы, поблескивающее кольцо с острыми гранями и каким-то темно-бурым камнем и жесткий край рукава бархатного камзола. Какая удивительная кисть! Если бы Алана не видела ее размера — чуть ли не в полтора раза больше ее собственной — посчитала бы принадлежащей музыканту, а не воину. Пальцы были тонкими, длинными, белыми, и их плавное движение было похоже на музыку, а сама рука казалась высеченной из мрамора, и только поблескивающее серебряное кольцо с багрово-черным камнем рушило эту иллюзию. У Аланы не было и капли сомнения: сожми он пальцы, ее плечо бы сломалось, как трухлявая доска.
Девушка попыталась выпутаться из плаща, но только сейчас заметила, что материал у горла был не скован застежкой, как она сначала решила, а попросту срощен Даором воедино. Получившийся ворот оказался слишком узким для того, чтобы протиснулась голова, и Алана только растрепала волосы и запуталась в оторочке. Когда она появилась из вороха ткани и меха, тяжело дыша, то увидела, что Даор Карион опять улыбается, и окончательно смутилась.
— Подожди, — со смехом сказал он, забирая плащ, послушно повисший на его руке. — На солнце тебе холодно быть не должно, но если все же замерзнешь — дай мне знать. Итак. Да, ты можешь меня попросить тебя не трогать, и я не причиню тебе вреда, но выполнять эту просьбу дословно не стану.
Алана зарделась. Ей снова хотелось что-нибудь сказать, но, уже приняв решение не издавать и звука, она сомкнула губы крепче.
— Ты спала почти семь часов, сейчас уже полдень. Я не нуждаюсь во сне, по крайней мере, сегодня, так что мне приятно твое беспокойство, но оно лишнее. Мы никуда не опаздываем, по моим расчетам, у нас никак не меньше трех четвертей дня на то, чтобы вернуться без помех, а вероятнее, сутки или двое, а твой… — Даор сделал выразительную паузу, которая почему-то отозвалась в Алане стыдом, — …друг продержится в моих заговорах не одну неделю. Мы отправляемся не сейчас, а только когда ты поешь и немного придешь в себя.
Неужели так слышно было голодное урчание в животе?!
— Я не хочу тратить время на поиск того, что можно съесть, — все-таки подала Алана голос. — Тут очень глухой лес, идти мы будем долго, и…
— Остановись, — мягко, но уверенно перебил ее Даор. — Час выбранного тобой же молчания, помнишь? Оставь еду мне.
— Я бы лучше умылась, — тихо проговорила Алана, надеясь, что черный герцог позволит ей передышку.
— Ручей примерно в тридцати шагах за теми соснами.
В руки ей непонятно откуда опустился кусок чистой голубой ткани, легкой и мягкой. Волокна были невидимыми, тонкими — он создал его так же, как когда-то создал шаль Келлан, только это полотно цвета неба не грело. Алана медленно кивнула и пошла в указанную Даором сторону, то и дело оборачиваясь. Его высокая фигура, такая черная посреди залитой солнечным светом лесной полянки, оставалась недвижимой, и почему-то, утыкаясь в нее взглядом, девушка испытывала облегчение и даже радость.
Даор Карион был как скала. Он мог руководствоваться любыми мотивами, мог планировать выжать из нее всю кровь до капли, мог собираться сделать ее своей слугой — но за ним, казалось, можно было спрятаться от любой опасности. Алана вспомнила, как страшен был этот лес, когда они шли сквозь него с Келланом, как она была испугана, какими жуткими казались тяжелые ели и эти каменисто-мшистые кочки. Сейчас Алана знала: даже сломай она ногу в какой-нибудь норе, Даор Карион подойдет, улыбнется ей своей теплой улыбкой, без слов обезболит и вылечит рану и поможет встать.
«И обнимет, — подсказал внутренний голос. — И завернет в этот свой громадный плащ. И нечего будет больше бояться».
Цепляясь за невысокие деревца, Алана добралась до низа оврага, к чистому как слеза потоку. На корнях, сквозь которые ручей продолжил себе дорогу, сидели мыши. Увидев Алану, они юркнули куда-то в мох.
«Остановись, — мысленно сказала она себе с его интонацией. — Во-первых, за все приходится платить, и он точно не стал бы тратить столько сил и времени на то, что не принесет ему пользы в будущем. Во-вторых, нечего бояться, конечно, да только кроме него самого. Ужасающего убийцы, сильного шепчущего, чуть ли не самого опасного, судя по рассказам Хелки, человека Империи. Растеклась, тоже мне. Прекрати видеть в его действиях знаки приязни. Скорее всего, ему нужно что-то, что принадлежит тебе. Может быть, какой-нибудь важный для него ритуал подразумевает, что ты сама пойдешь на жертву по своей воле или что-нибудь такое».
Алане казалось, что она смогла убедить себя, но когда еще немного спустилась к небольшой лужице и в неровном отражении воды увидела свое донельзя чумазое лицо, то чуть не расплакалась. Она лежала на животе прямо на пожухлой траве и рассматривала свой без сомнения жалкий вид, не прячась от болезненного осознания.
— Смотри, — тихо и зло сказала Алана своему двойнику. — Смотри. Видишь себя? А теперь вспомни, какой он. Забота о тебе, да? Между вами пропасть. Остудись же!
И она опустила лицо в воду.
27. Ингард
В этот раз они собрались не в зале, а на воздухе, в маленьком закрытом садике у обрыва. Как и всегда, их было четверо: невозмутимый старший директор расположился на одной из каменных скамеек, напротив него сел все еще плохо выглядящий, но уже по-прежнему отстраненно державшийся Келлфер, снова воплощавший собой собранность и жесткость. Роберт выхаживал вокруг них чуть нетвердой после полученных ранений походкой и теперь остановился у Сина за правым плечом. Сам Ингард стоял у входа в сад, невзначай прислонившись к крупному дубу.
Хотя лед уже потихоньку сковывал
