Из боя в бой. Письма с фронта идеологической борьбы - Юрий Жуков

С жизнью мусорщика Жэ мы начинаем знакомиться с ее драматического конца: сорокашестилетний рабочий, участник забастовки, смертельно ранен в бою с полицией (дело происходит в конце тридцатых годов); он лежит, окровавленный, на койке, которая стоит посреди сцены. Это — тюремная больница. За агонией арестованного равнодушно наблюдает полицейский. Суетится сестра милосердия. А перед затуманенным взором умирающего рабочего проносятся обрывки воспоминаний о пережитом, мысли о настоящем и будущем.

И все это мы видим перед собой: вот на сцене появляется девятилетний мальчуган, каким был когда‑то Жэ; вот двадцатилетний Огюст — солдат первой мировой войны; вот он, тридцатилетний, уже мусорщик — ему суждено заниматься этой грязной черной работой до самой смерти. Жэ не хочется думать о том, что он сейчас уйдет из жизни, он силится представить себя таким, каким он станет, состарившись, когда ему, может быть, дадут пенсию, и на сцене появляется пятый Огюст — старик, живущий на покое.

Отлично сделанные художником Рене Аллио декорации почти все время находятся в движении: они раскрываются, закрываются, передвигаются с места на место, скользят по сцене, образуют своеобразные коридоры, как бы символизирующие извилистые галереи памяти и воображения. В этих коридорах возникают сцены, рождающиеся в лихорадочно работающем мозгу Огюста Жэ, — перед его умственным взором в последний раз проходит его жизнь.

Тут не до хронологии. Одна мысль цепляется за другую. Иногда это скачок назад, иногда мечта о будущем, иногда размышление о настоящем. Но всегда это правдиво и реалистично. Так перед нами проходят многие люди, которых помнит Жэ, которых он когда‑то любил, с которыми когда‑то дружил, которых ненавидел. Мы видим Полину, его первую привязанность; он полюбил ее молодым, встретившись с нею в страшной трущобе, где она жила. Ей удалось вдруг вырваться из нищеты необычайным способом: она победила в сенсационном соревновании — кто дольше пропляшет. Марафон танца — это бесчеловечное и дикое зрелище: люди целыми сутками, из последних сил, еле топчутся, силясь удержаться на ногах: ведь победителя премируют! Полина выиграла. Но счастье ее оказалось эфемерным — трясина нищеты снова засасывает ее. Во время войны Огюст встретил ее в госпитале, и это была уже совсем другая, во всем отчаявшаяся женщина с потухшими глазами.

Мы видим солдат первой мировой войны, с которыми Огюст делит горе в траншеях. Видим его, охваченного чувством безнадежности, когда он возвращается с войны, — без денег, без ремесла, без любви. Он встречает другую девушку, Лоране, которая помогает ему обрести веру в себя. Она становится его женой. Но жизнь мусорщика остается серой и тоскливой.

Как быть? Что делать? Огюст Жэ понимает, что лучшей жизни рабочий человек может добиться только в борьбе. И он начинает активно участвовать в работе профсоюза, в политической деятельности. В этом он теперь видит смысл своей жизни. И вот — столкновение с полицией, смертельная рана…

Сейчас он умрет, не увидев своими глазами победы. И Жэ силится представить себе, какой будет победоносная революция, которую обязательно свершат его друзья, его сын. Сын как‑то сказал ему, что он мечтает стать кинематографистом. И вот Жэ видится фильм о революции, снятый его сыном (этот фильм проектируется на экран, висящий на сцене).

Режиссер Жак Рознер, ставивший пьесу под руководством Планшона, считает именно этот момент ключевым в пьесе. В беседе с корреспондентом «Юманите», напечатанной 26 апреля 1964 года, он сказал: «Здесь пьеса отражает раздумья рядового активиста о возможностях революционной борьбы сегодня. Огюст Жэ руководствуется романтическим представлением о революции. Но по мере того как он пытается представить себе революцию практически, он начинает понимать, что его романтическая идея не всегда отвечает реальной действительности. И его сын, снимая свой фильм, меняет исходные данные. Ведь и сам Огюст Жэ в свои тридцать лет представлял революцию иначе, чем в двадцать лет или в сорок лет. Суть пьесы в этом… Эта пьеса революционна не только по форме, но и по своему сюжету».

Здесь многое еще не договорено, многое едва намечено, как бы пунктиром, но главное, основное в пьесе Гатти — это идея борьбы рабочего класса за свое великое дело, борьбы суровой, бескомпромиссной, готовность отдать все силы и даже жизнь за эту идею. Это долгая и упорная борьба, знамя которой, словно эстафета, передается от поколения к поколению. И как ни пыталась буржуазная критика затушевать эту главную идею, сведя весь анализ новой постановки театра Планшона к оценке его формальных изысков, ей это не удалось.

Образ Огюста Жэ, который доносят до нас пять актеров театра, показывающих этого героя пьесы на различных этапах жизни, как бы отражает облик французского пролетариата, который сегодня в труднейших условиях продолжает свою борьбу. И не случайно на программе, изданной театром для рабочих Лиона, которые смотрят этот спектакль, напечатаны волнующие слова: «Товарищи, встречающие каждую зарю, товарищи, работающие в три смены и получающие минимальную зарплату, товарищи, работающие ночью и ранним утром! Если однажды вам скажут: «Привет от Огюста», примите его, этот привет от Огюста Жэ. Он — для вас».

Вторая пьеса — пьеса самого Планшона «Должники» написана в ином плане: в ней нет прямого показа революционной борьбы, но все же и она проникнута боевым духом. Это хроника жизни бедной крестьянской семьи из Верхнего Ардеша, охватывающая эпоху с окончания первой мировой войны и до момента поражения французских колонизаторов в Дьен Бьен Фу в 1954 году. За полвека на первый взгляд в семье как будто бы не происходит никаких крупных событий; жизнь ее становится все более и более бесперспективной и тяжкой. Но этот яркий показ «идиотизма сельской жизни» в том смысле, в каком о пем говорил Карл Маркс, сам по себе является молчаливым призывом к борьбе за уничтожение этого «идиотизма».

Фабула пьесы Планшона на первый взгляд проста. Выходец из крестьянской семьи Шоссоиов молодой журналист Поль, узнав о загадочной смерти своего дяди Эмиля, подозревает, что он убит. Поль приезжает в деревню,

опрашивает крестьян, встречается со своими родственниками. Но это лишь внешняя сюжетная канва, молодому журналисту в пьесе отведена модная в наше время роль ведущего; он ведет рассказ от первого лица, и на сцене одна за другой развертываются картины того, что он повидал и что услышал.

И это поистине страшные картины. Зритель видит нищую деревню — здесь крестьяне едва сводят концы с концами, обрабатывая бесплодную, каменистую землю; люди пытаются бежать в город, но их удерживает своей властной рукой патриарх семьи Шоссоиов — упрямый старик, живущий философией: «Так было — так будет» (его роль отлично играет сам Роже Планшон).

Война 1914–1918 годов… Старший брат Эмиля Гастон возвращается с фронта, отравленный газами, немой. Лишний рот! Значит, жизнь станет еще тяжелее. И Эмиль ухитряется отправить несчастного старшего брата в сумасшедший дом. Теперь он становится старшим в доме и хозяином судеб семьи.

Неподалеку от деревни строится маленькая, жалкая текстильная фабрика: она просуществует недолго, ее хозяина раздавят могущественные короли текстиля, царствующие в Лионе. Но пока она существует, молодежь тянется туда. Упрямый Эмиль Шоссон, видящий в фабрике угрозу традиционному образу жизни Верхнего Ардеша, поджигает ее. Его судят. Он проводит четыре года в тюрьме и возвращается на свой крестьянский двор все такой же упрямый и непреклонный в стремлении до конца дней своих сохранить дедовские порядки.

Старший сын, Селестэн, вопреки отцовскому запрету все же убегает из дому и становится кабатчиком в Лионе (его сын Поль впоследствии станет журналистом). Впрочем, и Селестэн не найдет счастья.

Младшему сыну, Габриэлю, бежать не удается. Отец запрещает ему жениться — пусть живет вместе со всеми на общем крестьянском дворе и трудится! Тогда Габриэль избирает дикую и нелепую форму мщения: назло семье он становится сожителем проститутки и поселяется в Публичном доме соседнего городка, который кажется ему Раем в сравнении с родным домом — там по крайней Мере тепло.

Вскоре Габриэль отправляется воевать в Индокитай. Он Рад: ему кажется, что это будет веселое путешествие. Но оттуда Габриэль возвращается инвалидом. Возвращается в свой дом, где по — прежнему командует старый патриарх семьи, который с каждым годом становится все более дряхлым и все более жестоким. А благополучие все не приходит на этот крестьянский двор — Шоссоны так и не стали собственниками своей земли, они по — прежнему в долгу, их ферма остается «sous la remise» — она обременена ипотекой…

Развязка этой драмы из крестьянской жизни трагична: однажды в старом и ветхом крестьянском дворе находят мертвыми и отца и сына. Что произошло? Может быть, Габриэль раскроил череп старику и покончил с собой? А может быть, это его немой дядя, сбежавший наконец из сумасшедшего дома, расправился с обоими, отомстив семье за несправедливость? Или бывшая невеста Гастона Мари Жиффар свела счеты за свою загубленную жизнь? Кто знает! Молодой Поль Шоссон тщетно пытается раскрыть тайну убийства — как вы помните, вся история с этого и начинается.