Чудо - Ирвин Уоллес

— Слава богу, появились вы,— закончила она свой рассказ.— Я не знаю, каким образом вы попали в комнату, но, как бы то ни было, я — ваша должница.

— Благодарите не меня, а счастливый случай,— ответил Уртадо.— Мне не спалось, и поэтому я решил прогуляться по ночному городу, а когда возвращался в свой номер, услышал ваши крики. Хорошо еще, дверь оказалась незапертой, иначе пришлось бы ее выломать.— Помолчав, он спросил: — Ну как, вам теперь лучше?

— Гораздо лучше,— ответила девушка с чудесной улыбкой. Она неуверенной походкой обогнула кровать, споткнулась, но тут же выпрямилась.— Я ведь слепая, вы знаете?

— Да, знаю,— ответил он.

Наталия протянула руку вперед.

— Меня зовут Наталия Ринальди. Я живу в Риме.

Микель ответил на ее рукопожатие и сказал:

— А я — Микель Уртадо. Из… Испании.

— Я очень рада нашему знакомству, и это еще слабо сказано,— с улыбкой проговорила девушка.— Вы здесь из-за Пречистой Девы?

Уртадо замешкался, но вовремя нашел подходящий ответ:

— Артрит замучил. От врачей пользы никакой, вот и решил попытать счастья здесь. Вдруг поможет?

— Я буду молиться о том, чтобы нам с вами повезло.

— Хорошо бы…— неуверенно произнес Уртадо.

— Ну что ж, я не знаю, что еще сказать. Разве поблагодарить вас в тысячный раз. Нет, не в тысячный, в миллионный!

— Если вы действительно хотите отблагодарить меня,— строго проговорил Уртадо,— то обещайте никогда не пускать к себе в номер незнакомцев и заприте дверь.

Девушка протянула руку и с улыбкой сказала:

— Обещаю.

— А теперь, Наталия, ложитесь спать, а я отправлюсь к себе.

— Спокойной ночи, Микель.

— Спокойной ночи.

Уртадо вышел из номера и закрыл за собой дверь. Услышав, как щелкнул замок, он приблизил губы к двери и произнес:

— Умница!

— Надеюсь, мы с вами еще увидимся,— послышался из-за двери голос Наталии.

— Не сомневайтесь,— ответил Уртадо.— Доброй ночи.

Отпирая дверь своего номера, Микель думал о том, что ему действительно хочется снова увидеть эту девушку. Она была так красива, так трогательна и мила! Ему еще никогда не доводилось встречать таких, как она. Что ж, может статься, им и впрямь суждено встретиться снова. Но с другой стороны, он приехал сюда ради конкретной цели, а не для того, чтобы крутить романы. С этого момента — только дело. Он не должен отвлекаться ни на что иное, иначе провал неминуем.

Эускади — смысл всей его жизни, свобода Зускади — превыше всего. «Извини, Наталия,— подумал он,— но я должен сделать то, ради чего приехал сюда. В моей жизни существует только одна любовь — Родина, которой у меня никогда не было и которую я хочу наконец обрести».

Сидя за рулем старенького «рено», Жизель Дюпре без каких-либо признаков макияжа на свежем, молодом лице, с забранными в хвост светлыми волосами неторопливо ехала по направлению к Лурду. Рядом с ней, беспокойно ерзая, сидел Сергей Тиханов. Причиной его беспокойства была раздражающая манера непрерывно болтавшей Жизель то и дело поворачивать голову в его сторону, вместо того чтобы смотреть на дорогу.

Однако, признался себе Тиханов, имелся еще один источник терзавшей его тревоги, а именно то, что произошло минувшей ночью. В четыре часа утра, обливаясь холодным потом, он проснулся от приснившегося ему кошмара. Когда он окончательно пришел в себя, страшный сон вновь прокрутился перед его внутренним взором наподобие фильма ужасов. Тиханову снилось, что он, вопя от ужаса, убегает от агентов КГБ и судорожно ищет место, где бы спрятаться от них.

Сев на кровати, он включил лампу. Страх понемногу отступил, и Тиханов попытался понять, что его так напугало. Генерал Косов и КГБ никогда не преследовали его. Наоборот, они благоговели перед ним. Он был их звездой — звездой, которая в скором времени должна была стать самой яркой в Советском Союзе. Но почему же в своем кошмаре он пытался скрыться от них? Тиханов задумался и тут же нашел ответ. Все дело в том риске, на который он пошел, предприняв нелегальную поездку в Лурд. Страх перед разоблачением, пусть и неосознанный, терзал его изнутри, и спрятаться от него было негде.

Заявившись в Лурд, он поставил себя в крайне опасное положение. Он смотрел только вперед, продвигаясь по пути веры в надежде на то, что она подарит ему вожделенное исцеление. Однако при этом Тиханов не позаботился защитить свои фланги и тыл. Он не вступил в контакт с важными людьми в СССР, которым он мог понадобиться в любой момент. Что, если его станут искать и найдут здесь?

По телу Тиханова пробежал холодок.

Однако в следующий момент он понял, что не все потеряно. Он может легко отвести от себя любые подозрения. Для этого нужно просто позвонить своим коллегам, наплести им какой-нибудь чепухи о срочно возникших делах, о которых нельзя говорить по телефону, и сообщить, что он вернется в Москву через несколько дней.

Правильно! При первой же возможности он сделает звонок в советское посольство в Париже и скажет, что звонит из Лиссабона… Стоп, оттуда он им уже звонил! Лучше сказать, что ему пришлось вернуться во Францию, чтобы провести тайные переговоры с руководителями французской компартии в пригородах Марселя.

Остановившись на этом решении, Тиханов почувствовал, что у него словно гора с плеч свалилась. Вот теперь можно целиком сконцентрировать внимание на том, ради чего он приехал в Лурд, и при этом соблюдать полнейшее инкогнито.

Тиханов краем глаза посмотрел на своего разговорчивого водителя. Сейчас ему не хотелось разговаривать ни с кем, и тем более с этой провинциальной девицей. Он стремился только к одному: поправить свое здоровье и затем как можно скорее занять трон, который ожидал его в Кремле.

Боковым зрением он увидел дорожный знак, извещавший автомобилистов о том, что до Лурда осталось двадцать километров. Накануне вечером поездка из Лурда до Тарба заняла всего полчаса, а при той скорости, с которой ведет машину эта дамочка Дюпре, дорога может занять целый час. Вот уж она наговорится!

Словно читая его мысли, Жизель повернула к нему голову и снова заговорила:

— Торопиться нам некуда. Сейчас только начало девятого, а первая экскурсия у меня начинается в девять. Тем более что сегодня такой чудесный день! Прохладно, не то что вчера.

Вдохнув свежего воздуха, врывавшегося в открытое окно, она продолжала:

— В такие дни мне кажется, что я готова оставаться здесь всегда.— Чуть помолчав, она загадочно добавила: — Но я не останусь.— Снова посмотрев на Тиханова, Жизель спросила: — Вы бывали раньше в Лурде, мистер Толли?

Поначалу Тиханов даже не сообразил, что она обращается к нему. Он совсем забыл, что здесь его зовут мистер Толли. Вернувшись к реальности, он вздрогнул и поспешно ответил:

— Нет, я никогда не бывал ни здесь, ни где-то поблизости.

— А когда вы сюда приехали? Ах да, вы приехали вчера и пытались найти свободную комнату!

— Да, вчера вечером.

— Из Парижа?

— Я останавливался в Париже. У меня там друзья.

— Вы приехали, чтобы найти исцеление, верно? Давно вы болеете?

Тиханов не знал, что ответить. Помявшись, он выдавил:

— Да как вам сказать… Уже несколько лет. Болезнь то отступает, то снова приходит.

— И что же в конечном итоге сподвигло вас приехать сюда? Новость о предстоящем возвращении Пресвятой Девы?

— Я думаю, именно это вдохновило меня. Мне стало любопытно, и я решил попробовать.

— Правильно, хуже-то все равно не будет,— жизнерадостно сказала Жизель.— А лучше — может.

— Надеюсь.

— Вы останетесь на всю неделю?

— Если понадобится. Я хотел бы вернуться домой не позже следующего понедельника. Мой отпуск близится к концу.

— Домой…— мечтательно проговорила Жизель, глядя на летящую навстречу дорогу.— А где вы живете в Штатах, мистер Толли?

Мысли Тиханова заметались. Он не ожидал подобных расспросов и поэтому не подготовился к ним заранее. Он лихорадочно стал припоминать названия отдаленных восточных районов США, где ему довелось побывать,— мест, откуда мог бы происходить мифический мистер Сэмюэл Толли. Тиханов вспомнил поездку, которую предпринял как-то раз на выходные в маленький курортный городок Вудсток в штате Вермонт.

— Я родом из Вермонта,— сказал он.— У нас с женой небольшая ферма в Вудстоке.

— Я слышала о Вудстоке,— оживилась Жизель.— Говорят, это очень живописное место.

— Так и есть, так и есть.

Тиханов забеспокоился. Что, если она заметила акцент в его английском? Нужно поскорее развеять ее подозрения.

— Вообще-то,— будничным тоном заговорил он,— мои родители родом из России. Отцу, когда его вывезли в Штаты, было восемнадцать, маме — четырнадцать. Уже потом они познакомились в Нью-Йорке на каком-то общественном мероприятии, влюбились друг в друга и поженились. Мой отец стал фермером. Он нашел в Вермонте эту недвижимость и приобрел ее. Там я и родился.— Помолчав, Тиханов продолжал: — По мере взросления я выучил русский язык. Это было совершенно естественно. В нашем доме всегда говорили и на английском, и на русском.