Золотой омут - Фридрих Незнанский

Оставалось одно — звонить в милицию.

Володин залез в карман и похолодел — телефон он оставил в кресле машины. Это и понятно — когда он спихивал труп назад, ему пришлось отложить трубку.

Убегать? Это слишком рискованно. Если улица пуста, то киллер без помех выйдет из своего укрытия.

Но удача сегодня была на стороне Евгения. Он снова услышал приближающиеся шаги. На этот раз мимо шла компания подвыпивших молодых людей.

«Может быть, позвать на помощь?» — промелькнуло в голове у Володина.

Нет… Он не мог подвергать опасности невинных людей. Убийца мог занервничать, запаниковать и перестрелять всех. Тем более, судя по всему, у него были для этого возможности. Так что звать на помощь было нельзя, и Володин, хоть и не без сожаления, отказался от этой мысли.

Однако то, что на улице снова появились люди, давало ему дополнительный шанс.

Володин быстро проделал обратный путь в машину. К счастью, убийца пока больше не стрелял, и следователь добрался до трубки, потом снова тем же путем вылез из машины и спрятался за колесом.

— Алло! Милиция!

— Дежурный сто двадцать третий слушает, — раздался бесстрастный голос.

— Говорит следователь по особо важным делам Володин. — Он знал, что лучший способ добиться от милиции оперативности, это дать понять, что в их услугах нуждается коллега. Хоть не слишком близкий, но коллега. — В районе Пушкинской набережной совершено убийство. Убийца находится на горке у Нескучного сада. Ведет стрельбу. Срочно вышлите наряды, нужно окружить сад, возможно, убийца еще там.

— Понял, ждите…

Собственно говоря, ничего больше Володину делать не оставалось. Он так и просидел в своем укрытии до приезда милицейских машин — благо ждать пришлось недолго.

Оперативники действовали четко и слаженно. Они быстро прочесали всю территорию, прилегающую к набережной, предварительно окружив весь сад.

Впрочем, поиски ничего не дали. Преступника и след простыл. Нашли только шесть стреляных гильз.

Гордеев крепко спал, когда его разбудил телефонный звонок.

— Да, — он еле-еле дотянулся до трубки, с большим трудом пробуждаясь от сна.

Это оказался Турецкий.

— Юра, привет! — Голос Александра Борисовича звучал бодро и жизнеутверждающе, что совершенно не соответствовало настроению Гордеева.

— Привет… — недовольно отозвался адвокат. Он поглядел на будильник, который показывал четверть восьмого.

Слишком рано для адвоката со свободным графиком работы. К тому же Гордееву сегодня не надо было идти в юрконсультацию, и он решил поваляться в постели подольше. Но, как видно, не судьба…

— А ты никак дрыхнешь? — изобразил удивление Александр Борисович.

— Да… — невнятно промычал Гордеев, как все невыспавшиеся люди, не слишком довольный тем, что его ни свет ни заря разбудили.

Гордеев очень не любил, когда его будили ни свет ни заря. Утром, когда до работы остается час-полтора, засыпаешь с трудом, а потом просыпаться еще труднее. Часто Гордеев просто отключал телефон на ночь, но тут забыл. И вот из волшебного мира снов его выдернул бесцеремонный звонок Александра Борисовича…

«А вдруг он не только разбудил, а еще и хочет поднять с постели?» — пронеслась в голове у Гордеева ужасная мысль, которую он поспешил отогнать. Хотя, скорее всего, так оно и было — просто так, от нечего делать, Александр Борисович не звонил. Его звонки всегда были связаны с конкретными действиями. А чтобы совершить какое-то действие, надо как минимум встать с постели. Так что выспаться всласть Гордееву сегодня была явно не судьба.

— Просыпайся, а то все на свете проспишь, — продолжал Александр Борисович.

— А что? — Гордеев зевнул так, что едва не вывихнул челюсть. — Рано ведь еще… Еще только начало восьмого…

— Знаешь поговорку? — Голос Турецкого звучал настойчиво. — Кто рано встает, тому Бог дает.

— Ну и что? — ответил Гордеев.

— Я хочу сказать, кому рано, а кто-то уже массу новостей разузнал. Пока другие дрыхли.

— Что, очень важных новостей? — сладко зевая, поинтересовался Гордеев, хотя и так понимал, что Турецкий будет звонить, только если новости у него очень важные.

— А как же! — весело подтвердил Турецкий. — В нашей работе все новости важные и нужные. И, кстати, очень часто срочные. Вот как сейчас.

— Это как? — спросил все еще мало что понимающий Гордеев, пытаясь раскрыть слипающиеся веки. Это у него получалось плохо.

— В том смысле, что реагировать на них надо сразу же, не мешкая. Понимаешь?

— Утром? В начале восьмого? — тупо повторил Гордеев.

— Конечно! Именно в начале восьмого. Это ведь только вы, адвокаты, можете позволить себе валяться в постели.

— А вы не можете? — язвительно поинтересовался Гордеев, кутаясь в одеяло. — Вы что, по ночам не спите?

— Мы, как поется в известной песне, работаем почти без выходных, — парировал Александр Борисович.

— Саша, пожалуйста, не тяни резину, говори, что случилось? — прервал его Гордеев, который уже почти проснулся и с тоской поглядывал в окно, где постепенно светлело серое осеннее небо. — Неужели что-то экстраординарное?

— Конечно.

— Это как-то связано с моим делом?

— Да.

— С делом Лучинина?

— Ну это кому как…

— Говори быстрее.

— Короче говоря, вчера вечером был застрелен Константин Иванович Апарин.

— Хм… А я-то тут при чем? — разочарованно протянул Гордеев.

— А ты подумай хорошенько.

— Нечего и думать. Ко мне это не имеет никакого отношения. Работа начальника столичного РУБОПа имеет такое неприятное свойство — в вас иногда стреляют и даже могут застрелить насмерть. Что тут удивительного?

— А то, — вдруг разозлился Турецкий, — что, как мне удалось узнать, Апарина застрелили непосредственно перед тем, как он должен был встретиться со следователем Евгением Николаевичем Володиным. Кстати, как ты сам сказал, его очень хорошим знакомым.

— Вот это уже интереснее… — Гордеев сел на кровати. Сон быстро улетучивался. — Ну-ка рассказывай!

— Ага! — обрадовался Турецкий. — Теперь понял, что я тебе не стану звонить без причины ни свет ни заря?

— Понял, понял… Значит, действительно произошло нечто любопытное для нас?

— А о чем я тебе твержу уже битых десять минут? Давай в темпе собирайся и срочно приезжай в прокуратуру. Через сорок минут жду тебя у себя. Думаю, за это время ничего особенного не произойдет.

— А что-то может произойти еще?

— Кто знает… — уклончиво ответил Турецкий. — Короче говоря, все подробности при встрече. Жду.

Послышались короткие гудки. Гордеев посмотрел на трубку, потом положил ее на рычаг и сел в кровати.

Как начнешь день, так он и пройдет. Эту истину Гордеев усвоил давным-давно, и никогда еще ему не приходилось усомниться в ее правильности. Сегодняшний день обещал быть суетливым и беспокойным.

Единственное, о чем жалел следователь Володин, возвращаясь домой под утро, после допроса, который устроил важняк Генпрокуратуры Александр Турецкий, — так это о том, что рассказал ему о предстоящей утром поездке в Бутырскую тюрьму, чтобы допросить Вадима Лучинина. Не хотел рассказывать, а рассказал. Совершенно случайно. Просто с языка сорвалось. Неудивительно для человека, в которого недавно стреляли и который чудом остался в живых.

«Но все-таки следовало быть начеку, — думал Володин, возвращаясь домой, — надо было взвешивать каждое слово. Теперь он может схватиться за это как за ниточку и тянуть, тянуть… И в конце концов вытянуть то, что ему знать совершенно не надо».

То, что Турецкий на такое способен, Володин не сомневался ни секунды. Александр Борисович произвел на него исключительно сильное впечатление. Володин, конечно, и раньше слышал о Турецком — все-таки работали в одной системе, — но встречаться до сих пор никогда не приходилось.

— Я не буду расспрашивать вас о деталях происшедшего, — сказал ему Турецкий, внимательно глядя прямо в глаза, — тем более вам будет трудно вспоминать об этом прямо сейчас… Не стану сейчас спрашивать и о том, что вас привело на Пушкинскую набережную и какова была цель вашей встречи с Апариным. Это мы оставим на потом. Время дорого, а я не могу вас задерживать в таком состоянии. Но я прошу вас рассказать о ваших соображениях. Ведь у вас, как у следователя, уже появились какие-то версии?

Этого вопроса Володин не ожидал. Он рассчитывал совсем на другие вопросы, на обычный допрос, который он сам проводил сотни раз. Вопрос — ответ, вопрос — ответ… Это похоже на игру в пинг-понг, когда мячик летает через стол по траекториям, которые ему сообщают ракетки игроков. Поймает мячик ракетка или не поймает — зависит от того, кто послал, насколько хитрым был удар. Зато, если ты поймал мяч, то можешь сам послать его так, чтобы соперник его пропустил. И ты тогда получаешь очко.