Мечты о лучшей жизни - Екатерина Островская

Полицейские прибыли очень скоро. Восемь человек на двух машинах. Они были с автоматами, в бронежилетах и в касках. Выпрыгнули из автомобилей и тоже стали радоваться, что нет никакой перестрелки. Один из них наклонился и удивленно спросил:

– А почему у вас тут пистолет валяется?

Ушатов посмотрел на жену:

– Как же мы про него забыли?

Подошел знакомый уже ему офицер и тяжело вздохнул:

– Ну что у вас тут за местность такая? Дня не проходит, чтобы не сдали государству какое-нибудь оружие. То новейший автомат, то магазин к нему, теперь вот «ПМ». Что следующим будет?

– В нас из него стреляли, – кивнув на пистолет, объяснила Зина. – Вон, посмотрите, пуля в стену попала. Кстати, пистолет мы не поднимали, чтобы все оставалось как было. На нем же наверняка есть отпечатки пальцев.

– Так что, на вас и в самом деле напали? А я уж решил, что Володя в очередной раз хочет с нами пивка выпить.

– Вообще-то не откажусь, – согласился Ушатов.

Полицейские просочились на территорию и стали проверять, не созрела ли малина или какая другая ягода. А их начальник подсел к столу.

– Знаете тех, кто напал на вас?

– Откуда ж? – развел руками Владимир.

– Это люди Чагина, – подала голос Лена.

– Леонида Петро… то есть Бориса Петровича? – не поверил полицейский. – Вы ничего не путаете?

– Я точно это знаю, потому что работаю у Чагина личным помощником. Вернее, работала. После того что сегодня произошло, на работу больше не выйду, тем более что заявление об увольнении мною уже подано.

– И все-таки вы, вероятно, что-то напутали. Мы обоих Чагиных хорошо знаем. Возможно, в прошлом у них что-то и было в биографии, но сейчас они вполне… То есть Борис Петрович вполне уважаемый бизнесмен. Ведь знаете, как оно в жизни бывает?

– Знаем, конечно, – закивал Ушатов, – вчера человек в тюрьме сидел, а сегодня уже в Государственной Думе.

– Ну, это вы зря, – обиделся полицейский, – я вовсе не это имел в виду. Вот, например, писатель Достоевский на каторге был, а потом уважаемым человеком стал.

– В наше время, если бы Достоевский после отсидки не романы писал, а исполнял шансон, его уважали бы еще больше, – уточнил бывший мент.

Нынешний полицейский задумался. Тем временем в калитку вошла явно притворяющаяся непонимающей Валентина Васильевна.

– Что-то случилось? – поинтересовалась она. – А то я в окошко глянула, вижу: полиция приехала.

– Так стреляли у вас, – объяснил офицер.

Валентина Васильевна сделала круглые глаза:

– Ой, а я и не слышала ничего! И не видела! Я вообще прилегла и задремала. Телевизор к тому же работал. Если б даже услышала сквозь сон, чего не было на самом деле, подумала бы, что опять идет сериал про убийства.

– Так у вас убийств и в жизни хватает, – произнес полицейский. – Разве не так?

Теперь Валентина Васильевна задумалась, что бы ответить, но тут появился профессор Сурин.

– Понять не могу, что у вас такое. Вышел из дома, а тут прямо ученая конференция, все обсуждают что-то. Может, и мне с докладом выступить?

– Ничего не видели? – обратился к нему полицейский.

– Это смотря что вы имеете в виду, молодой человек. Мне восьмой десяток, и я немало повидал на своем веку. Знаете, академик Александров, не тот, который физик, а тот, что написал в свое время учебник по истории философии для вузов, приметил меня, еще молодого студента и…

– Погодите вы! – не дал ему договорить офицер.

– Мы с Леной можем идти? – спросил Николай.

– Конечно, – разрешил страж закона. – Если потребуется, мы вас обоих вызовем.

Рация на столе затрещала, и чей-то голос произнес:

– Вы что там, опять возле магазина облаву устроили? У нас ЧП возле чагинского поместья – драка со стрельбой.

– Так и здесь тоже стреляли.

– Я те, блин, сейчас устрою… Там на Чагина покушение. Население звонит, мол, спасайте Бориса Петровича…

Продолжая разговор по рации, полицейский поднялся и показал рукой Ушатову на пулевое отверстие в сайдинге.

– С этим чуть позже разберемся. Пришлю экспертов. А пистолет я изымаю.

Утром Лена открыла глаза и увидела незнакомый потолок. Она лежала в чужой постели и неудобства от этого не испытывала. Даже наоборот, ей было приятно осознавать это, и подниматься совсем не хотелось. К тому же она не собиралась идти на работу. Вчера вечером сказала Николаю, что хотела бы трудиться рядом с ним, помогать, делать все, что он прикажет, и размеры зарплаты ее не интересуют вовсе, готова работать и бесплатно…

– Но почему бесплатно? – возразил он. – Думаю, что в деньгах ты не много потеряешь. Я, правда, не знаю, сколько ты получала прежде…

А как потом все случилось и почему она не пошла домой, Лена и сама не поняла. То есть, конечно, знала, почему осталась у Коли, но просто не ожидала, что все произойдет так внезапно.

…К оконным стеклам уже прилипли теплые сумерки, Николай говорил о чем-то незначительном. Хотя нет, говорила она сама. Рассказывала, что была очень удивлена, когда Зина столь лихо расправилась с бандитами Чагина. Выстрелила в ногу, а потом еще и прикладом врезала, совсем как в кино. И держалась так спокойно, уверенно. Возможно, в физкультурном институте, который она окончила, этому обучают, уж больно отработанно все у нее вышло. Или, может, Ушатова научилась обращению с оружием в каком-то другом месте…

– Возможно, – согласился Коля.

И тут Лена поняла, что у нее уже нет сил говорить о какой-то ерунде. Сейчас закончится разговор, и закончится все: она уйдет, и повторится ли потом это мгновение – еще неизвестно. А вдруг нет?

– Что это мы о каких-то посторонних женщинах говорим? – спросила она, поднимаясь с кресла.

Шагнула, нет, перепорхнула к Коле – его кресло было рядом, не полшага даже, а гораздо ближе, но все равно на невероятно бесконечном расстоянии, – обняла своего любимого. Обняла и поцеловала.

– Прости, – сказала Лена, – но сил уже нет смотреть, как ты…

– Я вообще уже умираю, с того самого момента, как увидел тебя…

И теперь она лежала в его постели и блаженствовала. Плохо только, что Коли не было сейчас рядом.

Девушка поднялась и подошла к окну. Увидела поле, за ним лес и где-то на границе между ними забор и свой домик. Наверное, Николай вот так же, поднимаясь каждое утро, смотрит в окно и надеется, что увидит ее? Хотя ее фигурка отсюда смотрится, вероятно, совсем крошечной. Но думать так все равно было приятно.

Снова вспомнился вчерашний вечер: как она боялась того, что примчится Чагин с кучей своих людей и, возможно, произойдет что-нибудь страшное, а полиция будет стоять в стороне и в лучшем случае бездействовать, а на самом деле следить, чтобы с уважаемым Борисом Петровичем ничего не случилось. Но вечер прошел гораздо тише, чем ей представлялось, всего с парой выстрелов, а закончился и вовсе замечательно.

Она оделась, внимательно осмотрела себя в зеркало, насколько это возможно, поправила прическу, вернее, то, что от нее осталось, и вышла. Заглянула в кабинет, потом еще в одну комнату, являющуюся, по-видимому, гостевой, после чего спустилась вниз по широкой лестнице. Николая не было и на первом этаже.

Тот стоял во дворе и беседовал с Ушатовым.

– Какие люди! – притворно удивился Владимир, увидев выходящую из дома Лену.

Но ей было все равно, что подумал бывший опер. Она подошла и поцеловала Николая. Шепнула:

– Доброе утро.

Ребров обнял ее и прижал к себе.

– Продолжаю! – объявил Ушатов и посмотрел на Лену. – Ты вообще в курсе того, что вчера произошло?

Девушка посмотрела на Колю и улыбнулась. К чему задавать подобные вопросы, когда она не только присутствовала и видела все произошедшее, но и явилась непосредственной причиной короткой схватки?

– Значит, не знаешь! – обрадовался бывший опер. – Тогда слушай. Чагин, когда его орлы вернулись, помчался было сюда разбираться. Но едва сел в свою машину, дорогу ему перегородили два почти одинаковых автомобиля, из которых выскочили какие-то люди с бейсбольными битами и начали все крушить. А тот, кто возглавлял нападение, вытащил Бориса Петровича из «Гелендвагена» и начал его избивать… Правда, насколько у него это получилось, сказать трудно, полиция уверена, что наоборот, Чагин избил нападавшего, а тот успел только повесить ему фонарь под глазом. Потом кто-то выстрелил, и понеслось… Когда прибыла полиция, нападавшие уже скрылись. На дороге стояли лишь две машины Чагина с разбитыми стеклами и фарами, помятые… Чагин сказал, что не знает напавших на него людей, номера их автомобилей не запомнил. То же самое заявила его охрана. Полиция, разумеется, объявила план «Перехват», но безрезультатно – две похожих машины разом мимо поста ГИБДД в город не проезжали, а другие, которые были остановлены и досмотрены, оказались совсем не те. Чагин вчера же уехал в город, сообщив, что сегодня улетает на деловые переговоры в Европу. Вот такие дела.

– Позавтракать с нами не хочешь? – спросил Николай. – У нас салат из кипрея, то есть из иван-чая, красная фасоль с грецким орехом и цветочный чай с полевой мятой.