Остров Утопия - Илья Некрасов

Я инстинктивно двинулся к ней. Как гепард к своей жертве. Он начал подбираться, ступая по траве мягкими тыльными сторонами лап.

Лань что-то почувствовала. Может, направление ветра сменилось, и она уловила запах охотника. Может, включилось шестое чувство. Не знаю.

Но мы поняли, что смотрим друг на друга. Поняли, что я узнал её. А она – меня.

Она спрыгнула с лесов и бросилась бежать. Как и лань, сорвавшаяся с места. Девушка постоянно оглядывалась назад. Зря. Гепард настигал её, не сводя жадных глаз с желанной жертвы.

Фиолетовые волосы средней длины. Каре. Парик или настоящие. Она была так красива, что даже неуместный, казалось бы, респиратор шёл ей.

И в тот момент, когда я понял, что она мне нравится, произошёл выстрел. Охотник догнал лань.

Я выстрелил убегавшей девушке в спину.

Дротик с транквилизатором попал под лопатку, со стороны сердца. Препарат мгновенно подействовал. Лань после подножки, сделанной гепардом, потеряла равновесие и кувыркалась по земле. Ноги девушки подкосились, и она обрушилась на прилавок с побрякушками. Разноцветные безделушки и осколки стекла разлетелись по улице. Тело замерло на асфальте.

Гепард вцепился в горло пойманной лани. Та больше не сопротивлялась.

Я приблизился к жертве. Вытащил из тела дротик и перевернул девушку на спину. А когда заглянул в её остановившиеся серо-зелёные глаза, захотелось выстрелить в самого себя. От этого чувства было непросто отделаться.

Люди опасливо обходили нас стороной. Они боялись охотника, и на то была причина – парализованная жертва, что лежала у его ног. Кровь текла из длинного пореза в области скулы.

Я раз за разом прокручивал в памяти тот момент, размышляя, а мог ли поступить иначе.

Да и сейчас… Я не знал, как действовать. Вокруг никого. Ни костоломов, ни копов. Местные не в счёт. Свалить вину за её побег на других не удастся. Придётся поступать по-честному. Но как именно? Выполнять долг по поимке террориста или подчиняться неизвестной машине, которая притворялась то альтерЭго, то заказчиком-исламистом? Или сделать то, чего хотел сам?

Кстати, чего я хотел?

Из головы не выходила мысль о деньгах, что лежали на станции метро. Они могли дать… нам свободу.

Моё сознание балансировало на грани мечты и реальности. Порой я совсем не видел окружающего мира.

Она появилась передо мной так внезапно, что я не успел ни о чём подумать. Всё произошло слишком быстро.

– Лиан, – машинально сказал я.

Она обернулась.

Прогремел выстрел. Пуля попала ей в грудь, и тело отбросило на метр. Она упала на пристань.

Я оглянулся. Позади находилась куратор, о возможностях которой я успел позабыть. Она держала оружие наготове. Если бы я дёрнулся, то получил бы пулю. Взгляд хищных тёмных очков говорил: «Без шансов».

Я склонился к умирающей девушке. Та, глядя в проясняющееся небо, тихо сказала:

– Мне хотелось вернуться домой. Я хочу, чтобы каждый человек нашёл свой дом. Даже ты.

Я обернулся. Куратор совсем близко. Пистолет в руке. В стёклах чёрные очков отражался соучастник убийства. Я.

– Кем она была… на самом деле? – спросил я.

– Уже не имеет значения. Она могла быть кем угодно. Тебе стоит забыть.

Я отвернулся от куратора. Закрыл погибшей её красивые замершие глаза.

Мне казалось, что в затылок упёрся пистолет. По крайней мере, я сам бы так сделал, если бы оказался на месте убийцы.

– Её больше нет, – повторила куратор. – Забудь всё.

– Да, – выдохнул я. – Так будет лучше.

Невидимый пистолет прекратил давить на затылок.

– Пойдём, – она тронула меня за плечо. Даже назвала меня по имени. Кажется.

В голове всплыл странный образ – будто впереди раскрываются объятия ворот Аушвица. И будто меня легонько, с почти любовью, подталкивают туда.

Коммуникатор Лиан завибрировал – напоминание о непрочитанном сообщении.

Мы оба склонились к нему. Разблокировали пальцем беглянки. В воздухе отобразилась голограмма в одно слово: «Ничего».

Я посмотрел в лицо куратора. Она отвела взгляд тёмных очков в сторону. Кто знает, может, под влиянием сделанного и в ней проснулось что-то человеческое. Может, ей так же хреново.

Откуда-то справа вспорхнул голубь и полетел в проясняющееся небо. Мне вспомнилась фраза из «Обсидианового острова»: «Здесь живы только птицы». Теперь я понимал эти слова. Птицы – единственные, кто по-настоящему живёт. У них есть небо. Их дом. Его невозможно отобрать.

12. Финал № 2. Фэнтези

Райская птица пролетает в высоте. Затем ещё одна – надо мной, похожая как две капли воды на свою сестру. Неземная и будто зовущая за собой.

Я лежу на траве и смотрю в глубокое сине-сапфировое небо, время от времени закрывая глаза. Погружаясь в приятный полусон. Дышать легко. Помогает морской бриз. Иногда он ослабевает, и тогда на смену ветру приходят запахи летнего луга.

Солнце начинает припекать. Я перекатываюсь по траве в сторону тени. Помнится, её отбрасывала пальма. Открывать глаза больше не хочется. Воображение рисует едва ли не лучшую картину, чем есть в реальности. По крайней мере, солнце не слепит глаза.

Память нашёптывает, что вокруг – невысокая трава и стройные тонкие пальмы. Спокойное море, должно быть, проглядывает сквозь траву и листву деревьев. Фантазия придаёт водной глади почти сказочные черты: её цвет меняется на более светлый, лазурный, хотя настоящие лазуритовые острова далеко отсюда. Минимум, десять суток на быстроходном фрегате.

Расслышав тихий шелест и приглушённое мяуканье, я осторожно поворачиваюсь на бок. Оказалось, совсем близко проходит дикая кошка – этакий леопард в миниатюре. Видимо, я лежал здесь давно и настолько тихо, что зверёк не заметил чужака. Или рядом играют котята, а мяуканье должно помочь матери найти их.

Направление ветра меняется, и теперь поток воздуха идёт от меня к кошке. Она замирает. Поворачивает мордочку в мою сторону. Длинные чуткие уши уловили дыхание человека. Наши взгляды встречаются.

Внимательные тёмно-синие глаза лесного зверя уставились на меня. Мы смотрели друг на друга. Не мигая. Мне захотелось сказать, что я не сделаю ничего плохого. Ни ей, ни котятам. Захотелось сообщить, что они здесь не проходили, и лучше поискать в другом месте. И в какой-то момент появилась уверенность в том, что это удалось – я услышан.

Кошка моргнула, свернула в пышные кусты, но передо мной ещё долго стоял ровный тёмно-синий цвет. Взгляд, наполненный странной внутренней силой. Образ загадочного свободного существа, с которым можно общаться без слов.

Я ложусь на спину. Погружаюсь обратно, в сон, а потом меня будто выносит наверх. Я понимаю, что тоненькое мяуканье вернулось. Это моя домашняя кошка. Её усики щекочут мои щёки, а влажный носик касается подбородка.

Открываю глаза. Судя по всему, кошка проголодалась, и вышла во двор за хозяином.

Значит, я спал. Очень-очень долго. Сон был тяжёлым, жутким до безумия. Я начал понемногу вспоминать его, и быстро понял, что не хочу этого. Не хочу помнить существа без дома и имени, не заметившего, как стало опустевшим панцирем.

Я постарался забыть то, что выглядело кошмарным беспросветным сном.

Мы с кошкой вернулись домой, где она, наконец, утолила голод. Из сада вернулась моя Ка. Она давно не обижалась на то, что я зову её так. Ей даже начинало нравиться.

Я предложил покататься на яхте в море. Она согласилась.

Мы плавали целый день, но далеко в море не заходили. О дальних водах и островах поговаривают разное… К тому же нам всегда хватало родины, так похожей на мечту.

Уже ночью мы вернулись в устье реки, что протекала через остров. И этот момент я запомнил особенно хорошо.

Мы плыли по чернеющей воде. На её поверхности, на мелкой и частой ряби, играли блики лунного света, похожие на звёзды. Мы словно плыли внутри сказки, которую некто тайно нашёптывал на ухо. Лёгкая яхта покачивалась, будто на чьих-то руках. Блестящие звёзды оживляли ночное небо. Деревья, клонящие ветви к воде, тихо шелестели листвой.

После полуночи волнение усилилось, и мы поплыли уже не по лунной ряби, а по всполохам серебряного света, что переплетался с обсидиановой темнотой. Мерцания окружали яхту, и от их красоты можно было сойти с ума. Ка сидела на краю борта, опустив ноги в клубящиеся потоки сияния и сумрака.

На поверхности реки формировалась лунная дорожка: она точно приглашала к себе, покачиваясь на волнах. И там, где дорожка подходила к линии берега, отражался причал. Отражение напоминало настоящую пристань, но окружалось мерцанием неземного света. Мы свернули в его сторону.

Послесловие о мире Системы

Надеюсь, книга подарила тебе немало впечатлений, читатель. Если тебе интересно, что происходило в голове автора во время написания «Острова», если хочется ощутить атмосферу мира Системы, то жми кнопку повторного запуска текста, не забыв включить особую музыку. Дело в том, что автор работал над «Островом», создавая нужное настроение с её помощью – она, вместе с огромными наушниками, сдавливала мозг.