Остров Утопия - Илья Некрасов

– Какую именно? – догадался спросить я. – Плохо помню.

– С дочерью той беженки. С вашей усыновлённой девчонкой.

Парень слева порылся в ворохе бумажек на столе, нашёл фотографию и протянул мне.

– Хотя, дело хозяйское, – примирительно сказал хакер, что держал картинку. – Нас не интересуют ваши… теперешние отношения.

Я взял её и внимательно осмотрел.

Фирменная бумажка. Специальная аналоговая печать. Защищённая от подделки, цифровой правки и ретуширования. Ей можно доверять.

На переднем плане картинки красовалась моя беглянка. Чуть позади, обнимая девушку за талию, стоял мужчина средних лет. Его лицо было видно лишь частично из-за пышной причёски девушки. А потом я начал узнавать его…

Я чуть не упал с табуретки: внешность типа на фотографии оказалась до неприличия похожа на альтерЭго! И, следовательно, в какой-то мере, на мою.

И даже больше – на меня смотрели глаза террориста, в которые я успел заглянуть до штурма Освенцима.

Эти горе-очкарики, видимо, пялились только на девушку, и не заметили, что тип позади неё не совсем я.

«Не совсем», – повторил я про себя и испугался хода собственных мыслей. «Не совсем». Происходящее вокруг напоминало тихий «сдвиг по фазе». Паранойю.

Мне вспомнилась та фраза искусственного интеллекта, что общался со мной с помощью манекена: «Правда и ложь как сиамские близнецы. Попытка разделить их приведёт к гибели обоих». Или нечто подобное. Не помню точно, что он плёл.

Внезапно хрипнул динамик. Кашлянул ещё раз и заткнулся.

– Олимп? – хакеры озадаченно уставились в потолок.

– Он сдох. Думали, что самые умные? Сдали меня?

Я обернулся. Из-за стеллажа с системными блоками показался отец моей беглянки. «А ведь и правда, мы так похожи». Дуло лёгкого короткого автомата нацеливалось то на меня, то на хакеров – террорист ненавидел всех.

– Это не то, о чём… – начал было парнишка позади.

Я бросился на стеллаж, в надежде повалить его на боевика. Автомат дёрнулся в мою сторону, но пули прошли за спиной. Прилетели туда, где сидели хакеры.

Стеллаж поддался. Его махина задела своим краем террориста. Он упал на пол. Короткая очередь автомата пришлась в потолок.

Однако стеллаж упёрся в соседний, и сквозь промежутки в строю системных блоков стало видно, как боевик быстро поднимается.

Его автомат уже высовывался из-за угла, отыскивая меня… когда я выстрелил. Целился почти наугад, сквозь разделявший нас стеллаж, ориентируясь на положение автомата.

Раздался короткий крик нападавшего. За мгновение до этого я упал на пол, чтобы уйти с линии огня.

Короткая очередь пронеслась над головой. Автомат быстро скрылся за углом стеллажа.

Судя по силуэту, мелькавшему в промежутках между системными блоками, террорист убегал. Я начал стрелять в его направлении сквозь разделявшее нас оборудование – бронебойные пули пистолета прошивали стеллажи.

Террорист огрызался огнём. Однако его пули не долетали до меня, застревая в мешанине электронного оборудования. Возможно, они имели мягкую оболочку – для максимального поражения человеческого тела. Расплющенные быстро теряли кинетическую энергию.

Кажется, я зацепил его ещё дважды. И один раз он не сдержал крика.

Я рванул за ним, не забыв оглянуться. Хакеры мертвы. Кровавые следы вели тем путём, каким я добрался сюда.

«Нехило его задело», – я оценивал количество крови, что выливалась из террориста. Долго не протянет. У него один шанс – сожрать таблетку. Боевая химия может дать ещё пару часов жизни.

На своротах я проверял, нет ли засады, используя коммуникатор. Быстро выбрасывал руку за угол, и функции моментальной съёмки с голографическим проектором помогали разобраться в обстановке.

Однако путь наружу оказался чист. Террорист просто удирал. Возможно, он спешил к чему-то, что могло спасти его.

Уже на улице я увидел, как шатающийся от потери сил отец забирается в свой джип. Я вскинул пистолет и нажал на спусковой крючок. Но оружие в такой пыли дало осечку.

Бросился к своей машине. Запрыгнул на место водителя, завёл мотор и рванул наперерез джипу террориста. Тот заметил опасность в последний момент и попытался уйти от удара, свернув в сторону.

Мы столкнулись на повороте. Обе машины потеряли устойчивость и, переворачиваясь, покатились по сухой земле.

Меня выбросило из окна. Я сгруппировался и постарался определить, где террорист. Машины уже начинали гореть.

Повинуясь инстинкту, я бросился в канаву поблизости.

Раздался взрыв. В канаву хлынул поток пыли. Я выглянул из укрытия, и в этот миг взорвалась вторая машина.

Моментально раздувшийся шар пламени поднял ещё больше пыли. Она почти скрыла пожар. Разглядеть сквозь него террориста было тем более нереально. И всё же я выбрался из канавы, принялся обходить место аварии по кругу. Но пыль стояла стеной, и я начал задыхаться. Пришлось отступить.

Через несколько минут, когда клубы немного рассеялись, я различил следы на земле. Вперемежку с присыпанными пылью каплями крови. Они тянулись к одноэтажному полуразваленному строению, размером с двух-трёхкомнатную квартиру. Скорее всего, он решил принять последний бой там.

Характер следов говорил о том, что террорист вот-вот упадёт. Однако он упорно шёл вперёд.

В стенах небольшого строения зияли дыры. Я осторожно заглянул в одну. Разглядел боевика. Тот сидел, на полу, прислонившись к стене. По всей видимости, мёртвый.

Я зашёл через дверь. Террорист сидел как раз напротив. В руке покоился автомат. На теле замерла кровь, что текла из горла. Значит, он до последнего поджидал меня. Но нет… Что это?

Я подобрался ближе. На полу, рядом с его свободной рукой, виднелось послание.

Оказывается, последние мгновения он потратил на то, чтобы обратиться ко мне. Одной рукой сжимал автомат, а другой – выводил буквы на полу. Палец смачивал кровью, что текла из горла.

– Ты увидишь это, – я читал вслух послание мертвеца. – Мой убийца. Не трогай дочь. Я усыновил, чтобы её не пропустили через спецшколу. Она не виновата. Это всё ме…

На последнем слове линия крови съехала вбок и вниз – туда, где замерла рука. На пальце застыла так и не упавшая капля крови. Недописанное слово.

Я знал, какое оно. «Мечты». «Она не виновата. Это всё мечты». Его предсмертное послание странным образом напоминало слова героя в мире игры. Когда тот умер.

Ненависть к отцу беглянки, принявшего достойную смерть, быстро исчезала.

«Почему нам всегда нужна смерть друг друга? Почему мы вынуждены делать это?» – вертелось в голове. Отделаться от опустошающих мыслей не удавалось.

Как-то машинально я опустился на пол. Рядом с убитым. Сидел так почти без мыслей.

Можно словить шизу, разбираясь с реальностью.

«Надо ли отделять ложь от правды?» – я не находил ответа на этот вопрос. Лучше заняться делом попроще.

Она не виновата. А в чём виноват отец?

На теле убитого нашёлся коммуникатор. Я разблокировал гаджет касанием пальца террориста. Стал просматривать память устройства.

В основном, она заполнялась видеозаписями. Среди них находились и те, что могли пролить свет на деятельность террористов и хакеров, ломавших «Обсидиановый остров». Однако меня заинтересовали записи личного характера – те ясно показывали, что она счастлива…

Конечно, они с отцом принимали участие и в сомнительных делах. Но на мне грехов висело не меньше. Я не мог судить их. Я совсем запутался. Не знал, как поступить с ней. Нет ничего привлекательнее, чем счастливая девушка. Видеоголограмма в моих руках расцветала, когда на ней показывалась она. Даже простые фотографии с её участием, казалось, вот-вот оживут[24].

Я раз за разом просматривал личные записи. А ещё помнил, что на станции метро ждут деньги. Очень большие, такие, что решают проблемы. В голову лезли до простого дурацкие мысли. Надежды, которых я раньше не понимал и боялся. Казалось, я погружаюсь во что-то мягкое и приятное, согревающее, хотя тело ещё оставалось здесь, на холодном и жёстком полу. Она бы никогда не узнала, кто убил отца. Так будет лучше.

Я отправился поиски транспорта. В баке джипа одного из хакеров обнаружилось достаточно топлива. Быстро разобрался со старым электромеханическим замком зажигания. Завёл машину и помчался на юг.

По всей видимости, искать беглянку следовало в закрытой зоне «Турецкого потока». Первый пропуск, сделанный погибшими хакерами, наверняка предназначался ей.

Мне не хотелось верить в то, что они собирались совершить там теракт. Да и зачем им это? Зона считалась пустынной.

Я активировал коммуникатор отца. Голограммы видеозаписей транслировались на часть лобового стекла джипа.

Самым большим файлом оказалась запись посещения Берлинской зоны Уммы. Примерно месяц назад отец к чему-то готовился. Ходил по территории, где действуют шариатские патрули. Время от времени дополнял видео своими комментариями. Его голос периодически озвучивал происходящее.