Солнце над облаками - Алина Егорова

лишь нестандартный алгоритм и на принятие решения секунда. В эту секунду пилот будет думать о том, как не оказаться виноватым.

Штрафуют в авиакомпании абсолютно за все. В «Невских авиалиниях» начальство тоже постоянно дрючило, но по сравнению с Китаем на родине в этом плане курорт. Морозов отметил для себя и положительные моменты. У китайцев хорошо организована работа наземных служб. Командиру не приходится решать вопросы логистики экипажа из гостиницы до аэропорта. Несмотря на огромное количество бортов, трап всегда подают вовремя. Чтобы позвонил комэск и настоятельно попросил вылететь с превышением предписанных СанПиНом часов работы – это нонсенс. ВЛЭК в Поднебесной лояльней российской медкомиссии, что архиважно. И конечно же, к несомненным плюсам работы в Китае, ради чего сюда и едут российские летчики, относится зарплата.

Получив свою первую зарплату в Air Yangtze, Морозов, у которого до этого где-то на подсознании непрерывно пульсировала мысль «все бросить и вернуться домой», пересмотрел свои взгляды по поводу китайского работодателя.

Андрей поселился в одной из многоэтажек рядом с аэропортом Гуанчжоу. В арендуемой им квартире обстановка была на непритязательный вкус: диван, стол, шкаф, кухня – все самое простое и дешевое. Люстра и та из бумаги. В качестве временной базы пойдет, он сюда не барствовать приехал.

Соседи разных национальностей, все со своими привычками и нормами поведения. Через дорогу от дома огромный парк. Почему-то принято считать, что крупные китайские города выглядят как каменные джунгли. В Гуанчжоу много зелени, в каждом квартале обязательно есть парк для прогулок и отдыха. Воздух не всегда чистый, но и о российских мегаполисах можно сказать то же самое. Климат субтропический, жаркий, с высокой влажностью, что делает летние месяцы мучительными. По этой причине везде, где только можно, установлены кондиционеры.

Самым тяжелым для Андрея оказалась социальная изоляция. Поначалу он ее не чувствовал – спасал цейтнот из-за напряженных первых месяцев работы, когда от массы информации и необходимости осваивать новое закипал мозг и оставались силы только на сон.

Неизбежно наступило время, когда Морозов остро почувствовал одиночество, когда «и скучно и грустно, и некому руку подать». Виртуальное общение со старыми знакомыми нисколько не заменяло общения реального.

Имея легкий характер, Андрей обзавелся новыми знакомыми на месте. С ним в Air Yangtze в качестве гастарбайтеров летали: исландец, латыш, двое русских, голландец. Все, включая русских, держались сами по себе. Пару раз Андрею удалось организовать застолье, но особого сближения не случилось. Разговоры поверхностные, светские, как будто бы требование авиакомпании доносить на коллег распространялось и на нерабочее время тоже.

Поговорить за жизнь абсолютно не с кем. Для местных он – гастарбайтер лишь на основании европейской внешности. Отношение соответствующее – на него смотрят так, как будто бы его нет. Андрей не переставал удивляться, как китайцы, у которых в моде повальное стремление при помощи пластической хирургии придать своим нависающим векам европейский вид, избавиться от характерной широты носа и округлости лица, считают его, типичного европейца, едва ли не прокаженным. Такое сепаративное отношение проявлялось исключительно при попытке сократить дистанцию. Китаянки воротили от него свои приплюснутые носы, пока не узнавали о доходах. Такая неприкрытая меркантильность считалась нормой, но Морозову претило быть для дам прежде всего банкоматом.

Бортпроводницы, те, что покрасивее, были уже при мужьях, или каждая ждала своего Ичэня среди местных пилотов. Гендерный перекос не в пользу мужчин позволял девушкам перебирать женихов. Он здесь для всех – чурка, подданный не самой перспективной страны. На Андрея обращали внимание стюардессы, которых и по китайским стандартам красавицами не назвать, а уж по российским – тем более. Такие Морозову не нравились.

Андрей часто вспоминал Иру: ее выразительные, зеленые, как тропический лес, глаза, веснушки на открытом лице, очаровательную улыбку, мягкие, пахнущие сиренью волосы, манеру говорить – как будто бы размышляя вслух. Иногда Андрею казалось, что он знал эту девушку раньше. Что-то было в ее образе знакомое и очень далекое. Он пытался вспомнить, где мог видеть Ирину прежде, до их встречи на набережной, но обрывки памяти ускользали как песок.

Как же ему здесь не хватало Иры! Его Иры. Андрей еще надеялся ее вернуть. Морозов ей звонил, но она не отвечала.

Глава 47

Ирина

Учеба и работа отнимали все время. За полтора учебных месяца Ирина поняла, что медицина требует полной самоотдачи. Первый курс оказался очень сложным – то ли сам по себе, то ли сказывался большой перерыв после училища. Алычова не сдавалась, она училась каждую свободную минуту, из-за чего ее восприятие мира изменилось: мир отдельно, она отдельно. Ира находилась словно в наркотическом состоянии, и в этом было много плюсов, главный из которых – спокойное отношение к проблемам. Их масштаб мельчал до горошины. При этом Алычова оставалась собранной. За счет тренировки концентрации внимания мысли стали яснее, способность соображать повысилась.

На авиацию, которой она была так увлечена, места в ее расписании не хватило. Ира теперь уже и не вспоминала ни о самолетах, ни о своей мечте ими управлять, ни о романе с пилотом.

От его имени, появившегося на экране смартфона, у Алычовой участился пульс, ей захотелось услышать голос Андрея. Она уже собралась принять вызов, но заставила себя не делать этого. Чтобы не бередить душу. И не тешить себя напрасными надеждами. От раздумий Ирину отвлек звон колокольчика, висевшего над входом в аптеку для оповещения о приходе посетителей.

Зашла, прихрамывая в туфлях с каблуками, высокая, яркая блондинка.

– Добрый день! Пластырь, пожалуйста, – сказала покупательница. На ее красивом лице отобразилось страдание.

– Добрый день! Могу предложить несколько вариантов. – Ирина выложила на прилавок пластырь в различных упаковках.

– Этот, – ткнула она наманикюренным пальцем, не выбирая. Подняла на Алычову глаза и воскликнула: – Ирка! Ты?!

Что-то знакомое скользнуло в этих больших, чуть навыкате голубых глазах и крупных, сердечками зубах под сочными губами.

– Не узнаешь?! Я Марина из общаги Авиагородка! – озарилась улыбкой девушка.

– Помню, – сдержанно улыбнулась Ира. Память унесла ее в годы юности: белая ночь, шепот бьющихся о пристань волн, горячий взгляд его смеющихся глаз.

– Ты что тут делаешь? – задала Марина не самый умный вопрос и, спохватившись, добавила: – Я имею в виду с твоими высокими баллами.

– Не прошла ВЛЭК, и высокие баллы не помогли. Отучилась на фармацевта, – не стала набрасывать на себя пух Алычова.

– А я окончила универ. Теперь в Пулково работаю.

– С летчиком замутила? – тонко уколола Ирина, припоминая ее цель поступления в Университет гражданской авиации.

– Бери выше! С ресторатором. У нас сеть по городу. Хочет расширяться,