Закон проклятого - Дмитрий Силлов

– Да, этот пидор любит разводить молоденьких мальчиков… Слушай, а мне бы ты тоже заехал по морде, если б я показала тебе, что у меня под юбкой?

До этого у Андреса не было женщин. Он густо покраснел и опустил глаза.

– Ого! А ведь ты ещё девственник… Ты ведь ещё девственник, правда?

Краснеть дальше было некуда. Щёки и уши гитариста пылали, ему казалось, что все на него смотрят, и, чтобы хоть как-то скрыть смущение, он зло рявкнул:

– Слушай, ты! Заткнись… Дура!..

– Ой, как страшно!

Девица в притворном испуге закрыла рот ладошками.

– А девственник-то с зубками… Слушай, музыкант, – она перестала издеваться над бедным парнем и перешла на деловой тон: – И всё-таки, сколько ты берешь за вечер?

– Смотря за что! – выпалил Андрес.

– За всё, – спокойно произнесла мучительница.

Дыхание перехватило.

– Тысяча песо устроит? – выдавил он, удивляясь собственной наглости.

– Вполне, – усмехнулась девица. – Слушай, пошли ко мне прямо сейчас…

Они вдвоем потихоньку улизнули с вечеринки. У неё была своя небольшая, но уютная и со вкусом обставленная квартира. Она смыла в ванной с лица боевую раскраску, которую кто-то по ошибке назвал косметикой, и оказалась очень даже симпатичной девчонкой лет на десять моложе, чем ей можно было бы дать поначалу. Андрес даже не успел охнуть, как девица содрала с него штаны и трахнула так, что он потом два дня ходил как в тумане.

Девчонка работала на радио в Тихуане и устроила, чтобы одну из композиций группы, в которой играл Андрес, несколько раз прокрутили в эфире. Музыка понравилась, появились первые более-менее стоящие предложения. Вдруг оказалось, что на фоне своих коллег по цеху Андрес выглядит на порядок выше по технике исполнения. Девчонка устроила ему отдельное выступление в одном из фешенебельных отелей курортного города Росарито.

Он два часа играл соло. После концерта к нему подошел мужчина в дорогом костюме и предложил записать музыку на студии. Андрес опасался повторения случая с Толстой Мэгги и на всякий случай положил в гитарный кофр мачете. Но все обошлось. Более того – на студии не только записали его концерт. Здесь он получил свое новое имя.

– Андрес Гарсиа, – задумчиво произнес мужчина в костюме, пожевывая кончик кубинской сигары. – Нет, не пойдет. Я не продам даже десятка дисков с таким именем на обложке. Там, за границей, скажут: «Ага, еще один латинос, надоело». Надо что-то свежее, запоминающееся, но в то же время не пошлое. Например… хммм… Как насчет Эндрю Мартин? По-моему, то что надо! Кстати, ты не очень-то и похож на мексиканца. Кожа бледная, глаза светлые. Постричь, переодеть в костюм – и будешь вылитый гринго. Ну что, как насчет нового имени?

Андрес пожал плечами. Что ж, если у него действительно намечается новая жизнь, к чему цепляться за старое имя и свое прошлое?

На следующий день концерт Эндрю Мартина поместили в вечернюю трансляцию. Гитарист заснул в объятиях своей благодетельницы, а наутро проснулся знаменитым. Кто бы думал – никому не известный самоучка из подворотни играл во многом лучше профессиональных исполнителей!

Сразу появились весьма серьезные предложения от владельцев других отелей по поводу концертов и даже контракт на запись собственного диска. И конечно, новые женщины. Его девчонка, пробившая ему дорогу к известности, видимо, что-то заподозрила и как-то спросила его:

– Это правда, что ты спишь с другими бабами?

Он ничего не ответил, лишь нахмурился и чуть ниже опустил голову, не прекращая перебирать звенящие струны.

– Ишь ты, гляди-ка! У нашего девственника помимо нового имени вырос еще и член!

Она подошла и ударила его по щеке. На лице гитариста тут же багрово налились четыре длинные полосы от пальцев.

Музыкант не спеша отложил гитару, встал и ударил её кулаком в грудь. Девчонка отлетела к стене и медленно сползла по ней, не отрывая от него изумленного взгляда.

– Никогда не смей меня бить, – спокойно произнес он. – Это – закон! Меня и так слишком много били.

Он снова сел на свое место и взялся за инструмент.

Девчонка медленно приходила в себя.

– Так-так, Андрес, – пробормотала она. – Или нет, извини. Эндрю Мартин. Стало быть, у девственника кроме члена выросли еще и клыки… И теперь он устанавливает в моем доме свои законы. Ну смотри, парень…

Она медленно встала на ноги. Её качнуло в сторону, и она была вынуждена опереться на стену, чтобы не упасть.

– Ну что ж, смотри, музыкант, – повторила она. – Теперь тебе придется одному плавать в этом дерьме. Но учти, чтобы выжить в шоу-бизнесе, мало будет одних зубов и члена… А теперь пошел вон, щенок, чтобы духу твоего здесь не было.

Он криво усмехнулся, встал, зачехлил гитару и, не оборачиваясь, вышел за дверь. Через несколько месяцев он случайно узнал, что та девчонка погибла в автокатастрофе. Эндрю не пришел на похороны. Он был слишком занят.

Он играл. Но теперь он играл в больших залах с совершенно другой публикой. Только другой ли? Да, у этих мужчин с сытыми глазами были дорогие костюмы, их сопровождали дорогие женщины и на концерты они приезжали в дорогих автомобилях. Но шампанским по пять тысяч песо за бутылку они нажирались до поросячьего состояния так же, как последний грузчик из пригорода нажирается кактусовой водкой. На его концертах они лазили потными ладонями под юбки своим ослепительно-красивым любовницам и блевали на натёртые до блеска паркетные полы перед его сценой.

Но он играл. И очень часто играл он, закрыв глаза. А после концерта нюхал кокаин или хлестал прямо из горлышка теперь уже очень дорогое американское виски. Бесспорно, его имя очень скоро было бы в списках хитов рядом с именами звезд мексиканского шоу-бизнеса, если б только в конце концов эти пагубные привычки не довели его до реанимации.

Случилось это в тот день, когда ему стукнуло двадцать лет.

Наркотики или выпивка до концерта? Боже упаси! Никогда! Он бы просто не выдержал напряжения. Да и как смешивать два абсолютно несовместимых кайфа? Каждое выступление, каждая секунда, когда он держал в руках инструмент, были взлетом фантазии, шедевром настоящего таланта, которые так редко рождаются в наше слишком прагматичное время. Он уже научился не смотреть вниз, в зал. Он научился презирать свою публику и весь этот грязный, лицемерный мир. Но если на сцене он мог просто закрыть глаза, то единственной защитой от назойливой жизни вне сцены стали виски и наркотики.

Той жаркой, осенней ночью он довольно неплохо отыграл концерт в одном из многочисленных клубов Зоны Рио, а после отправился домой в сопровождении очередной богатой дамы преклонного возраста, желающей доказать самой себе, что она ещё на что-то годится.